– Стрелки запнутся. Часы остановятся, и несколько секунд замок будет думать, что мы достигли нашей цели, – или, по крайней мере, не будет иметь никакого понятия о времени. В любом случае он откроется.
Звук медленных аплодисментов заставил Уилла обернуться. За ними стоял Броган. Рядом с ним был Чисхольм, зажавший нож в трясущейся руке, и Маки, мощное тело которого было облеплено мокрой одеждой. На правом кулаке у него поблескивал латунный кастет. Броган держал пистолет.
– Хорошо, что мы вас вперед пропустили, – сказал Броган. – Ключ был только началом, верно? Я и не думал, что внутри тоже будут сюрпризы. Настоящий-то ключ – это вы, мистер Дориан, не правда ли?
Уилл молча смотрел на Брогана и его людей.
– А маскировка хороша, мальчик, – сказал ему кондуктор. – Я понял, когда увидел тебя в салуне, – понял, что ты замышляешь что-то. Я подумал, а почему он не говорит с офицером? И тогда я решил, что ты тоже хочешь забрать кое-что из этого вагона-мавзолея, как и я.
– Это был замечательный пример дедукции, мистер Броган, – похвалил его мистер Дориан.
– Так начинай, покажи свое волшебство…
– Я не верю в волшебство, сэр.
– Ну, сделай что там нужно и открой эту дверь!
Мистер Дориан проверил часы, и Уилл взглянул на два циферблата, на одном из которых было земное время, на другом – космическое.
– А что же вы надеетесь найти внутри, мистер Броган? – спокойно поинтересовался инспектор манежа, все еще глядя на часы.
– Это мое дело, ты нас внутрь проведи.
– Не вижу причины, по которой мы оба не сможем счастливо покинуть это место со своим сокровищем.
Броган саркастически захохотал.
– Почему ты думаешь, что мы пришли не за одним и тем же?
– Вам, я полагаю, нужно золото?
– А ты, значит, к нему интереса не испытываешь?
– Ни малейшего в данный момент.
– Счастливчик ты. Ну, так как это работает? – снова спросил Броган.
– Мы должны всего лишь немного подождать. Броган бросил нервный взгляд на Маки.
– Следите за ним, ребята. Он коварен. – Сказав это, Броган приставил дуло пистолета к виску мистера Дориана. – Ты свои фокусы на мне не пробуй, приятель.
– Даже не подумаю.
Уилл посмотрел на Марен и представил, как раздается выстрел и пули летят сквозь нее, сквозь них всех – сквозь их мягкую и беззащитную плоть.
Мистер Дориан держал часы так, чтобы всем было видно.
– Момент приближается, джентльмены…
Он сделал драматический жест, и все подняли глаза.
Взгляд Уилла прилип к секундной стрелке часов.
– Теперь в любую секунду, – сказал мистер Дориан. – В любую секунду… Вы почувствуете этот момент.
– Заткнись! – заорал Броган.
Уилл заметил напряжение на лице кондуктора – на щеках обозначились морщины, похожие на пересохшие русла рек.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать!
– Мне нет нужды делать что бы то ни было, – успокаивающе сказал мистер Дориан. – Это абсолютно мне неподвластно.
– Заткнись, – повторил Броган, но уже тише.
– Ничего не нужно делать…
Уилла охватило очень странное чувство, как будто он отделился от своего тела.
– Теперь в любую секунду, – услышал он шепот мистера Дориана, доносившийся издалека.
Уилл заметил, что секундная стрелка замерла и задрожала. Он вдруг услышал грохот колес под ногами, ненормально громкий, но его перекрывает медленное тиканье часов на двери хранилища. Уилл с трудом перевел взгляд на дверь, ощущая себя так, словно он двигался в воде. Первые из вмонтированных в дверь часов вздрогнули и остановились. Изнутри двери раздался неожиданно нежный звук, как будто кто-то щелкнул пальцами.
Одна краткая секунда вместила множество событий. Уиллу показалось, что помещение раздвинулось. Он почувствовал, что Марен стояла рядом, и ощутил враждебное присутствие Брогана и его людей. Не было только мистера Дориана, но вскоре и он оказался рядом с Уиллом и протянул руку к поворотному колесу на двери.
Оно повернулось медленно и красиво, блики света от фонаря вспыхнули на его спицах. Дверь плавно отворилась. Ноздри Уилла заполнил металлический запах, и тут стрелки часов вновь начали двигаться. С резким вдохом Уилл пришел в себя. Броган выхватил у мистера Дориана фонарь и принялся размахивать пистолетом.
– Внутрь!
Переступив порог, Уилл услышал металлический звук, доносившийся из двери. Он увидел, что мистер Дориан тоже отметил это, и на лице его отразилось удивление, но времени на расспросы не было. Свет нетерпеливого фонаря скакал вокруг.
