я не минуты не сомневался в своей правоте.
Забросив игры, я часами слонялся в окрестностях старого дома, стараясь приметить что-нибудь необычное в действиях проходивших мимо него людей, но все было напрасно.
Я добился только одного – Мои друзья, обиженные моим отказом от игр перестали со мной разговаривать. С надутыми физиономиями они шептались за моей спиной и были крайне удивлены моим поведением.
Я не знал, как мне поступить, ведь все мои подозрения основывались на странных совпадениях и только! Мне не хотелось выглядеть дураком перед своими товарищами. И все же, несмотря на страх и смущение я рассказал им историю тощего человека!
Они слушали, затаив дыхание, а потом запрыгали от радости, что влипли в такие мрачные приключения.
– Давай следить за домом по очереди и даже ночью! – сразу предложил мне Мишка. Сашка был также на все согласен. От его глаз можно было зажигать спички – так они загорелись!
Разработав кучу планов, мы разошлись по домам пообедать, а потом они начали воплощать их на практике. Мишка зачем-то притащил здоровенный морской бинокль и темные очки. Взяв в руки бинокль, я посмотрел на прохожего в окуляры и отшатнулся, увидев в них огромный моргающий глаз.
– Сильно увеличивает! – объяснил мне Мишка из-под темных очков.
Через два дня им эта игра надоела, и они стали нахально хихикать надо мной.
– Черный человек в черных ботинках и с блестящими глазами вылез из бочки с гуталином! У-у-у как страшно! – вытаращив глаза, верещал Сашка, выпрыгивая на меня из темной щели подъезда. Не отставал от него и Мишка. Они бурно веселились, а я тихо злился! В основном на себя – ну кто меня дергал за язык рассказать все этим дуракам!
Оставалось два дня до шестидневного срока, когда я вновь натолкнулся на тощего! Я успел вовремя! Стоя за его спиной, я услышал ту же историю и те же слова. Я словно окунулся в прошлое, ощутив рядом с собою живого друга! О если бы это (было правдой) на самом деле! Волна горьких чувств нахлынула на меня. Сквозь пелену слез скопившихся в глазах я смотрел на колеблющийся мир. Все повторялось, повторялось до малейших деталей, но теперь это происходило не с нами.
Теперь он уговаривал сунуть свои пальцы в лунки троих школьников. Все та же мольба в голосе и тоже умение, и власть убеждать!
Один из них уже поднес к ним руку, когда в их круг ворвался я.
– Не делай этого, иначе ты умрешь! – рванул я его руку, – Вы все умрете, если вложите свои пальцы в эти лунки! – Обвел я взглядом его ошеломленных друзей.
В наступившей тишине я оглянулся, всего один удар сердца продолжался этот миг. Люди и предметы словно замерли, исчезли звуки, а я неожиданно пронзительно четко осознал, как дико со стороны выгляжу, что мне никто ни за что не поверит.
– Этот человек убийца! – закричал я, указывая на отпрянувшего от меня тощего, – он убил уже двоих!
На меня смотрели как на идиота!
Тощий, хихикая, пятился к старому дому, ему никто не мешал!
–Убийца! – заливаясь слезами, бросился я на него с кулаками, – Сволочь!
– Мальчик не в себе, – услышал я со стороны.
– Ничего, ничего, я понимаю – успокаивал говорящего тощий. Он был до странности слаб и легок как пушинка, его относило от меня словно ветром, я бил словно в пустоту, не чувствуя плоти.
Кто-то схватил меня за шиворот и оттащил в сторону, меня окружили взволнованно галдящие люди.
Я рыдал во все горло от нахлынувших воспоминаний, от бессильной ненависти к тощему, оттого, что мне никто не верит и не понимает.
– Отпустите моего ребенка! – раздался родной голос, – Немедленно! Слышите!? И я уткнулся носом в мамин жакет. Так мы и шли несколько метров, я не мог и не хотел открывать глаз, а она, защищая меня от окружавших людей, ласково гладила волосы на моей голове.
***
Весь вечер меня окружили заботой, мама испекла мой любимый яблочный пирог и много смеялась, рассказывая смешные истории, произошедшие с ней на работе. Я был благодарен ей за то, что она ни, словом не помянула мои позорные слезы. Мне было хорошо и весело с ними, с моими любимыми папой и мамой и я постарался на время забыть все неприятности. Вгрызаясь в торт, я энергично жевал, шевеля от усердия ушами. Здесь – дома рядом с родителями я чувствовал себя защищенным и каким-то совсем маленьким мальчиком.
Мы устроили себе праздник допоздна, смеялись, возились, играли в слова, смотрели фильмы, но всему приходит конец. Мама убрала и вымыла посуду, папа задремал в своем любимом кресле у телевизора, а я пошел умываться перед сном.
Вернувшись в свою комнату я, скинув тапочки, запрыгнул в расстеленную кровать и закутался в белоснежную простыню.
Тихо скрипнула, открываясь, дверь и надо мною склонилась мама.
– Спокойной ночи сынок, – улыбаясь, поцеловала она меня в нос, – Поверь мне, все будет хорошо зайчонок!
Щелкнул выключатель на стене и комната погрузилась в темноту, сразу таинственно заскрипели половицы а часы завели свою сонную песню – Тик –так, Тик-так, Тик-так.
Наступила ночь!
***
Черный дом возвышался передо мной закрывая небо. Тусклые фонари отбрасывали на дорогу его огромную тень, что-то шелестело и шуршало в его разбитых глазницах-окнах. Стараясь не шуметь, я осторожно обошел его. Под кроссовками похрустывала осыпавшаяся со стен штукатурка. Я остановился – вот оно! Изъеденные временем сырые кирпичи напоминали кладбищенскую ограду. Я прикоснулся к их сырой поверхности, и холод пронизал меня. Кончики пальцев заледенели, не слушаясь моей команды, а волны холодной ненависти стали захлестывать мой разум. Я закричал и проснулся!
Весь в холодном поту я лежал на скомканных простынях, сердце бешено колотило о ребра. Резко поднявшись, я огляделся – Никого! Только через раскрытое настежь окно с далекой ратуши затихал глухой бой часов. Я находился в своей кровати и у себя дома. На цыпочках подойдя к двери я прислушался, не разбудил ли родителей мой крик.
Но все было спокойно! Ха! – спокойно, если не считать, что меня била нервная дрожь и в голову лезли дурацкие мысли. Стараясь не шуметь, я натянул обрезанные до колен джинсы и через окно выбрался наружу. Здесь было чуть попрохладней, чем в комнате, но пока я спускался по корявому стволу дерева, джинсы взмокли от пота. Лето стояло жаркое.
Один сандалет слетел с моей ноги и звучно шлепнулся на сухую землю, тихо чертыхаясь, я ползал под деревом в его поисках, там, куда я намеревался попасть, босиком не находишься!
***
Яркая полная луна освещала окрестности как днем. Серебристые, чуть голубоватые улочки встречали меня безмолвные и одинокие. Город словно вымер, даже кошки не попадались на моем пути. В этом не было ничего сверхъестественного, стрелки
