— Ты что, разве не видишь, что вес это начинает напоминать?
— Чего? — медленно приходил в себя Шиворот-Навыворот.
— Чёрную Дыру!
Тем временем на площадке установилась тишина. Лишь изредка она прерывалась всхлипыванием побеждённых и радостными возгласами победителей. Несколько электронов обиделись и ушли с площадки.
— Нужно срочно что-то придумать, — Мурзилка был сильно взволнован, — Как бы пробраться к пушке и обезвредить её?
— А что, если… — Шиворот-Навыворот наморщил лоб, — попробовать шапку-невидимку?
— А ведь это мысль! — оживился Мурзилка. — Только давай быстрее.
— Царь, царица, клоп, мокрица! — проговорил «племянник».
Щелчок — и у него в руках появился головной убор. Это была довольно кокетливая шляпка.
— Да что я, девчонка, что ли! — и он вновь прошептал заклинание.
Шляпка дёрнулась, исчезла — и появилась шапка-ушанка.
— Запаришься в ней в такую жару, — недовольно пробурчал Шиворот-Навыворот.
Мгновение — и в руках у него оказалась замшевая кепка.
— Вот только не знаю, пойдёт ли она мне. — Шиворот-Навыворот достал небольшое зеркальце, посмотрел на себя с одного и другого бока и осторожно приладил кепку на макушку. Раздался неслышный хлопок, словно лопнул мыльный пузырь, — и «племянника» не стало.
— Чего это с зеркалом? Ничего не видно, — раздался из пустоты его негодующий голос. — Ах, ну да! — спохватился Шиворот-Навыворот. — Ладно, беру кепку. Как видимость? — поинтересовался он.
— Хорошая, — ответил Мурзилка.
— Как хорошая?! — обеспокоился «племянник».
— Ну, тебя не видно.
— Это значит, плохая видимость. Совсем не видно?
— Совсем. Тебя плохо не видно.
— Это называется хорошо не видно, — нравоучительно пояснил Шиворот-Навыворот. — Нет, не беру я её! — И он снял кепку.
— Ну, как знаешь! — не выдержал Мурзилка, вырвал шапку-невидимку и надел её…
Шиворот-Навыворот, потеряв Мурзилку, обескуражено двинулся к пушке один.
… — Видал? — сказала Жоре Мысль. — Сюда идёт. Сейчас начнётся заварушка.
— Какая заварушка? — занервничал было Жора, но затем успокоился. — А мы в него из пушки.
— Из пушки — это хорошо, — одобрила Мысль. — Неплохо бы ещё знать, где Мурзилка, в какую сторону стрелять. Впрочем, — она помедлила, — нам поможет пузырьковая камера.[24] Тащи ведро с водой, заряжай им пушку.
…Вспышка, грохот — всё вокруг заволокло густым туманом. Лишь широкая полоса прорезала серую пелену, выдавая, как у реактивного самолёта, движение Мурзилки. Полоса направлялась к пушке и была уже совсем рядом.
— Поздно. Пора сматывать удочки, — резюмировала Мысль и тут же покинула Жору.
Оценив обстановку, в тот же момент поспешно покинули его мужество и хладнокровие. Торопливо собралась душа и ушла в пятки.
Жора остался один.
Он затравленно оглядывался, искал, где бы спрятаться. Взгляд его упал на пушку.
— Ну, уж здесь-то меня никто не найдёт! — И Жора закатился в жерло.
Когда Мурзилка добрался до пушки, там никого не было. Лишь следы на земле да примятая трава.
— Опоздал, — сокрушённо сказал Мурзилка. Он оглядел пушку, подумал: «Красивая. Старинная». И развернул в сторону Антимолекулы. Раздался выстрел.
Так окончилась провалом, а вернее — взлетела на воздух, очередная попытка античастицы Жоры внести раздор в дружную семью частичек.
Мир в атоме был вскоре восстановлен.
Все поступили так, как предложил Мурзилка. Отдали свои игрушки в игротеку и по очереди стали ими играть.
Лишь Мурзилка, побывав на ветру в сыром тумане, простыл.
Картина получилась невесёлая. Тазы с тёплой водой и горчичники, полоскания горла и градусники были на той картине…
Ах, Жора, Жора! Уже дважды заваривал ты кашу, античастица Жора. Отменно несъедобной была эта каша. Щедро заправлял ты её перцем и горчицей, думая накормить ею Мурзилку и его друзей. Но самому пришлось расхлёбывать.
— Выстрелить мной из пушки! — негодовал Жора. — Это им даром не пройдёт.
И в голове у Жоры начала завариваться новая каша. Многих можно было ею попотчевать.
На следующий день по его требованию состоялось экстренное заседание античастиц. Зал был переполнен.
