На следующий день одиннадцать молодых людей с наполненными корзинками встретились в назначенный час в условленном месте. Ральф хоть и не поспевал к сроку закончить бюст мальчика, но был намерен все же присоединиться к компании после работы, и отряд, не дожидаясь его, пустился в плавание. Погода вполне благоприятствовала их замыслу и выдалась даже теплее, чем накануне. Река прихотливо вилась под сенью тсуг, мимо сказочно ярких лесов, возвышавшихся по обоим ее берегам. Компания погрузилась в две большие и две лодки поменьше и двинулась в путь. Миновав три моста, ребята повернули вслед за рекой, потом еще раз, и течение вынесло их к густо поросшему деревьями острову, где шелестела уже порядком пожухлыми листьями дубовая роща, а белки деятельно запасались на зиму желудями.
Здесь наша компания собиралась часто, их действия сейчас были привычны и отработаны многими предыдущими пикниками. Снедь из корзинок быстро переместилась на плоский камень. Он всегда служил им столом и даже не требовал скатерти, ибо порос изумительно мягким и ровным ковром мха. Девочки украсили каждую тарелку зелеными листьями, и это выглядело столь нарядно и сказочно, словно на пикник собирались не люди, а эльфы. Мальчики тем временем разводили огонь на месте кострища, оставшегося после предыдущей их вылазки. Жестяной кофейник выглядел, может, и не особенно романтично, однако, по общему мнению, использовать его было куда удобнее, чем подвешенный над огнем при помощи веток чайник. Во-первых, нет риска, что он упадет, а во-вторых, вода в нем вскипала почти моментально.
Вскоре повсюду распространился приятнейший аромат кофе, который у многих ребят ассоциировался исключительно с пикниками, так как дома пить этот чудесный напиток им не приходилось. Фрэнк выступал в качестве повара. Гас нарезал хлеб и торт. Джек с Грифом таскали дрова. А Боб Уокер, заняв место Джо, отношения с которым у нашей компании в силу многих причин совершенно разладились и потому на общие сборища его перестали приглашать, помогал понемногу всем, кому это требовалось, от чего Джо обычно отлынивал.
Все уже было готово. Друзья как раз собирались приступить к трапезе, когда до них донесся чей-то крик, а мгновением позже они увидели ялик Ральфа, приближавшийся к острову с такой скоростью, что можно было подумать, будто гребец, в нем сидящий, участвует в гонке.
— Что-то случилось, и он спешит сообщить нам это, — с тревогой проговорила Джилл.
— Если и так, то случилось что-то хорошее. Иначе он не выглядел бы таким довольным, — сказала Мэри, разглядев радостное лицо Ральфа.
«А и впрямь, вероятно, произошло что-то очень чудесное», — разом отметили про себя остальные, глядя, как Ральф, сияя улыбкой, стремительно приближается к ним.
Едва лодка коснулась берега, он выпрыгнул из нее на сушу и, размахивая шляпой, немедленно кинулся вверх по склону.
— Важные новости! Важные новости! Да здравствует Рим! — выкрикивал он на ходу. — Еду! Уже через месяц!
Забыв о еде, все вскочили на ноги. На Ральфа со всех сторон посыпались поздравления. И естественно, все хотели узнать подробности, а Ральфу не терпелось их рассказать. Ребята затихли, внимая его восторженной речи, которой словно аккомпанировал шелест дубовой рощи, где даже белки, похоже чувствуя важность момента, на время прекратили свою возню.
— Да, в ноябре я действительно уезжаю. Джерман сегодня подтвердил приглашение. И сказал, что если возникнут какие-нибудь заминки с моими сборами, то он готов мне помочь, а я… готов чистить ему ботинки, размачивать глину, бегать по любым поручениям хоть до конца жизни, так я ему благодарен! — воскликнул Ральф, до глубины души пораженный благородством своего успешного друга.
— Какой же молодчина Джерман! — прочувствованно произнес Фрэнк, всегда искренне восхищавшийся истинной человеческой добротой. — Я слышал, как мама моя однажды сказала: «Нет лучшего произведения искусства, чем добрый поступок, который принес кому-нибудь счастье». Поэтому Дэвид Джерман может гордиться собой, даже если его статуи не будут иметь успеха.
