Подойдя к живописному полотну, Герасим зачем-то ковырнул его пальцем.
— Интересно, этот натюрморт ценный?
— Если ценный, — фыркнула Варя, — то тебе, Муму, совершенно незачем ковырять его.
— А какое тебе дело до его цены? — спросил Иван.
— Очень большое, — с важностью изрек Герасим. — Если ценный, то странно, что жулик его не украл.
— Ну, во-первых, он, может, совсем не ценный, — откликнулся Луна. — А во-вторых, где гарантия, что этот жулик понимает в живописи. Может, он явился сюда совсем за другим.
— Тут подпись есть, — заметил в углу картины неразборчивые каракули Герасим.
— Ну-ка, — пригляделась Марго, — какой-то или Еремин, или Ермин, — с трудом прочитала она.
— А по-моему, Ерилин, — немедленно заспорил Герасим. — Ты, Марго, не умеешь разбирать подписи.
— Да какая разница! — снова воскликнул Иван. — Все равно ни одна из этих трех фамилий нам ничего не говорит.
— Вот если бы там было написано Рафаэль, — вмешалась Варя.
— Рафаэль сирень не писал, — перебил Герасим.
— С чего это ты так уверен? — посмотрела на него Варя.
— А ты видела в Италии сирень? — высокомерно произнес Муму.
— Знаешь, Герочка, я даже Италию видела только по телевизору, — отвечала Варвара. — Так что прошу извинить, но по поводу тамошней флоры и фауны я не совсем в курсе.
— Вообще-то я тоже в Италии не был, — неохотно произнес Муму. — Но что уж точно — гении итальянского Возрождения сирень не писали.
— Думаю, гении итальянского Возрождения в квартире Смирновых никогда бы не висели, — уверенно произнесла Марго. — А эту картину я помню столько же, сколько себя. Она у них тут всегда висела. Ровно на том же самом месте.
— Всегда? — с многозначительным видом переспросил Луна.
— А что тебя так удивляет? — не поняли остальные.
— Сами не понимаете? — посмотрел на друзей Павел. — Когда картина у людей много лет висит на одном и том же месте, под ней запросто может находиться сейф.
— У Смирновых? Сейф? — изумилась Марго. — Что им держать в нем?
— Чужая душа — потемки, — стоял на своем Луна. — Люди бывают разные. Некоторые с виду живут очень скромно и даже бедно. А на самом деле они все свободные деньги вкладывают в драгоценности, которые у них спрятаны в сейфах и тайниках. В общем, сейчас проверю.
Павел с усилием поднял картину. Свою ошибку он осознал слишком поздно. Натюрморт оказался куда тяжелее, чем можно было предположить.
— Помогите! — сдавленным от натуги голосом взмолился Луна. — Сейчас уроню.
— Держись, — кинулся ему на помощь Иван.
Картина накренилась, едва не зашибив зазевавшегося Муму. Иван поймал натюрморт в воздухе за угол рамы.
— Мог бы поосторожней, — запоздало возмутился Муму. — Тут, между прочим, люди.
— Где люди? — Варвара уставилась на Муму.
— Несмешно, — обиделся тот. — А ты, Пашка, зря старался, — он перевел взгляд на стену. — Ничего тут нету, кроме костыля, на котором картина висит.
— По крайней мере, исключили одну возможность, — ничуть не смутился Луна. — Давай, Ванька, повесим это произведение обратно. Чтобы хозяева не расстраивались.
Повесить картину оказалось куда труднее, чем снять. Двум мальчикам потребовалось немало усилий, чтобы зацепить бечевку за костыль, торчащий в стене. Когда же им наконец это удалось, Герасим объявил:
— А висит-то косо.
— Сейчас поправим.
Луна потянул вниз угол рамы. Послышался треск. Картина пролетела в опасной близости от Герасима.
— Обалдели? — К счастью, он успел отскочить в сторону.
— Между прочим, Герочка, это ты просил картину поправить, — покачала головой Варя.
— Хорошая рама. — Луна тем временем тщательно оглядел поверженный натюрморт. — Упала, а даже маленького кусочка не откололось.
— Зато костылю кранты, — указал на стену Иван. Костыль и впрямь вылетел. На его месте в стене зияла дырка.
— Два гения Возрождения! — с наигранным восторгом глянула Варя на Ивана и Павла.
— Скорее, последователи Екатерины Медичи, — буркнул едва не убитый натюрмортом Муму.
— Ошибаешься, Гера, — усмехнулась Варя. — Медичи всех конкретно травила ядом. А наши гении Возрождения норовят съездить картиной по голове.
— Смеяться проще всего. — Луна задумчиво вертел в руках вылетевший из стены костыль. — А вот как нам теперь этот шедевр снова повесить?
