ворох материи:
— А это куда?
— Это тёткино! — испугался Васёк. — Не тронь, а то спутаешь ей всё, она сердиться будет!
— Подожди! — Лида накрыла всё газетой. — Нехорошо, но уж раз тёткино…
— Мы за тётку не отвечаем, — решили ребята. — Надо только просто так сказать, что это её.
На обеденном столе на чистой скатерти стояла плетёная сухарница.
— Сюда бы хорошо такую салфеточку… — сказала Лида.
Васёк пошарил в комоде и вытащил что-то белое, с кружевами.
— Можно этим, — сказал он.
— Это ж косынка! — возмутилась Лида.
Васёк полез в буфет.
— Вот! — с торжеством сказал он, вынимая оттуда вышитую салфеточку.
— Теперь хорошо! Совсем другое дело! — отходя от стола и склонив голову набок, радовалась Лида. И вдруг всплеснула руками: — А что, если учитель захочет… чаю?
Мальчики оторопели.
— Ну, как это захочет… — протянул Одинцов, глядя на Васька.
Тот пожал плечами:
— Я думаю — нет. Он дома напьётся.
— А я вам говорю, может и тут захотеть. Он же в гости придёт. Вот возьмёт да и скажет: «Я хочу чаю».
— Не морочь голову! — рассердился Одинцов и передразнил девочку: — «Хочу чаю»! Ведь он же учитель.
— Здравствуйте! — насмешливо сказала Лида. — Если учитель, так и чаю не пьёт?
— Нет, пьёт, конечно, — озабоченно сказал Васёк и вспомнил: — У нас печенье есть!
— Давай! — строго приказала Лида. — Всё давай, что есть!
Васёк снова полез в буфет:
— Держите: сахар, масло…
Через полчаса ребята торжественно сидели за столом, открыв в кухне входную дверь, чтобы учитель не споткнулся на лестнице. На столе стояли четыре стакана с блюдцами, сухарница с печеньем, маслёнка с маслом и сахар. Чайник с кипячёной водой на всякий случай был уже приготовлен.
История с зачёркнутой фамилией, ожидание сбора — всё отодвинулось на задний план. Васёк и Одинцов радовались возможности снова попросту говорить друг с другом, не касаясь недавней размолвки.
И хотя Васёк боялся прихода учителя, но в обществе Одинцова и Лиды чувствовал себя спокойнее. А Лида вся ушла в роль хозяйки. Переставляя на столе то маслёнку, то сухарницу с печеньем, она отходила в сторону и любовалась сервировкой стола.
Одинцов радовался, что у Васька в отношении к нему уже не было враждебности. Беспокоило Одинцова только то, что Саша ослушался Сергея Николаевича и от самого дома Васька решительно повернул обратно:
— Чтоб я ещё унижался перед Трубачёвым! Этого мне никто приказать не может! Идите сами!
«Упрямый! — подумал Одинцов, сознаваясь себе, что будь он на месте Саши, он тоже не пошёл бы к Ваську первый. — Учителя не знают, какие ребята. У нас ведь сроду никто первый не подойдёт, если поссорились!»
Ребята говорили шопотом, прислушиваясь к каждому шороху.
— Тише, — сказала вдруг Лида. — Идёт!
На лестнице действительно послышались шаги. Все трое наперегонки бросились туда.
— Пожалуйста, пожалуйста! — кричала Лида.
— Входите! Здесь десять ступенек, — беспокоился Васёк.
Одинцов держал настежь раскрытую дверь.
На пороге показалась… тётка.
— Ой! — пискнула Лида.
— Это… тётя, — сказал Васёк.
Тётка подозрительно оглядела всю компанию:
— Здравствуйте, дорогие гости!
— Здравствуйте, — поспешно сказал Одинцов, подтягиваясь и поправляя на груди галстук.
— Здравствуйте… Простите, пожалуйста, мы тут похозяйничали, — смущённо улыбаясь, поясняла Лида, идя за тёткой и показывая ребятам глазами на сервированный стол.
Тётка быстро оглядела с ног до головы Лиду, так же внимательно — Одинцова, потом подошла к столу и подняла вышитую салфетку:
— Чаем поить гостей будешь? — обернулась опа к Ваську.
— Да, хотим чаю, — сказал Васёк.
Тётка поманила его пальцем и, выйдя на кухню, прикрыла за собой дверь.
— Приличные дети. Брат и сестра, что ли? Это чьи же такие будут?
— Это одного знатного стахановца ребята! — выпалил Васёк.
Тётка высоко подняла брови и одобрительно кивнула головой:
— А… Оно и видно. Не то что твой давешний толстяк. Поздороваться как следует не умеет. Ну, дружи, дружи! Только что ж мне сказать-то побоялся, что гости у тебя нынче? Я бы пирожков хоть спекла!
Васёк усмехнулся:
— Так себе…
— То-то «так себе», — с ласковым укором сказала тётка. — А теперь вот я должна идти. Там Таня с билетами сидит. Я зашла… думаю, может сошёл с тебя каприз, так побежишь.
— Нет.
— Теперь уж что, раз гости! Погоди, я орешков вам положу.
Она прошла в комнату, по пути погладила тугие косички Лиды, улыбнулась Одинцову. Насыпала полную тарелку грецких орехов.
— Ну, играйте, угощайтесь. А я нынче в кино иду. Очень геройская картина! До свиданья, деточки! Вашим родителям привет передайте. Скажите, что очень рада знакомству!
— Спасибо, спасибо, — смущалась Лида.
Одинцов забежал вперёд и ловко распахнул перед тёткой дверь.
«Что за уважительные ребята! — подумала тётка, выходя на улицу. Отложной воротничок Одинцова, тугие косички Лиды и разглаженные пионерские галстуки на обоих приятно подействовали на тётку. — Достойная семья. Стахановцы… Подходящая компания».
Как только за тёткой закрылась дверь, Лида прижала руки к бьющемуся сердцу:
— Ой, как я испугалась!