По сравнению с прихожей эта комната казалась пустой. В центре стоял огромный саркофаг. За те три года, что Уилл прожил в портовом городе, он наслушался достаточно историй о привидениях. Все кому не лень рассказывали о духах маяков и кораблей, о затонувших шахтах, о призраках и предсказаниях. Но никогда еще Уилл настолько остро не ощущал рядом присутствия сверхъестественного. Оно пронизывало все: и немеющие пальцы ног, и слабеющие суставы, и слабый, но постоянный звон в ушах, от которого ускорялся бег его сердца.
Свет фонаря обежал висевшие на стене семейные фотографии Ван Хорнов, а затем выхватил «В мастерской кузнеца» Корнелиуса Кригхофа. Уилл посмотрел на мистера Дориана и заметил, что его глаза были прикованы к полотну, подобно тому, как погибающий в пустыне смотрит на оазис.
– Нравится тебе, да? – спросил Броган. – Ну, у тебя будет достаточно времени, чтобы налюбоваться. Ребята, давайте возьмем то, за чем мы пришли.
– Это костыль, да? – спросил Уилл.
– Костыль? – фыркнул Броган.
– Тот, что вы пытались украсть в горах.
– А, костыль я тоже прихвачу, но это только начало. – Глаза Брогана сузились. – Твой отец, значит, так и не рассказал тебе?
Поезд содрогнулся, и Уилл отступил на шаг, чтобы не потерять равновесия.
– Не рассказал что?
– В горах мы ведь не только дорогу строили. Мы рыли золото, твой отец и я. Железная дорога лопнула, мальчик. Ван Хорн был в отчаянии. Никто не хотел его выручать. Мы, рабочие, два месяца не получали жалованья. Ты ведь помнишь голод, правда? Чем тебя мать кормила эти два месяца?
Уилл помнил то время. Они ели одни и те же жидкие супы и тушеные овощи, потому что отец не присылал домой денег. Если бы мама не работала на фабрике, они оказались бы на улице.
– Ван Хорн был конченый человек. Никто не давал ему больше ни пенни на его любимую дорогу. Но он услышал от индейцев, что в горах есть золото, и отправил наш отряд подрывников, работавших в тоннелях, чтобы проверить это. И мы нашли золото, Бог свидетель, нашли. Достаточно, чтобы спасти его дорогу. Но он держал это в секрете, не хотел, чтобы люди узнали, что его спасло чистое везение. А вот принадлежит ли это золото компании – вопрос спорный. Одно я знаю точно: никогда я не видел Ван Хорна с руками, измазанными золой или нитроглицерином. Этот жирный кот жил потом и кровью других, и надеюсь, сейчас он в них тонет. Мы добывали золото, а Ван Хорн его забирал. Но и осталось достаточно. Этот вагон везет не только мертвеца.
Броган повернул фонарь и осветил три больших ящика, стоявших у задней стены. Один из них был раскрыт, в нем неярко поблескивали золотые слитки.
– На это твой отец собирался открыть судоходный маршрут через Тихий океан, – сказал Броган. – Но теперь все это достанется мне.
– Вы не можете! – с возмущением воскликнул Уилл, внезапно разъярившись. – Вы не смеете красть у него!
– Я добывал это золото! – прорычал Броган. – Так же точно, как он. Почему же я не могу взять свою долю? Я повышений не получал. Мне железную дорогу не дарили, как твоему папочке!
– Он спас жизнь Ван Хорну! – ответил Уилл. – И он заработал все, что получил. В отличие от вас, он не вор!
Уилл почувствовал жуткую боль в животе прежде, чем понял, что его ударили. Он упал на колени и начал хватать ртом воздух; слезы ручьями потекли из его глаз. Броган плюнул на пол рядом с ним.
– Вор? А ты спроси папочку, не прикарманил ли он немножко горного золота, если, конечно, увидишь его снова.
Броган повернулся к своим людям.
– Тащите ящики сюда, к двери.
Маки не сделал и двух шагов, как вдруг остановился. Из саркофага донесся прерывистый вздох. Крышка резко отъехала назад, и Уилл дернулся. Пальцы Марен впились в его руку. Он почувствовал, что его словно ударила молния.
Из темноты гроба начал подниматься Ван Хорн. Его роскошная борода и бакенбарды прикрывали сморщенное лицо. Пиджак свободно висел на его провалившейся груди. Его могучие однажды руки казались перепончатыми из-за обвисшей кожи. Как будто в припадке, его тело содрогнулось, затем резко дернулось, и Ван Хорн, как чертик из табакерки, сел прямо.
Вдруг раздался треск, по вагону пошел едкий запах, и Маки, задыхаясь, издал нечеловеческий визг. Его спина изогнулась дугой, а подбородок вздернулся вверх, как будто его подвесили на невидимую цепочку. От его влажной одежды пошел пар, а руки вытянулись по бокам и задрожали. Сухожилия на его шее стали походить на узловатые веревки. Уиллу это зрелище показалось почти таким же кошмарным, как и возвышавшийся перед ним труп.
