– Жозефина, Жозефина, девочка моя! – услышал Моцарт. – Где же ты?
Моцарт увидел старую худую женщину, с ярко накрашенным ртом и густо подведенными глазами. На плечах у нее была наброшена кружевная шаль, а на голове сидела шляпка с вуалью. В одной руке у старухи болтался поводок, а в другой руке была старинная деревянная трость с набалдашником в виде химеры[6].
– Здравствуйте, – сказал енот, и приподнял беретку.
– Ты еще кто такой будешь?! – огрызнулась старуха. – Ты не видел мою собачку?
– Я новый председатель третьего подъезда, – гордо ответил енот, – мое имя Моцарт. Сегодня я здесь провожу собрание в два часа.
– Тоже мне председатель, – усмехнулась старуха, – можешь называть меня Катрин. Я известная актриса и владелица антиквариата! Да, да! Мой покойный муж оставил мне большую коллекцию картин. И три полотна самого Айвазовского! Но где же моя Жозефина?
– Очень приятно, сеньора Картин. Это не Ваша белая собачка пыталась меня укусить? – предположил Моцарт. – Бегала тут одна и лаяла, до поры до времени.
– Что ты с ней сделал, паршивый енот?! – закричала старушка.
– Ничего, – ответил Моцарт, – просто накрыл ее своим тазом, чтобы не мешала мне собраться с мыслями и порепетировать речь.
Енот поднял таз, и болонка Жозефина поскуливая, бросилась к своей хозяйке.
– Смотри, как ты ее напугал, несчастный енот! – проворчала Катрин, – теперь она еще долго будет бояться на улицу выходить! Впрочем, как ты меня назвал, сеньора? Мне нравиться! Тем более, что мой покойный муж, был наполовину испанец!
– Правда? – обрадовался енот. – А я американец! Я из Айдахо!
– Не знаю никакого Айдахо, – старуха отвернулась, и, неся болонку на руках, отправилась в свой подъезд.
В половине второго пополудни в квартиру к Шварцам позвонил дядя Миша и спросил Моцарта.
– Он как раз сейчас кушает, так переволновался, что с утра ничего съесть не смог, переживал, что его не услышат зрители на собрании, – пожаловался папа, – только вот сейчас уступил место своему голоду и согласился поесть.
– Пусть не переживает, – усмехнулся полицейский и загадочно улыбнулся, – передайте ему, как будет готов, пусть спускается во двор. Проверим нашу новую систему.
Когда Моцарт, прихватив красный таз, спустился во двор на детскую площадку, он увидел чистую и сверкающую на солнце полицейскую машину. Машина стояла как раз напротив детской площадки.
– Дядя Миша, – спросил енот, – что за система? Мне папа Шварц рассказал про какую-то Вашу проверочную систему, но я ничего не понял.
– Давай Моцарт, – ответил полицейский, – карабкайся на капот машины. Времени у нас 5 минут до начала твоего собрания. Как раз объявишь, что собрание скоро начнется. Держи мегафон.
– Что за мегафон? – спросил енот.
– Это специальный усилитель звука, с помощью него ты сможешь сказать слово громче раз в двадцать-тридцать. Поэтому слишком сильно не кричи, надо для начала порепетировать и проверить систему.
Дядя Миша посадил Моцарта на капот патрульной машины, сказав, что прослышан про чистоплотность енотов, поэтому он специально, ровно полчаса назад помыл автомобиль.
Моцарт перевернул таз дном вверх, залез на него сверху и взял мегафон в лапы.
– Сеньоры и сеньориты, – громко прозвучал тонкий голосок енота, – через пять минут начнется собрание жильцов подъезда номер три. Прошу всех быть на детской площадке. Повторяю, через пять минут прошу всех присутствовать на собрание.
В два часа дня на детской площадке было негде яблоку упасть. Пришли не только соседи по подъезду, но и соседи по дому, и даже жители ближайших многоэтажек. Кто-то услышал призывный голос енота, но большинство людей пришло просто из любопытства, посмотреть, что же происходит и из-за чего на детской площадке собралась такая большая толпа народа. Сами Шварцы не стали спускаться вниз, папа сказал, что можно прекрасно участвовать в собрании, находясь на балконе. Тем более что и Моцарт попросил их не приходить, увижу вас всех и разволнуюсь. Так он и сказал.
Моцарт был страшно обеспокоен. Он не представлял себе, как сможет выступить перед такой большой толпой зрителей. У него даже хвост, вдруг, начал дрожать от нервного напряжения. Енот засунул карамельку в рот, но и это мало помогало. Одно дело разговаривать с каждым по отдельности, считал он, и совсем другое выступать перед такой толпой. Про карамельку енот догадался тогда, когда вспомнил, как дядя Давид, сидя в кресле-качалке в родном Айдахо рассказывал Моцарту про одного известного древнегреческого оратора, который для того, чтобы научиться внятно и громко говорить перед публикой, набирал в рот камешки. Камни в рот засовывать Моцарт не хотел и решил ограничиться карамелькой.
