Ознакомительная версия.
– Время стучит нам в темя, – добавил Жмуркин.
– Я сейчас, – кивнул Витька.
Он стоял над последней вершей и думал. Вдруг в животе у него громко заурчало. Витька плюнул и пнул вершу ногой. Она скатилась к ручью, булькнула и затонула.
– Вот вам и японская еда, – сказал Витька и побежал догонять друзей.
Лес выглядел очень странно. Половина деревьев была повалена, а другая половина росла как ни в чем не бывало. Пробираться через такой валежник было тяжело, но Генка сказал, что другой дороги нет. Надо придерживаться выбранного направления, а значит – идти через бурелом.
– Прошлогодний ураган. Но это еще ничего, – утешил Генка, – в Бразилии мы бы вообще среди лиан дорогу прорубали…
– Хорошо, что мы не в Бразилии, – вздохнул Витька.
– Нам повезло, что у нас есть топор. – Генка опять разглядывал топорик с разных сторон. – Ну, пусть не совсем настоящий, а всего лишь туристическая разновидность. Но все равно. С помощью топора в лесу можно делать все что угодно. Вечером построим шалаш и будем ночевать нормально, как люди.
– Пожрать бы что-нибудь лучше раздобыл, – сказал Жмуркин. – Из топора только в сказке суп делают…
– Тут я вам не помощник. – Генка заткнул топорик за пояс. – Это вон Витька в деревне жил, он должен знать, что в лесу можно есть.
– Середина лета, – сказал Витька. – У грибов еще роста нет, а ягод здесь много не бывает. Места не те. Так что есть нечего. Сырую рыбу вы не захотели…
– Мы не японцы, – сказал Генка. – Сегодня утром я в этом окончательно убедился.
– А я бы, пожалуй, сейчас уже не отказался и от сырой рыбки, – мечтательно сказал Жмуркин. – Если японцы едят, то мы чем хуже?
– Сырую речную рыбу есть опасно, – возразил Генка. – В ней могут водиться бычьи цепни. А вы знаете, что такое бычьи цепни [9] ? Это огромные черви, они живут внутри организма и только ждут своего часа. Так что я спас вас от мучительной смерти.
– Зря все-таки рыбу выкинули. – Жмуркин проглотил слюну.
– Ты, вместо того чтобы причитать, лучше бы огонь раздобыл, – сказал Витька.
– Огонь мы добудем, – заверил Жмуркин. – Это я беру на себя.
– Смотрите-ка! – хмыкнул Генка. – Жмуркин что-то берет на себя!
Жмуркин не ответил, а только ускорил шаг. Так что Витьке и Генке даже пришлось подстраиваться под него. В таком темпе они шагали почти час, а потом наткнулись на небольшую, в несколько метров шириной, речушку.
– Опять речка, – вздохнул Витька.
– Я же говорил, что их тут полно. – Генка зевнул. – Их тут до фига. Речки, ручьи, болота…
Эта речка была не похожа на предыдущую. Она была извилистой, с крутыми обрывистыми берегами и, судя по всему, глубокой. Дна, во всяком случае, не было видно.
Витька подтащил к берегу старую сухую сосну и закинул ее в реку. Трехметровое дерево полностью погрузилось в воду.
– Я плавать не умею, – сразу же сказал предусмотрительный Жмуркин.
– Жмуркин, – ехидно сказал Витька, – ты совершенно зря волнуешься. Ты не утонешь.
– Это почему? – насторожился Жмуркин.
– Потому что мы построим мост, – вывернулся Генка и стал осматриваться в поисках подходящего дерева.
Подходящее дерево нашлось скоро – высокое, стоявшее на травянистом косогоре. Жмуркин посмотрел на него с сомнением и сказал:
– Надо идти вдоль реки. На истории всегда говорили, что поселения образуются на берегах рек. Если мы пойдем вдоль реки, то, может быть, выйдем к какой-нибудь деревне.
– Ты посмотри, вода какая, – указал пальцем Генка.
– Какая?
– Торфяная. Эта речка вытекает из одного болота и, скорее всего, в другое болото впадает. Так что поселений на берегу ждать бессмысленно. Видимо, мы к западу уклонились.
И Генка направился прямиком к выбранному дереву, на ходу вытаскивая топорик.
Топорик несколько не соответствовал толщине его ствола. Топорик был маленький, а ствол толстым.
– Ты год будешь его рубить, – сразу же сказал Жмуркин. – Я называю это мартышкин труд.
– Нас тут, кажется, трое. – Генка поплевал на руки. – Втроем срубим быстрее. К тому же…
Генка раскинул руки и обнял ими ствол. Пальцы сомкнулись.
– Видишь, – Генка пошевелил пальцами, – если пальцы сходятся, то, значит, рубить имеет смысл. Так что не колотись, Жмуркин, все будет мумитрольно…
Генка размахнулся и ударил топориком по дереву.
