Нэнси Фармер - Море Троллей

— А как ты отыскал меня, господин? — спросил Джек. — Ну, после того, как меня схватили.

— Я летел и по дороге расспрашивал воронов. Вороны — те еще сплетники. Им ведомо всё, что происходит на белом свете. Тебя они, конечно, не знали, но викингский корабль, идущий вдоль берега, не мог не привлечь их внимания. Буря загнала меня в укрытие, так что я добрался до корабля не раньше, чем он повернул на восток — то есть на последнем длинном отрезке пути.

— Ты последовал за мной даже за море, — произнес Джек, до глубины души растроганный.

— И здорово сглупил. Если бы ты не призвал меня с корабля, я бы точно канул в волны…

По верхам долины задувал прохладный ветер, но здесь, под рябиной, словно задержалась летняя теплынь. Повсюду в траве пестрели одуванчики и клевер, а из зарослей полевицы по берегам озера выглядывали лягушки.

— А почему ты сюда не вернулся? — спросил Джек.

— Слишком это было опасно. В этом теле Фрит отыскала бы меня где угодно. И приказала бы вырезать всю деревню. Кроме того, быть вороном мне по вкусу. Иногда даже слишком по вкусу.

— Как тебя понять, господин?

— Принимать чужой облик всегда опасно. Того и гляди забудешь, кто ты есть на самом деле…

— Это когда мы впервые попали в усадьбу Олава? — догадался Джек.

— Я так обрадовался, что это мерзопакостное плавание позади — одни шторма чего только стоили, и туманы, и разорение усадьбы Гицура, — что решил позволить себе немножко расслабиться. Улетел со стаей воронов и напрочь позабыл о том, что я вообще-то человек. — Бард неуютно поежился. — Как только я понял, что происходит, я сделался куда осторожнее: с тех пор старался с тобой не разлучаться.

Высоко в небе пронесся ворон. Птица описала круг — и снизилась у клетки.

— Гляди-ка, — шепнул Джек.

Пришлый ворон булькнул что-то, и еще, и еще раз — словно увещевая кого-то. Отважное Сердце просунул клюв в дверцу.

— Кр-рр, гули-гули, кр-рр, — проворковала птица. И взмыла в воздух. Отважное Сердце выскочил из клетки и, неистово каркая, устремился следом. Миг — и он, по-прежнему оглашая воздух криками, скрылся за краем долины.

— Когда служишь жизненной силе, видишь столько всего, сокрытою от прочих… — пробормотал Бард.

— А ежели и пытаешься что-то объяснить людям, так они ведь ни единому слову твоему не верят!

Джек пересказал свои приключения односельчанам, те вежливо дослушали до конца, после чего потребовали: «А теперь выкладывай, как оно было на самом деле. Байками Джайлза Хромонога мы уже по уши сыты». И сколько мальчик ни старался, переубедить соседей ему так и не удалось.

— Не сердись на них, — посоветовал Бард — Большинство людей живут в клетках собственных представлений. Так им спокойнее, понимаешь ли. Мир — страшное место, в нём полным-полно всею чудесного, великолепного и, как мы с тобою доподлинно выяснили, опасного. Летать дано не всем.

Джек собрался с духом — и задал-таки тот единственный вопрос, которого до смерти боялся:

— Господин… прав ли я был, когда отдал Торгиль охранную руну? Она же, как ни крути, воительница — и, как ни крути, наш враг…

Бард мягко улыбнулся, глядя на опустевшую клетку.

— Ни один добрый поступок не пропадает втуне, и никому из нас неведомо, каким благом он обернется. Руне суждено было перейти к Торгиль. Этого требовала жизненная сила; а девочка, вольно или невольно, тоже служила ей. К слову сказать, то-то она разозлится, когда поймет это!

— А почему ты не сказал Торгиль, кто ты есть на самом деле?

— Да я сто раз ей говорил, только несносная девчонка упрямо отказывалась верить. Зато Горная Королева сразу же меня раскусила, несмотря на обманный облик. От нее ничего не скроешь.

— Хотелось бы мне послушать, как ты проделал дыру в ее стене, — попросил Джек.

— Только не сегодня, — возразил Бард. — Ко мне и голос-то только-только вернулся: негодная птица своими воплями мне его здорово сорвала, пока я был в отлучке. Давай лучше просто посидим и полюбуемся уходящим летом.

Так они и сделали. Пчелы гудели над немногими оставшимися цветами, мирно журчал ручей, а рябина тихо шелестела на теплом ветерке. Здесь магия таилась в глубине, и воззвать к ней было не так просто, как в Ётунхейме, но магия эта казалась куда человечнее. Здесь — лучшее место на всём белом свете, подумал Джек.