Иван тем временем пододвинул к стене стул и, скинув ботинки, взобрался на него.
— Давай костыль, — протянул он руку. — Попробую вогнать в дырку.
Однако костыль вываливался. Иван ударил по нему кулаком. Это только усугубило и без того незавидное положение. Костыль снова вывалился вместе с куском штукатурки.
— Молодец ты у нас, Пуаро, — не преминула прокомментировать его действия Варвара.
— Понимаете, — смущенно пробормотал Иван, — тут была деревянная пробка. Но она уже вся развалилась.
— Марго, дрель есть? — деловито осведомился Герасим. — Сейчас просверлим аккуратную дырочку, вобьем в неё новую деревяшку, и костыль будет намертво держаться.
— Ты, Муму, в своем уме? — всплеснула руками Маргарита. — Пока мы будем сверлить и стучать, все соседи снизу и сверху сбегутся. У нас в подъезде знают, что Смирновы надолго уехали.
— Вот-вот, — подхватила Варя. — Вызовут милицию и сцапают нас тут как грабителей.
— И вообще, Муму, мы чего, к этим Смирновым явились картины вешать? — возмутился Луна. — У нас тут ещё дел по горло, а времени в обрез.
— Что же, так все и оставить? — с негодованием произнес Герасим.
— Именно так, — на полном серьезе откликнулся Луна. — Раз тут была старая деревянная пробка, она могла развалиться и без нашей помощи. И вообще, Смирновы когда ещё вернутся. Ну, упала картина. Большое дело.
— Я гляжу, ты очень умный. — Скуластое лицо Муму приняло упрямое выражение. — Они-то вернутся. И, положим, сперва подумают, что картина и впрямь сама упала. А потом, например, выяснится, что их все-таки сегодня ограбили. Они вызовут милицию. А на картине наши отпечатки пальцев. Вот и доказывай после, что мы не верблюды.
— Начитался, Герочка, детективов, — фыркнула Варя.
— О чем ты говоришь! — развеселился Иван. — Какие детективы! Наш Муму читает исключительно прозу Гриппова.
— Заткнись! — злобно шикнул на него Герасим.
— Кстати, Муму совершенно прав, — вмешался Павел. — Пальчики оставлять на всякий пожарный не будем.
И, вытащив из кармана носовой платок, он тщательно протер картину.
Иван пристально осмотрел пол. На нем валялись крошки деревянной пробки, штукатурка и костыль. Все выглядело очень натурально. Будто картина действительно свалилась сама.
— По-моему, нам в этой комнате больше нечего делать.
— Ваня, как всегда, прав, — поддержала его Варвара. — Пошли, пока мы здесь ещё чего-нибудь не разбили.
— А возможности, между прочим, есть. — Муму даже с некоторым сожалением воззрился на застекленную горку с посудой и фарфоровыми безделушками.
— Нереализованные возможности, — ответил Луна, и вся компания направилась в кабинет.
Осмотр его не принес ничего нового. По словам Маргариты, все вроде бы стояло на своих местах. Ящики письменного стола и книжные шкафы тщательно заперты. Ключей нет.
— Этот Смирнов что, ключи в Австралию с собой уволок? — изумился Герасим.
— Какая разница, — откликнулась Марго. — Главное, что ничего не взломано. А ключи, наверное, лежат в одной из этих вазочек.
— Ну-ка? — Герасиму почему-то не давала покоя судьба ключей от стола и шкафов.
Он потянулся к одной из ваз на шкафу.
— Не трогай, — дернул его назад Иван.
Муму едва не свалил на пол вазу. Варя с Марго поймали её в воздухе.
— Слушай, Герочка, — обратилась к нему Варвара, — если ты будешь продолжать в том же духе, боюсь, по возвращении милые старички Смирновы усомнятся, что столько дорогих их сердцам предметов свалились и разбились сами по себе.
— Это Иван виноват, — проворчал Герасим. — На фига ему нужно было меня хватать?
— Чтобы ты не оставил на вазе отпечатков своих каменных пальцев, — откликнулся тот.
— Больше, пожалуйста, ничего не трогай. — Луна протер вазу носовым платком. — Я тебе что, уборщица?
— Зачем он все-таки сюда сунулся? — по пути в спальню проговорила Варвара.
— То-то и оно, что совершенно неясно, — сказал Луна.
В спальне тоже никаких следов вторжения не обнаружилось. Заметив под двуспальной кроватью большой чемодан, Муму, несмотря на бурные протесты остальных, выдвинул его на середину комнаты. Пыль при этом поднялась ужасная. Ребята зашлись от чиха.
— Убери это немедленно, — замахала руками Варя.