– Главное тут – чтобы потом вся эта радость тебе на башку не грохнулась, – говорил Генка, вгоняя в кору тонкое лезвие. – Дерево, правда, обычно падает на самого последнего рубщика…
– Пожалуй, я тоже немного разомнусь, – сказал Жмуркин. – А то что-то плечи затекли…
Генка улыбался.
– Только ты, Жмуркин, смотри, как надо правильно рубить, – подсказывал Витька. – Вот так – не поперек древесных волокон, а как бы наискосок. Врубаешься снизу, затем врубаешься сверху. И так вокруг всего дерева.
– Лучше было бы обход поискать, – ворчал Жмуркин.
– Обход… можно… до… вечера… искать… – Генка продолжал врубаться в древесину. – И не найти… А дерево, да к тому же сухое… для рубки самое… подходящее…
Генка продолжал ловко орудовать топориком. Витька искал вокруг шесты, чтобы повалить дерево в нужную сторону, Жмуркин следил за Генкиными движениями и уворачивался от отскакивающих белых щепок. Генке удалось врубиться в ствол сантиметров на пятнадцать, правда, не с одной стороны, а по окружности. Казалось, что дерево обгрыз огромный трудолюбивый бобер.
– Все, – Генка вытер со лба пот. – Теперь ты давай.
Генка протянул топор Жмуркину. Жмуркин принял инструмент, примерил к руке.
– Как рубить-то? – спросил он у Генки.
– Душевно. – Генка развалился на мху. – Душевно руби, Жмуркин, душевно. И не забывай, что снежные люди боятся воды почти так же, как ты. А если мы на тот берег переберемся, между нами будет река.
Жмуркин крякнул и ударил топориком по стволу. Щепка отскочила и шлепнула Жмуркина в лоб. Жмуркин ойкнул.
– Бывает, – философски заметил Генка. – А могло и глаз выбить. Такое каждый день случается – какому-нибудь балдаресу щепкой глаз вышибает…
И Генка засмеялся.
– Дурак, а уколов не делаешь, – пожал плечами Жмуркин и снова ударил по дереву.
В этот раз у него получилось лучше. Постепенно Жмуркин приноровился и стал орудовать топором увереннее, почти так же, как Генка.
Подошел Витька с двумя длинными палками.
– Я вижу, ты, Жмуркин, стал настоящим дровосеком, – сказал он. – У тебя, наверное, призвание…
Жмуркин не ответил. Он продолжал работать. И до первой сорванной мозоли успел основательно истоньчить дерево.
– А теперь последний штрих. – Витька отобрал топорик у Жмуркина. – Последний штрих всегда наносится мастером. А вы возьмите палки, что я принес, и толкайте дерево в сторону реки. И запомните – стоять рядом не стоит – щепкой башку может оторвать.
Витька перехватил топорик и попробовал ногтем лезвие. Генка и Жмуркин уперлись палками в ствол. Витька зашел к дереву со стороны реки и стал вырубать оставшуюся древесину. Дерево вздрагивало при каждом ударе, сверху на Витьку сыпалась кора, сучья и мелкие ветки. Витька упрямо углублялся в древесину.
Когда толщина сердцевины сравнялась с толщиной руки, дерево хрустнуло и просело.
– Толкайте, медузы! – крикнул Витька.
Жмуркин и Генка налегли на палки. Дерево хрустнуло еще раз и стало клониться к реке. Витька схватил третью палку и стал помогать товарищам. Дерево наклонилось сильнее. И вдруг раздался треск необыкновенной громкости и пронзительности, будто внутри ствола сломался какой-то главный, крепящий дерево к земле стержень.
– Отскакиваем! – крикнул Витька и отпрыгнул в сторону.
Жмуркин и Генка отпрыгнули вслед за ним. Дерево дрогнуло, совсем как живое, сломалось и обрушилось в реку. Вода взорвалась под тяжестью веток, брызги поднялись в воздух так высоко, как если бы в реку бросили гранату. Несмотря на пасмурный день, над водой даже поднялась быстротечная радуга.
– Классно! – крикнул Жмуркин. – Вот это бы снять!
Витька довольно улыбнулся.
– Настоящий мужчина должен взорвать школу, спалить дом и срубить дерево, – сказал он. – Добро пожаловать в наш клуб.
– Удачно упало, – кивнул на дерево Генка. – Было бы чуть-чуть покороче – и не достало бы до того берега. Снайперски срубили.
Витька вскочил на дерево, попрыгал. Оно лежало плотно, почти не шевелилось. Витька подмигнул друзьям и стал переходить через реку. Сучьев на стволе было мало, и Витька легко переправился на другой берег. Как по мосту. Он ни разу не покачнулся и не потерял равновесия.
Вторым пошел Жмуркин. Жмуркин вспрыгнул на ствол, прошел по нему метра два и сразу же вернулся обратно.
– Высотобоязнь – признак одаренных натур, – изрек Жмуркин и сел на дерево верхом.
Жмуркин перебирался долго – верхом ползти было не очень удобно. Зато надежно.
– Командир всегда последний. – Генка заткнул топорик за пояс, залез на ствол и, посвистывая, пошагал над рекой.
Ознакомительная версия.