Уничтожение Святого острова Линдисфарн 8 июня 793 года потрясло англосаксов ничуть не менее, чем 11 сентября 2001 года потрясло американцев. То был совершенно нежданный удар с совершенно нежданной стороны. Саксы свято полагались на то, что море — лучшая защита. И к тому же верили, что никто не нападет на мирных, доверчивых монахов. Как же они ошибались!

Монастырь на острове Линдисфарн был основан в 635 г., а к 793 г. стал крупным центром учености и искусств. Когда появились пираты, монахи выбежали им навстречу — поприветствовать и пригласить к обеду. О том, что произошло дальше, рассказывается в моей книге: это описание заимствовано из «Англосаксонской хроники». Лишь одна-единственная великолепно иллюстрированная рукопись чудом избежала огня: это было Линдисфарнское Евангелие.

Это нападение ознаменовало начало викингских набегов на Британские острова… им суждено было продолжаться две сотни лет.

Слово «викинг» означает «пират» или «грабитель». Викинги были родом из Дании, Норвегии и Швеции; в своей книге я называю их собирательным словом «скандинавы». Предполагается, что они изъясняются на древнедатском или древнеисландском; а Джек — на англосаксонском.

Со временем языки видоизменялись. Англосаксонский, он же древнеанглийский, трансформировался в среднеанглийский, а затем — в тот английский, на котором мы говорим сегодня. Древнеисландский превратился в исландский: на нём-то и говорят скандинавы в книге Кристин Иоханнсдоттир, преподавательница исландского в Канаде, любезно согласилась перевести на этот язык фрагменты диалога

Ударение в словах исландского языка обычно падает на первый слог, как в словах «музыка» или «чудо». Большинство букв произносятся примерно так же, как и в английском языке, но с небольшими отличиями: г раскатистое, как в испанском р как th в think д как th в that, се как ев теп, J как у в yes.

При произнесении t, d,l и п язык упирается в основание верхних зубов, а не в нёбо.

Различия между о и о, and слишком сложны, чтобы стоило вдаваться в подробные объяснения. Произносите о как в слове sofa, и a — как в слове father.

В преданиях Северной Европы эти три названия, судя по всему, относятся к одним и тем же существам. Существа эти отличаются гигантским ростом, обожают снег и лед — и враждуют как с людьми, так и с богами.

В большинстве случаев они описываются как безобразные страшилища, но в некоторых сказаниях говорится и о тех, что неописуемо прекрасны собой.

Если верить сагам, поначалу ётуны жили в северной части Европы. На протяжении многих веков почитатели Одина сражались с ними за власть над Норвегией и Швецией. В одной из рукописей одиннадцатого века ётуны описываются как дикий народ с гор, что устремляется в атаку на санях. Одевались они в звериные шкуры, а язык их напоминал рычание.

Любопытно, что в сагах говорится, будто людям позволялось селиться в Норвегии только после того, как они вступали в брак с ётунами. Сохранилось немало упоминаний об исторических лицах, которые, якобы, были полутроллями. Так что очень вероятно, что тролли действительно существовали. На дальнем севере от Норвегии до Сибири живет (или жило) немало удивительных племен. Можно даже предположить, что ётуны — это своего рода отголосок представлений о неандертальцах.

Считается, что исконный дом троллей — это Утгард на Крайнем Севере. Я поместила Утгард на острове Ян-Майен, одиноком вулкане неподалеку от Северного полюса.

Король Ивар — персонаж полулегендарный. Правил он, по всей видимости, приблизительно в 880 гг., хотя я перенесла его во времена чуть более ранние. Его жену Фрит я выдумала. Отец Ивара звался Рагнар Волосатые Штаны, и был он личностью пренеприятнейшей. В конце концов один из саксонских королей бросил его в яму с ядовитыми змеями: ловкий трюк, нечего сказать, ведь ядовитых змей в Англии почти не водится.

Большинство воинов-викингов были самыми обыкновенными людьми. Но встречались среди них и берсерки: таких высылали в бой в первых рядах для подрыва боевого духа противника. Берсерки не боялись смерти. Они стремились убить как можно больше врагов, прежде чем падут в битве и отправятся в Вальхаллу. Некоторые берсерки, возможно, принимали какой-то наркотик для того, чтобы привести себя в боевое безумие, но у прочих безумие было, что называется, в крови. Можно сказать, что берсерки — что-то вроде ранних террористов. Образ Торгиль подсказан воительницей из «Саги о конунге Хейдреке Мудром».