— Очень рад за тебя, старина, — от души пожал Ральфу руку Гас. — Вот закончу через четыре года колледж, поеду путешествовать по Европе и непременно к тебе наведаюсь.
Младшая часть компании тоже взирала на Ральфа с радостными улыбками, хотя многие и недоумевали, такое ли большое счастье целыми днями возиться с гипсом и глиной да стучать молотком по мрамору.
— Ты останешься там на целых четыре года? — спросила Мэри, и во взгляде, который она устремила на Ральфа, читалась глубокая тоска.
— Да если получится, и на десять, — решительно тряхнул головой юноша, ибо втайне вынашивал столь грандиозные замыслы, что на их воплощение могло не хватить даже целой жизни. — Мне надо столькому научиться. Сначала я, конечно, буду работать под руководством Дэвида. Пока что он лучше меня самого понимает, каких навыков мне не хватает. Ну а когда поднаторею в техническом плане, запрусь в мастерской, пока у меня не выйдет что-нибудь стоящее.
— Пиши нам почаще, рассказывай, как у тебя дела. Интересно ведь знать, что люди видят и чувствуют в таких путешествиях, — сказала Молли, не замечая за разговором очередной выходки Грифа, который, тихонько подкравшись сзади, налепил ей на косы репейника.
— Разумеется, я постараюсь как можно чаще писать, — заверил всех Ральф. — Только не ожидайте в ближайшее время каких-то важных событий. Даже если меня действительно ждет успех, то придет он не сразу. Пока бы мне хоть на хлеб с маслом себе заработать. Между прочим, совсем не простая задача. Сами поймете, когда столкнетесь с необходимостью прокормить себя, — враз посерьезнел Ральф, вспомнив о титанических усилиях, которые он предпринимал на пути даже к своему нынешнему, весьма скромному положению.
— Кстати, о хлебе с маслом. По-моему, нам следует поторопиться с едой, пока кофе еще не остыл окончательно, — несколько снизила пафос беседы Аннет, выразительно глядя при этом на Мэри, которая при появлении Ральфа забыла о своей роли гостеприимной хозяйки сегодняшнего пикника.
Призыв был дружно поддержан. Компания успела сильно проголодаться, ужин на время поглотил умы, сердца и желудки ребят, и вкусности стали с неимоверной скоростью исчезать в их жадных ртах. Не обходилось, конечно, и без небольших аварий вроде пролитого на платье кофе, кусочка торта, на который кто-то по невнимательности умудрился сесть, и прочих казусов, что так веселят всю компанию и придают особую пикантность трапезам на лоне природы.
Утолив первый голод, друзья начали поднимать чашки с кофе за здоровье Ральфа, обрушив на него столько пожеланий, что, сбудься хотя бы часть из них, успех его далеко превзошел бы самого Микеланджело. [124] Гас к тому же вознамерился заказать Ральфу собственный скульптурный портрет в полный рост. Демонстрируя горделивую позу, в которой он хотел быть увековечен, Гас поскользнулся, одной рукой угодив в торт, а другой ухватившись за горячий кофейник, обжегший ему пальцы.
— Кажется, мне твоя идея ясна, — расхохотался Ральф. — Во всяком случае, могу обещать тебе, что, если возьмусь когда-нибудь ваять тебя, твои волосы будут развеваться от ветра в ту же сторону, что и полы сюртука, а не в противоположную, как это изобразил один известный вам умник. — Он имел в виду одну из городских статуй, которая стала всеобщим посмешищем.
Гриф под громкий хохот поднялся на ноги.
— Ральф, а ты успеешь перед отъездом доделать голову мальчика? — спросила Джилл, по праву считавшая себя виновницей этого заказа.
— Да, — кивнул тот. — Я работаю над ней каждую свободную минуту и в ближайшие две недели постараюсь закончить. Миссис Леннокс такие сроки устраивают, и она хорошо мне заплатит. Благодаря этой работе у меня появятся кое-какие средства на первое время жизни за границей. Из других-то заработков мне негусто удалось отложить. Очень благодарен тебе, Джилл, за этот заказ. Обещаю прислать тебе первую же красивую вещь, которая мне попадется в Италии.
