- Неуж наговорился так скоро? — спросил Аникей, пряча довольную улыбку. — А я думал, что ты про Костьку да про Вадима мне всё расскажешь. Говорят, ты до самого конца с ними был...
- Кто говорит, Иван Буркун? — насторожился Кузьма. — Откуда ты знаешь?
- Я многое знаю. И про то знаю, кто фашистов к отряду провёл...
- Кто? — в голосе Кузьмы прозвучала тревога.
- Не знаешь? — спросил Аникей хитровато и пристально посмотрел на него. — А я догадываюсь, Кузьма. На тебя вот грешу...
Захаба сорвал с плеча двустволку, лицо перекосилось и стало серым:
- Старый пёс! Клеветать на партизана!? Мало отсидел на Севере? Ещё хочешь?
Рука Вовки сама натянула тетиву.
Дед Аникей даже не пошевелился, не дрогнул ни один мускул.
- Я... не сидел... Да будет тебе известно... — сказал негромко.
Кузьма неожиданно рассмеялся, взяв себя в руки, и прислонил ружье к шалашу.
- Что, струсил? Не будешь плести что попало, — сказал, криво усмехаясь. — Сам старостой при немцах ходил, а на меня поклёп возводишь...
Теперь Танька толкнула в бок Вовку.
- Я был старостой, но не переставал служить Родине, — раздумчиво сказал Аникей. — Ты же старостой не был, а прислуживал немцам...
- Красивые слова, Аникей. Но пусть будет так, — неожиданно согласился Захаба. — Докажешь ли ты, бывший староста, что это я провёл немцев к партизанскому лагерю?
- Вон ты на что бьёшь, Кузьма, — вздохнул Аникей. — Конечно, доказать трудно: Вадим с Костькой расстреляны (Захаба не возразил), партизанский отряд погиб, документы не сохранились...
Вовке казалось, что Аникей хочет что-то выпытать у Захабы.
Кузьма покосился на деда.
- Вот то-то и оно, Аникей, — сказал он добродушно. — Значит, сиди и не чирикай, а то снова загремишь на Север, к белым медведям. Я б на твоём месте помалкивал, а то старое снова вспомнят — не обрадуешься.
Дед Аникей смотрел на него пристально:
- Ты меня старым не пугай. Не тебе разбираться в моём прошлом. Советская власть разобралась без таких, как ты. И за меля не беспокойся: не был я на Севере и не буду. Я сейчас пенсионер, Советская власть пенсию мне платит. Это ты бойся, Кузьма. Я вернулся сюда, чтобы выяснить, кто отряд предал: Вадим с Костькой или...
Кузьма весь напрягся, впился глазами в лицо старика. Дед Аникей помолчал немного и добавил:
- Или кто другой... Если бы мне удалось найти бортжурнал, несдобровать бы кое-кому.
- Если бы да кабы, да уродились в лесу грибы, — сказал Захаба, присаживаясь рядом с Аникеем. — Надеешься найти? Напрасно. Иван Буркун ещё в сорок пятом все скалы облазил. Нет никакого бортжурнала. Он тоже, как ты, грозился. Да что старое вспоминать! Расскажи, где скрывался все эти годы, если и вправду не сидел? Не бойся — я старое трогать не буду...
Дед Аникей встал, снял котёл с треноги и поставил остуживать.
- В Америке был, — сказал задумчиво старик, и невозможно было понять, шутит он или говорит правду.
Кузьма усмехался, недоверчиво косясь на деда.
А трое ребят лежали в камнях и во все глаза смотрели на старика, знающего, как и они, тайну бортжурнала.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДЕД АНИКЕЙ
Старый вяз, облюбованный мальчишками, оказался очень удобным. Перед глазами был весь лагерь, и вместе с тем густые ветки, переплетённые плющом и диким виноградом, надёжно укрывали их от посторонних взоров.
Два дня ушло на устройство наблюдательного пункта: выбирали такое время, чтобы никого из следопытов не оказалось поблизости.
Наконец всё было готово. В развилки ветвей, на высоте десяти-двенадцати метров, уложены толстые поперечины. На них, одна к одной, плотно подобраны перекладины толщиной в руку. Получился крепкий настил. Снизу его укрывала густая листва вяза; лоза дикого винограда и плюща, усыпанная листьями, создавала непроглядные стены; крона дерева служила надёжной крышей.
На вышку натаскали лесной травы, и теперь Димка, зарывшись ладонями в мягкую зелёную подстилку, лежал неподвижно, наслаждаясь покоем, и не переставал восторгаться:
- Отличный тайничок! А, Вовка? Чего молчишь? Отличная вышка!
А друг его, раздвинув ветки, пристально глядел в сторону лагеря красных следопытов.
Сумерки в лесу сгущались быстро. Чернело небо, ярче разгорались звёзды, постепенно тускнел закат. Друзья покинули вышку и благополучно спустились на землю. К лагерю следопытов подходили в сплошной темноте. Пионерский горн вспугнул лесную глушь, и стократное эхо откликнулось за озером в обрывах. Играли отбой.
