Ознакомительная версия.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Королевы любят подарки
Пришла осень.
Черная туча и Королева молний.
Все на спасение Тукиного Дуба.
Красота спасет Дуб.
Осень пришла незаметно.
Пришла и все переменила по своему вкусу. В воздухе запахло арбузом. Небо стало холоднее, прозрачнее. Нежарким солнцем в бесконечных далях высветились желтые, багряные, коричнево-лиловые цвета. Загорелся золотом папоротник. Алые пятна ирги, клена, рябины, боярышника заспорили с сочной зеленью елей и сосен. В роще перелетные птицы допевали прощальные песни. В лесу пахло сыростью, грибами и прелой листвой. На упавших березах рыжели бороды опят. Во мху сопливились белые грузди, в молодом березняке розовели полосатые волнушки.
Только с приходом осени Закон позволял кышам есть грибы. Во всех хижинках варилась грибная душистая похлебка, пеклись сочные пампушки с грибами.
С холодами начался листопад. Первыми сбросили листья береза и ясень. Тукин Дуб, стоящий на вершине холма, чуть в стороне от рощи, решил, как всегда, зимовать в листве, гордо хрустеть на ветру ржавыми, заиндевевшими завитками и скинуть их лишь ранней весной. Может, такое упрямство передалось Тукиному дереву по наследству? Или же это была семейная традиция? Как знать… Но Тука рассудил по-своему: Дуб поступает так из гордости, не желая стоять нагим у всех на виду. «Пусть зимует одетым! Хоть не простудится», — переживал за Дуб Тука. А еще кыш боялся появления черных осенних туч. Они приносили грозы. В грозу молнии могли ударить в Дуб и погубить его.
Но осени без гроз не бывает…
Когда к холму подошли армады тяжелых туч, кыши попрятались по хижинкам. Тука, Хнусь, Бибо и Люля устроились чаевничать у Сяпы, в домике под липой. Троих пригласил Сяпа, Люля явился сам. После чая всем, кроме Люли, захотелось поучиться сложной настольной игре в капельки-бульки. Сяпа хорошо знал правила и с радостью принялся растолковывать их друзьям. Бибо, как ни старался, ничего не понял. Он надулся и стал собираться домой. Тука с Хнусем, у которых игра только-только начала складываться, наперебой уговаривали его остаться. Люля попытался рассорить кышей, но у него ничего не вышло.
За окнами быстро темнело. Вдруг раздался сильный раскат грома! Другой, третий… Холм задрожал.
— Ой-ой-ой! — вскрикнул Тука, побелев, как меловой камешек. — Пришла большая туча! Из нее скоро появится Королева молний и станет стрелять огнем в Мое Дерево! На то она и Королева, чтобы выбрать самый красивый Дуб. Она убьет его! И это станет нам последним наказанием за погибшее яйцо и разбуженного Хнуся.
Кыши подбежали к окошку. За ним было черным-черно.
— Что же делать? — прошептал осипшим от страха голосом Люля. Его шерстка встала дыбом.
— Встать спиной к спине и держать оборону. Мы сильны, когда вместе. Мы спасем Тукин Дуб!
— Да, да! — завопил Люля. — И меня спасем тоже! Мне, как и Дубу, угрожает опасность! Я тоже самый красивый! Не отдавайте меня жестокой Королеве, которая уничтожает все самое-самое! Пульнет в самый красивый Дуб, отстрелит от него здоровенный кусище, и, тот, в угоду королевским капризам, треснет меня, самого розового и самого пушистого, по моему гениальному темени! И что тогда? Тогда я погиб! — Чтоб отвести беду, Люля поморгал левым глазом, затем правым, поскакал на одной лапке, потом на другой, залез под стол и жалобно пискнул оттуда:
— Все на защиту Люли, будущего предводителя кышьего племени! Будущий предводитель в опасности!
Но, не усидев под столом, трусишка, дрожа хвостом, вскочил, заметался по кухне, бросился вверх по лестнице на чердак, где зарылся в сено и там затих.
Времени успокаивать Люлю не было, надо было спасать Тукино дерево. Своих друзей нельзя позволять обижать, даже коронованным особам, — это Закон.
— Может, позвать Ася? — предложил Бибо.
— Нет, — сказал Хнусь, — мы сами защитим наш Дуб!
Кыши сосредоточенно полобунились, надели соломенные плащики, котомки с камешками, чтобы их не унес ветер, и вышли из дома.
За дверью бушевала гроза. Небо пестрело, как лоскутное одеяло: грязные тучи на голубой лазури, белые пятна высоких облаков и желто-красные листья. Все это кружилось в каком-то диком танце, то открывая, то закрывая солнечный диск. Было невозможно отличить блики солнца от брызг молний. Ветер в неуемном исступлении рвал с деревьев листву и, закручивая в спирали, уносил целыми охапками в поднебесье. Иглы холодного дождя кололи кышам носы, пробирались под плащики, но отважные спасатели упрямо карабкались вверх по холму, туда, где, вцепившись в землю корнями, гордо стоял Тукин Дуб.
