Ознакомительная версия.
Его сердце упало. Он не добавил сиропа чемерицы. Просто варил семь минут, а потом перешёл к четвёртому пункту инструкции.
– Вы сделали всё, что написано в третьем пункте, Поттер?
– Нет, – очень тихо ответил Гарри.
– Простите, я не расслышал.
– Нет, – повторил Гарри громче. – Я забыл про чемерицу.
– Я знаю, что вы про неё забыли, Поттер, и это означает, что ваша работа яйца выеденного не стоит. Эвнеско!
Приготовленное Гарри зелье исчезло; он, как дурак, стоял над пустым котлом.
– Тех из вас, кто справился с чтением инструкции, прошу наполнить вашим зельем колбу, снабдить её наклейкой с разбочиво написанными именем и фамилией и поставить на мой стол для проверки, – сказал Снегг. – Домашнее задание на четверг: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеварении.
В то время как все кругом наполняли колбы, Гарри, кипя, собирал вещи. Разве у него получилось хуже, чем у Рона, чьё зелье теперь воняло тухлыми яйцами, или у Невилла, который довёл его до консистенции свежего цементного раствора и вынужден был отскабливать от котла? Тем не менее только он, Гарри, получит за сегодняшнюю работу нулевую оценку. Он сунул волшебную палочку обратно в сумку и тяжело опустился на стул, а остальные между тем наливали зелье в колбы, затыкали их пробками и приносили Снеггу. Когда прозвенел наконец звонок, Гарри первым двинулся прочь из подземелья, и к тому времени, как Рон и Гермиона пришли в Большой зал, он уже приступил к обеду. Потолок в зале приобрёл за утро ещё более хмурый оттенок серого цвета. В высокие окна хлестал дождь.
– Страшная несправедливость со стороны Снегга, – принялась утешать его Гермиона, сев рядом и положив себе картофельной запеканки с мясом. – Твоё зелье уж во всяком случае было лучше, чем у Гойла. Когда он налил его в колбу, она разлетелась на куски, и мантия у него загорелась.
– Ничего нового, – сказал Гарри, не поднимая глаз от тарелки, – Разве Снегг был когда-нибудь ко мне справедлив?
Вопрос остался без ответа. Все трое знали, что сильнейшая взаимная неприязнь между Снеггом и Гарри началась с той минуты, когда Гарри впервые переступил порог Хогвартса.
– А я была почти уверена, что в этом году он не будет так зверствовать, – сказала Гермиона с недоумением. – Потому что… ну, вы понимаете… – Она огляделась по сторонам; и справа и слева от них было по нескольку пустых стульев, и мимо стола никто не проходил. – Теперь, когда он в Ордене…
– Какая разница-то? Поменяла поганка пятна… – глубокомысленно проговорил Рон. – Я всегда считал, что у Дамблдора не все дома, если он доверяет Снеггу. Где доказательства, что он и вправду перестал работать на Сами-Знаете-Кого?
– Я думаю, у Дамблдора хватает доказательств, пусть даже он не делится ими с тобой, Рон, – резко отозвалась Гермиона.
– Знаете что, заткнитесь вы оба, – устало сказал Гарри, когда Рон открыл рот, чтобы ответить. Гермиона и Рон так и застыли с обиженными лицами. – Надоело вас слушать. Вечно друг с другом цапаетесь, сил больше нет.
И, не доев запеканку, он рывком перекинул сумку через плечо и пошёл от них прочь.
Он двинулся вверх по мраморной лестнице, шагая через две ступеньки, навстречу потоку школьников, торопившихся на обед. Злость, которая так внезапно в нём вспыхнула, ещё не догорела, и ошеломлённый вид Рона и Гермионы, чьи лица всё ещё стояли у него перед глазами, доставлял ему немалое удовлетворение. «Поделом, – думал он, – самое время им заткнуться… только и делают, что лаются… кто угодно на стенку от этого полезет…»
На лестничной площадке он миновал большой портрет сэра Кадогана, рыцаря. Сэр Кадоган выхватил меч и яростно замахнулся на Гарри, но тот не удостоил его внимания.
– Назад, мерзкий пёс! Встань передо мной и сразись! – раздался приглушённый забралом вопль сэра Кадогана, но Гарри просто прошёл мимо, а когда рыцарь попытался последовать за ним и вбежал в соседнюю картину, его отогнал изображённый на ней большой и сердитый волкодав.
Оставшуюся часть большой перемены Гарри просидел один под люком, который вёл на вершину Северной башни. Неудивительно, что после звонка он первым поднялся по серебряной лесенке в класс Сивиллы Трелони.
