Роберт Лоуренс Стайн
Шкура оборотня
Я вышел из автобуса и чуть не ослеп от яркого света. Прикрыв глаза ладонью, я оглядел небольшую автостоянку, надеясь увидеть там дядю Колина и тетю Марту.
Я не помнил, как они выглядят: я видел их восемь лет назад, когда мне было четыре годика.
Но автобусная остановка Волчий Ручей была совсем маленькой. Небольшой деревянный навес посреди большой площадки. Потеряться здесь было негде.
— Сколько вещей? — процедил сквозь зубы водитель автобуса. Несмотря на октябрьский холод, на спине его серой форменной куртки расплывалось мокрое пятно.
— Одна сумка, — ответил я. На Волчьем Ручье выходил я один.
Напротив автостанции виднелась бензоколонка и ряд маленьких магазинчиков. За ними начинался лес. Желтые, красные и коричневые осенние листья дрожали на ветвях. Автостоянка была усыпана разноцветной опавшей листвой.
Водитель, что-то бормоча себе под нос, поднял дверцу бокового багажника. Достав черную сумку, он спросил:
— Это твоя, приятель?
Я кивнул.
— Да. Спасибо.
Холодный порыв ветра заставил меня поежиться. Я подумал, не забыли ли мама и папа положить в сумку побольше теплых вещей. Они собирали меня в страшной спешке.
Они не рассчитывали уехать за границу до Хэллоуина. Все это оказалось для них самих неожиданностью. Им понадобилось срочно лететь во Францию, и поэтому нужно было спешно куда-то пристроить меня на пару недель. А может, и больше.
Выбор пал на дядю и тетю.
Я поправил ремешок фотоаппарата на плече. Всю поездку я держал его на коленях. Я не хотел, чтоб он трясся в багажнике.
Моя фотокамера — это самое ценное, что у меня есть. Я без нее шагу не делаю. И обычно глаз с нее не спускаю.
Водитель поставил мою сумку на землю, захлопнул дверцу багажника и пошел назад в автобус.
— Тебя кто-нибудь встречает?
— Да, — ответил я, ища глазами дядю Колина и тетю Марту.
На автостоянку, сигналя, подлетел забрызганный грязью синий фургон. С места, расположенного рядом с водителем, кто-то махал рукой.
— Вот и они! — показал я водителю, но он уже залез в автобус и захлопнул дверцу. Автобус заурчал и тронулся с места.
— Алекс! Привет! — крикнула из фургона тетя Марта.
Я подхватил сумку и рысцой помчался к ним. Колин выбирался из-за руля. Тетя Марта выжала с другой стороны, Я их вообще-то совсем не помню. Я думал, молодые, темноволосые. А они, как оказалось, довольно преклонного возраста. Оба под стать друг другу, высокие и стройные. Пока неслись ко мне по площадке для машин, я глядя на них, подумал, что они напоминают пару тощих кузнечиков с пучками седых волос на макушке.
Тетя Марта с ходу заключила меня в объятия. Руки у нее были костлявые.
— Алекс, милый, как же я рада тебя видеть! Вот ты и добрался до нас! — воскликнула она.
Она тут же выпустила меня из своих объятий и отшатнулась.
— Ух, никак, я тебе футляр камеры смяла?
Я передвинул камеру.
— Да нет, он очень прочный. Все в порядке.
Подошел дядя Колин и, улыбаясь, поздоровался со мной за руку. Его вьющиеся седые волосы шевелились на ветру. Щеки у него были красные и все в бороздках. Старческие морщины, решил я.
— Ух ты, да ты совсем большой. Ты прямо уже взрослый, — развел он руками. — Я буду называть тебя не Алексом, а мистером Хантером.
Я рассмеялся.
— Никто еще меня не называл мистером Хантером.
— Как долгая поездка на автобусе? — спросил он.
— Укачало, — сказал я. — По-моему, нащ водитель не пропустил ни одной ямы! А мой сосед икал всю дорогу.
Тетя Марта засмеялась.
— Ну, стало быть, поездка была замечательной.
Дядя Колин посмотрел на мою камеру:
— Что, любишь фотографировать?
Я кивнул головой.
— Да. Я хотел бы стать фотографом. Как вы.
Оба широко улыбнулись. Им это явно был бальзам на душу.
Правда, у дяди Колина улыбка тут же исчезла.
— Фотографу не так легко зарабатывать на жизнь. Приходится все время разъезжать. Мы никогда долго в одном месте не задерживаемся.
Тетя Марта вздохнула:
— Потому-то мы и не видели тебя столько лет. — И она снова прижала меня к себе.
— Я все мечтал сходить поснимать вместе с вами, — сказал я. — Уж вы-то могли бы кое-чему меня научить!
Дядя Колин рассмеялся.
— Ну, мы тебя обучим всем нашим секретам.