Приводим стенограмму этого заседания.[25]
ЖОРА (взволнованно). И вот совсем рядом с нами есть мир, где всё навыворот: одежда, мысли и вообще вся жизнь. Я считаю, что само существование этого мира — насмешка над нами.
ПИ-МЕЗОН (с пафосом). Всё, что нам дорого, поставлено под удар.
ЖОРА. Нужно, чтобы ядро неприятельского атома, а значит и сам атом распались. Предлагаю неожиданно бомбардировать его.
СТРАННАЯ ЧАСТИЦА[26] (перебивает). А если после этого не станет большинства из нас?
ФОТОН. А что, если сделать так: электроны, как мы знаем. Очень устойчивы. Зато нейтроны — публика ни отрицательная, ни положительная, их можно обработать. Если один из наших проникнет в ядро, его покинут два-три их нейтрона.[27]
…Бедный, бедный Мурзилка. Не прошла ему даром «пузырьковая камера»: он жестоко простудился. Порошки и капли в нос приносили лишь временное облегчение. Он дышал горячим паром над кастрюлей, но и это ему не помогло. Предложенную «племянником» «живую воду» Мурзилка отверг как предрассудок.
— Необходимо хорошее прогревание. Сейчас мы это сделаем, — прервал. Мурзилкины размышления нейтрон Толя. — Ребята! Электроны! Становитесь в круг!
Нейтрон Костя заиграл на скрипке, и хоровод красных шариков закружился вокруг Мурзилки, который сидел, опустив ноги в таз. «Пляски устроили! При чём тут прогревание?» — недовольно подумал он.
Круг танцующих сузился, и будто множество солнечных лучи кои пронзило Мурзилку. Тепло разошлось по всему телу, и Мурзилка почувствовал, что ему сразу стало легче.
«Чудеса какие-то», — подумал он.[28]
* * *
…Исцеление Мурзилки подходило к концу, когда около атома появился незнакомец. Очки в тонкой оправе с дымчатыми стёклами придавали его лицу весьма значительное выражение. Пришелец неторопливым шагом приблизился к нейтрону Толе.
— Привет! — незнакомец опустил на землю чемодан и широко улыбнулся. — Хороводы водите? Отстали малость. А это что у тебя? — Он со смехом уставился на растерявшегося Толика. — Очки? На, примерь мои.
Умный был нейтрон Толя, учёный. Но едва надел он очки, как стал похож на гения.
Выхватывая друг у друга, примеряли нейтроны чудодейственные очки, чтоб казаться умнее и значительнее.
— У нас таких очков завались, — незнакомец поднял чемодан. — Давайте к нам. Вы же нейтроны — ни положительные и ни отрицательные. Вам всё равно где быть.
На площадке стало тихо. Нейтрон Толя подошёл к чужеземцу и протянул ему великолепные дымчатые очки.
— Настоящему нейтрону трудно существовать вне родного атома. Покинув его, он обычно распадается.[29]
Подошёл со скрипкой нейтрон Костя,
— Ещё вам следует учесть, — сказал он, — что однажды несколько нейтронов покинули свой атом родной. И после этого ядро атома стало более устойчивым — образовалось Магическое число.[30]
* * *
…Античастица Жора был хмур и грозен как осенняя туча. «Опять не удалось! — подумал он. — Выходит, нет никакой возможности отомстить Мурзилке и его частичкам! Выходит, так и будут эти добренькие частички спокойно жить? Так не бывать этому! Я сам! Собой! Бомбардирую этот проклятый атом!»
Жора вскочил.
«Но ведь это будет не что иное, как аннигиляция! Взрыв, после которого не только ты, но, возможно, и вся Антимолекула не уцелеет!» — это шепнула Жоре пришедшая ему в голову мысль.[31]
— Пусть! — отмахнулся он от неё. — Лишь бы уничтожить их!
Жора всё быстрее и быстрее нёсся к Молекуле. Воздух вокруг него стал шипеть и светиться.
* * *
…Узнав о приближении Жоры, Мурзилка успокоил разволновавшихся было частиц.
— Времени у нас мало, но ещё можно что-то придумать. Ну, нейтроны, думайте, выручайте.
— А чего тут думать, — вмешался Шиворот-Навыворот, — Я своими «мокрицами» мигом всё улажу.
— Давай тогда быстрее, — стал торопить его Мурзилка. — И кого ты вызовешь?
— Джинна. Который из лампы.
И Шиворот-Навыворот встал в позу, чтобы произнести волшебное заклинание…
Сон одиннадцатый: Грустноватое веселье
— …Итак, нам нужен Джинн из лампы. — Шиворот-Навыворот поднял руки вверх и произнёс громко, с расстановкой: — Царь! Царица! Клоп! Мокрица!
Тихо звякнуло, и па земле появился старинный светильник. Мурзилка бросился и торопливо потёр лампу. Все замерли. Даже нейтроны прекратили оживлённо обсуждать очередную идею и уставились на отверстие светильника.