– Уважаемые жители, – обратился енот в громкоговоритель, перекатывая во рту карамельку, – сеньоры и сеньориты, господа и дамы! Несколько дней назад вы избрали меня своим начальником, тьфу ты, председателем. Как мне объяснили в моей семье председатель это такой человек, который что-то возглавляет и всеми командует. Но я один не справлюсь и мне нужны помощники.
Тут енот замолчал и с важным видом оглядел всех присутствующих. Первым заместителем вызвался быть полицейский дядя Миша. Енот одобрительно кивнул, сказав, что рад заполучить своим помощником такую важную шишку. Вторым заместителем вызвалась быть тетя Шура, сказав, что она готова следить за цветами в подъезде и вовремя их поливать. Кандидатуры помощников одобрили все соседи. Между тем, Моцарт решил продолжить свою речь.
– Но главный повод, который послужил причиной этого собрания, кроется в том, – тут енот сделал многозначительную паузу, – что на свободе находится беглый преступник по кличке Черная Рука! И мы его должны непременно поймать!
Енот говорил о том, что для этого преступника нет незапертых дверей, потом Моцарт зачем-то упомянул снова о Педро из сериала «Сильва-Мария», которого скоро посадят надолго и о коллекции картин сеньоры Катрин, о которых он узнал сегодня утром.
– И еще три полотна знаменитого Айвовского или Грушевского! – тут енот замялся, он не помнил точной фамилии художника.
– Айвазовского, – уточнил дядя Миша и зачем-то включил сирену на машине. Наверно для торжественности.
– Спасибо, господин полицейский, – сказал енот, но тут его карамелька выскользнула изо рта и прилипла к шерсти на мордочке. Моцарт пытался поймать ее языком, ведь лапы то его были заняты, он держал громкоговоритель! Карамелька стала раскачиваться и ударяться о мегафон, отчего по двору стали раздаваться звуки похожие на выстрелы.
– Все, сдаюсь, не стреляйте! Все отдам! – раздался истошный крик.
Жители дома подняли голову и увидели на балконе, балансирующего на перилах бледного человека. В руке у него был зажат тубус.
– Ба, – обрадовался дядя Миша, – наш Моцарт только что поймал беглого бандита. И как ему это так быстро удалось?!
А дело обстояло так. Бандит по кличке Черная рука узнал, что у одной старушки дома храниться большая коллекция старинных вещей. А самыми ценными в ней были полотна известного русского художника Ивана Айвазовского. Откуда ему было знать, что это просто слух, а картины нарисованы покойным мужем сеньоры Катрин? Если бы он это знал, то, скорее всего, и сейчас бы разгуливал на свободе! Но Черная Рука этого не знал, и, пользуясь всеобщей суматохой во дворе, решил нанести свой визит в квартиру старушки. Бандит уже успел снять три полотна с подрамников, свернуть их в трубочку как насторожился. Сначала он услышал, как какой-то тонкий, но в то же время громкий голосок рассказывает про квартиру полную картин и старинных вещей. Потом, тот же голос упомянул имя Педро! Всю речь енота преступник не слышал, но услышав имя Педро, очень насторожился и весь покрылся холодным потом! Еще бы! Ведь это было его собственное имя, про которое никто не знал! Его мама в молодости очень увлекалась пиратскими романами и решила назвать своего сына в честь известного мореплавателя Педро Кабрала. А он, в детстве стесняясь своего иностранного имени, всегда представлялся Петром. А когда раздались звуки похожие на выстрелы, а потом еще и вой полицейской сирены Педро по кличке «Черная Рука» как раз собирался покинуть квартиру через балкон. Услышав речь Моцарта, все поджилки у бандита затряслись, и он не выдержал. Все его планы раскусили! И устроили ему засаду! Нужно сдаваться самому! Только спустя время, Педро узнал, что обязан своей поимке, карамельке маленького енота Моцарта, стук которой, он принял за выстрелы из пистолета.
Дома папа Шварц написал в своем дневнике «Один маленький енот одолел матерого беглого преступника, да так ловко, что тот сдался прямо ему в лапы».
Глава седьмая, в которой Моцарт готовит сюрприз для учительницы
Весна была уже в самом разгаре. Шварцы не спеша готовились к предстоящей поездке в Италию, собирали вещи, выправляли и переводили на русский язык паспорт Моцарта. Мама перевезла к себе на время старенькую маму – бабушку Сару. Ей тоже оформляли паспорт и делали визу, поэтому Шварцы решили, что пожить какое-то время всем вместе будет удобно. Бабушке Саре Моцарт очень понравился, особенно его чистоплотность и вежливость. А особенно то, что после истории с поимкой беглого вора, енота Моцарта взяли на работу в полицию в качестве стажера и у семьи Шварцев появился специальный пропуск на автомобиле. Этот пропуск позволял парковаться, где захочется, т. к. на нем было написано «ведется служебное расследование».