— Ты же пробудешь у нас не меньше двух недель, — добавила тетя Марта. — У нас уйма времени для уроков фотографии.
— У нас совсем не будет времени, если будем торчать на этой автобусной остановке, — заявил дядя Колин. Охнув, он схватил мою сумку и понес ее в багажник фургона.
Мы забрались в машину и через пару секунд уже катили в город.
Сначала мы промчались мимо почты. Затем мимо магазинчика и химчистки. Проехали улицу, и вокруг нас с двух сторон встал глухой лес.
'— Это что, все? — ахнул я.
— Алекс, — провозгласила тетя Марта, — ты только что совершил большое турне по Волчьему Ручью.
— Надеюсь, ты не помрешь со скуки в таком местечке, — кивнул дядя Колин, делая крутые повороты, поскольку дорога петляла в дремучё лесу.
— Вот еще! — воскликнул я. — Я вообще-то хотел исследовать леса.
Я, конечно, городской ребенок. Не помню даже, приходилось ли мне дотрагиваться до деревьев. Пожить в лесной глуши, думалось мне, это так здорово — все равно что побывать на другой планете.
— Я собираюсь отснять в лесу сотню пленок! — сообщил я.
Фургон подбросило на ухабе, и я врезался головой в крышу.
— Да не гони ты так, Колин! — бросила дяде тетя Марта и обернулась ко мне. — Твой дядя знает только одну скорость — скорость света.
— Кстати, о свете, — подхватил дядя Колин как ни в чем не бывало и еще сильнее нажимая на газ. — Мы покажем тебе кое-какие профессиональные фокусы съемки на пленэре.
— Я в этом году участвую в фотоконкурсе, — сообщил я, — и хотел бы сделать какой-нибудь особенный снимок Хэллоуина. Что-нибудь по
настоящему крутое, чтоб получить приз.
— Молодец. Хэллоуин как раз через пару дней, — бросила тетя Марта, переглянувшись с дядей Колином. — Кем бы ты хотел нарядиться на Хэллоуин?
Мне и думать не надо было. Я об этом подумал раньше, еще дома.
— Оборотнем, — говорю.
— Нет! — закричала вдруг тетя Марта.
Дядя Колин тоже закричал.
Фургон проскочил на красный свет. Я вылетел с сиденья и врезался в дверцу и с ужасом смотрел сквозь прыгающее видовое стекло, как мы резко свернули на узкую дорожку а навстречу нам с ревом несется тяжело груженный лесовоз.
— А-А-А-А-А!
Это что, я так вопил?
Фургон резко затормозил. Меня снова выбросило с сиденья, и я приземлился на четвереньки на полу.
Дядя Колин успел свернуть в заросшую бурьяном обочину.
Перед глазами мелькнуло какое-то красное расплывчатое пятно, и лесовоз с ревом промчался мимо, гудя как безумный.
Дядя Колин остановился под деревьями. Его морщинистое лицо побагровело. Он обхватил руками голову.
— Колин, что случилось? — негромко спросила тетя Марта.
— Простите, — пробормотал он и тяжело вздохнул. — Боюсь, я малость отвлекся.
Тетя Марта только охнула.
— Да ты ж нас чуть не убил. — Она повернулась и посмотрела в мою сторону. — Алекс, ты как?
— Да ничего, — говорю. — Вот уж не думал, что здесь все так клево! — попытался пошутить я, но голос выдавал мое смятение. Футляр с камерой свалился на пол. Я поднял его, открыл и осмотрел фотоаппарат. Но все вроде было в порядке.
Дядя Колин переключил на заднюю передачу, и мы вернулись на дорогу.
— Вы уж простите, что так вышло, — бормотал он извиняющимся голосом. — Больше такого не повторится. Даю слово.
— Ты опять думал об этих Марлингах, ну признайся, — укоряла его тетя Марта. — Когда Алекс сказал об оборотне, тебе сразу в голову полезли эти Марлинги и…
— Уймись, Марта, — фыркнул дядя Колин. — Лучше не упоминай их. Алекс только приехал. Или ты хочешь напугать его еще прежде, чем мы доедем до дома?
— А кто такие эти Марлинги? — поинтересовался я.
— Выкинь из головы, — чуть не сердито бросил дядя Колин. — Садись на место.
— Да это все не так уж важно, — сказала тетя Марта и кивнула в ветровое стекло. — Ну вот, мы почти уже и дома.
Стало гораздо темнее. Старые деревья так плотно стояли по обеим сторонам дороги, что их сплетающиеся кроны не пропускали солнечный свет.
Глядя на желто-красные стены деревьев, остающиеся позади, я задумался.
«Дядя и тетя ведут себя как-то странно, — подумал я. — Почему дядя Колин так резко оборвал тетю, когда она упомянула этих Марлингов?»
— А почему это место назвали Волчьим Ручьем? — спросил я.
— Потому что в Америке уже есть город под названием Чикаго, — пошутила тетя Марта.