На стоянке красных следопытов ещё раздавался шорох шагов, хрустела иногда веточка под ногами, то там, то здесь раздавались голоса и смех.
Вовка засвистел соловьём. Танька ответила короткой песней иволги. Вскоре донеслись быстрые лёгкие шаги, и в прогале меж двух кустов, на фоне отблесков догорающего костра, возникла щуплая фигура девочки.
- Сюда, Танька, — позвал Вовка.
Девочка присела на корточки рядом с друзьями.
- Мы идём к деду, Танька, — сообщил свой план Вовка. — Нужно про Кузьму все расспросить. Идёшь с нами?
- Иду, — ни на секунду не задумалась девочка.
- Тогда вперёд, — скомандовал Вовка. — Скоро луна встанет...
Стараясь не шуметь, ребята двинулись по едва заметной тропе, направляясь к полуострову, где среди скал под одиноким грабом ютился шалаш деда Аникея.
Шли не спеша, прислушиваясь к ночным звукам. Тусклый свет луны, показавшейся из-за букового леса, освещал озеро. Короткие косые тени, отбрасываемые кручами, лежали на воде тёмными силуэтами. Засеребрились вершины вековых буков.
Какая-то птица, громко хлопая крыльями, вырвалась из-под ног и унеслась к озеру. Ночные путешественники долго прислушивались к затихающему свисту крыльев.
- Тс-с! — шепнул Вовка. — Кто-то за нами идёт...
На тропе раздавались осторожные шаги.
- Может, дрозд или ёжик? — предложил Димка.
Вовка вскинул лук, зажимая в пальцах тяжёлую боевую стрелу, сильно натянул тетиву.
- Ночью дрозды спят, — сказал чуть слышно. — А на ёжика и вовсе не похоже. Человек!..
Шаги приближались: кто-то крался по тропе.
- Стой! — вполголоса сказал Вовка.
Шаги затихли. Только сонно шепталась листва.
- Если человек, откликнись! — так же негромко, но повелительно скомандовал Вовка.
- Не стреляй, — раздалось из кустов. Это я...
Листья зашелестели, и из-за веток выступил рослый мальчик. Вовка всё ещё держал лук наготове.
- Шпионишь, Гроза? — спросил хмуро. — Со шпионами, знаешь, как поступают? Ты один или с Яхой?
- Один, — уныло ответил Андрей, чувствуя себя неуютно под остриём нацеленной на него стрелы. — Опусти лук, Бурый. Не шпионю я. С вами идти хочу. Я слышал, как ты соловьём свистел, а Танька ответила иволгой. Вот и пошёл за вами... Возьмите, пригожусь... У меня фонарь есть... И ножик складной... И я метать его умею...
Вовка опустил лук.
- Как решат мои друзья, — ответил тихо.
- Пускай идёт, — шепнула Танька.
- Две ноги и две руки не будут лишними в походе, — сказал Димка.
- Следуй за нами, Гроза! — скомандовал Вовка. — Только завтра забудь про ночное путешествие. Думай, что всё приснилось.
Вскоре отважная четвёрка достигла цели и залегла среди разбросанных у шалаша обломков скал и камней. Все так же горел костёр у входа и над пламенем висел закопчённый котёл; всё так же стояли прислонённые к шалашу удилища; всё так же сидел на подстилке старик и помешивал в котле ложкой. Только лицо при свете костра казалось более угрюмым. Напротив деда сидел Кузьма Захаба и недовольно хмурился.
- Так ты меня понял? — донёсся до ребят глухой голос Захабы. — Будешь болтать лишнее — не возрадуешься...
Старик молчал. Вовка толкнул Андрея локтем:
- Слыхал? Вот так...
Андрей лежал рядом с Вовкой, глядел во все глаза на Кузьму и ничего не понимал. Захаба встал, перекинул через плечо ремень двустволки и поправил патронташ.
- Запомни, Аникей, мой батя коммунистом был. По заданию партии служил в полиции и был расстрелян немцами... Понял?
- Большевиком твой батя не был никогда, — возразил дед Аникей хмуро. — Никогда не выполнял задания партии...
Захаба сдвинул брови, подошёл к деду вплотную:
- Меньше выдумывай, старик, спокойнее будет. И про бортжурнал позабудь. Вообще постарайся исчезнуть отсюда. Понял?
- Что ты меня стращаешь, Кузьма? Не боюсь я тебя. И бортжурнал искать буду... Ты бойся.
- Я тебя предупредил, дед. Спокойной ночи...
С этими словами Захаба шагнул от костра и мимо замерших ребятишек неторопливо ушёл по тропе в сторону лагеря красных следопытов. Но ещё долго друзья прислушивались к удаляющимся шагам.
Дед Аникей помешивал ложкой варево и хмурился, изредка роняя:
- Ну и подлец!..
Наконец путешественникам надоело прятаться в камнях и они направились к костру.
- Здравствуй, дедушка, — сказал Вовка.
Старик проворно привстал, разглядывая незваных пришельцев, провёл по глазам ладонью.
- Господи, Вадим!.. — пробормотал чуть слышно.