Из школьных предметов, не считая зельеварения, прорицания нравились Гарри меньше всего – главным образом потому, что профессор Трелони имела обыкновение раз в несколько уроков предсказывать его, Гарри, безвременную смерть. Очень худая, в несколько слоёв закутанная в шали, поверх которых блестели бесчисленные бусы и цепочки, она благодаря очкам, многократно увеличивавшим глаза, всегда напоминала Гарри какое-то насекомое. Сейчас она раскладывала по круглым столикам на тонких ножках, которыми был заставлен класс, потёртые книги в кожаных переплётах. Лампы, обмотанные шарфами, и еле теплящийся камин, от которого шёл тяжёлый приторный аромат, давали такой тусклый свет, что она, судя по всему, не заметила, как он влез и уселся в тёмном углу. За последующие пять минут подтянулись остальные ученики. Рон, поднявшись через люк, внимательно огляделся, увидел Гарри и двинулся прямо к нему – вернее, настолько прямо, насколько можно было среди всех этих столиков, стульев и пухлых пуфов.
– Мы с Гермионой кончили ругаться, – сообщил Рон, садясь около Гарри.
– Поздравляю, – проворчал Гарри.
– Но Гермиона считает, что было бы очень мило, если бы ты перестал срывать на нас злость, – сказал Рон.
– Я не…
– Я просто передаю тебе её слова, – перебил его Рон. – Но я с ней согласен. Если Симус и Снегг тебя обижают, то при чём тут мы?
– Я и не говорю, что…
– Здравствуйте, – сказала профессор Трелони своим обычным голосом – глухим, потусторонним, и Гарри осёкся, снова чувствуя и раздражение, и лёгкий стыд. – Добро пожаловать в новом учебном году на урок прорицаний. Все каникулы я, конечно, внимательно следила за вашими судьбами, и мне приятно видеть, что вы благополучно вернулись в Хогвартс – о чём я, разумеется, знала заранее.
На столах перед вами лежат экземпляры «Оракула СНОВ» Иниго Имаго. Толкование сновидений – важнейший способ заглянуть в будущее, и вполне вероятно, что наше владение этим разделом ясновидения будет проверено на экзаменах по СОВ. Хотя, конечно же, я не считаю, что экзаменационные успехи или неудачи играют какую-либо роль, когда речь идёт о священном искусстве прорицания. Для тех, у кого есть Зрячее Око, оценки и аттестаты значат очень мало. Но, поскольку директор считает нужным подвергнуть вас экзаменационным испытаниям…
Она позволила голосу мягко сойти на нет, давая всем понять, что, по мнению профессора Трелони, её предмет выше таких пошлых материй, как экзамены.
– Откройте, пожалуйста, предисловие и прочтите, что Имаго пишет об искусстве толкования сновидений. Затем разбейтесь на пары и, пользуясь «Оракулом снов», попробуйте истолковать самые последние сновидения друг друга. Приступайте.
Хорошего в этом уроке было только то, что он был одинарный, а не сдвоенный. К тому времени, как они кончили читать предисловие, на толкование сновидений осталось от силы минут десять. За столиком по соседству с Гарри и Роном пару составили Дин и Невилл, и Невилл немедленно пустился в пространное описание кошмара, где фигурировала выходная шляпа его бабушки, нахлобученная на гигантские ножницы. А Гарри с Роном сидели и мрачно смотрели друг на друга.
– Я снов никогда не запоминаю, – сказал Рон, – так что давай ты.
– Хоть один-то ты должен помнить, – раздражённо отозвался Гарри.
Он никому не собирался пересказывать свои сновидения. Что означает его обычный кошмар с кладбищем, он и так прекрасно знал, ему не нужны были для истолкования ни Рон, ни профессор Трелони, ни дурацкий «Оракул снов».
– Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич, – сказал Рон, наморщив лицо в попытке вспомнить получше. – Ну, и что, по-твоему, это значит?
– Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина, – предположил Гарри, листая «Оракул» без всякого интереса. Выискивать в «Оракуле» фрагменты сновидений было очень скучно, и домашнее задание, состоявшее в том, чтобы месяц вести дневник сновидений, радости не добавило. Когда прозвенел звонок, Гарри и Рон первыми полезли вниз. Рон при этом громко ворчал:
– Это же надо – сколько всего назадавали! Бинс – письменную работу в полтора фута длиной о войнах с великанами, Снегг – фут об использовании лунного камня, а теперь ещё Трелони – месячный дневник сновидений! Значит, правду сказали Фред и Джордж про год перед СОВ. Если ещё теперь эта Амбридж что-нибудь задаст…
Когда они вошли в класс защиты от Тёмных искусств, профессор Амбридж уже сидела за учительским столом.
На ней была та же, что и вчера вечером, пушистая розовая кофточка, макушку увенчивал чёрный бархатный бант. Невольно Гарри опять пришла на ум большая муха, по глупости усевшаяся на голову крупной жабе.
Ознакомительная версия.