В это время в хижинке под ивой братья-близнецы и Бу тоже чаевничали. Слюня намазывал ореховый джем на печенье и рассказывал малышу о предстоящей спячке:
— Когда сильно похолодает, земля станет жесткой и колкой, а листва опадет, оставив деревья голышом. Кыши почти перестанут выходить из хижинок и будут дремать целыми сутками у очагов. Потом с неба станет падать легкий белый пух, который называется «снег». Он похож на пух одуванчиков, осин и тополей, только холодный. Его будет очень много. Так много, что он закроет всю землю, деревья и кусты. И тогда мы уснем, и холм уснет, и многие звери в лесу, и рыбы в ручье. В Маленькой Тени станет тихо-тихо. Сторожить лес останутся горластые вороны: приди кто чужой, сразу всех оповестят громким карканьем.
— Получается, вороны — тоже хорошие? — удивился Бу.
— В лесу нет плохих, — подтвердил Слюня.
— Хорошие! — нахмурился Хлюпа. — Когда не когтятся и не клюются!
— С приходом зимы мы уснем, — продолжал объяснять Слюня, — и будем долго-долго спать, до самой весны. А весной нас разбудит теплое солнце.
— Или Ась, — добавил Бу.
Братья переглянулись, но ничего не ответили. Ась слишком долго жил. Кто знает, где он вытает будущей весной? Может, в сладкой клюкве, а может, на луне…
— А что кыши делают во сне? — спросил Бу.
— Наслаждаются миром и покоем.
— Почему? Ведь кругом столько пуха! В нем можно прыгать, кувыркаться. Пух можно взбить в облако и полететь на нем далеко-далеко, — мечтательно прошептал Бу.
В окно постучали. Слюня бросился открывать дверь. Это был Ась. Он запыхался и тяжело дышал.
— Собирайтесь! Идите на холм. Там кыши спасают Тукин Дуб. Это опасно, надо уговорить их вернуться. Я посижу пока с Бу. Скорее!
Братья быстро собрались и ушли.
— Ась, — принялся хозяйничать малыш, — садись сюда, поближе к очагу. Вот тебе горячий песок — лапы греть.
Ась благодарно улыбнулся, опустил лапы в шаечку, устало привалился к очагу, по-старчески зачмокал губами и тут же уснул. Бу быстро нацепил плащик, достал из тайного местечка дудочку и вышел на крыльцо. Кроха хорошо знал звук этой дудочки, который означал «срочно прилетай». Он сразу явился на зов. Мокрый и взъерошенный.
— Опять впер-р-ред к пр-р-риключениям? — поинтересовалась сообразительная птица.
— Кроха, что там за шум, что стряслось? — деловито спросил Бу.
— Кор-р-ролева молний обстр-р-реливает холм. Скор-р-ро шандар-р-рахнет по Тукиному Дубу! Пр-р-рискор-р-рбно!
— А какое есть средство от молний?
— Во-пер-рвых — бить в бар-рабан, во-втор-рых — ставить обер-реги, в-тр-ретьих — подар-рить Кор-ролеве пр-резент! Кор-ролевы любят подар-рки. Надо отдать ей самое кр-расивое, что у нас есть.
— Но у нас нет ничего красивого, кроме Утики, а кышек дарить нельзя. Может, подарить Королеве гульсии?
Кроха подумал и вздохнул:
— Р-решено, р-ради пр-равого дела отдадим ей Бр-рякин «Секр-р-рет». Это кр-райняя мер-ра! Но Бр-ряка не был бы пр-ротив.
— А что такого особенного прячет Бяка в своем «Секрете»? — удивился Бу.
— Кр-расоту, — просто ответила птица.
— Тогда вперед! — скомандовал малыш и вскочил на спину Крохе.
— Дер-ржись кр-репче, — велел тот и стал набирать высоту.
Тука, Хнусь, Сяпа и Бибо наконец взобрались на холм, миновали рощу и вышли на финишную прямую. Дуб был уже хорошо виден. Оставалось лишь пересечь желтый луг, лохматившийся пожухлыми травами. Травы полегли и затянули кышью тропинку, поэтому продвигаться кышам было нелегко, к тому же дождь усилился, заливая малышам глаза и уши. Наконец четверо отважных подошли вплотную к гордому дереву. Тука бросился к могучему другу и прижался к его шершавому стволу. Совсем рядом вспыхнула молния в сто тысяч светляков!
— Эй, Королева молний, — закричал ей Тука, размахивая упрямо сжатыми кулачками, — если тебе все равно, куда бить, бей в меня, в кыша! Что медлишь? Или боишься? Боишься маленького пуховичка, который тебя вызывает на бой?!
Холм сотрясался от ударов. Молнии сверкали вокруг. Дуб дрожал и шумел листвой. Казалось, секунда, и дерево вспыхнет огнем. Тука прижался спиной к Дубу, закрывая друга своим телом.
Ознакомительная версия.
