class="p1">– Ес… есть очень хочется, – еле произнес Филин, пытаясь отдышаться.
– Тьфу ты! Напугал, – воскликнула полная буфетчица, что-то проворчала себе под нос и достала руки из-под прилавка. – Ну выбирай тогда.
– Ага, отдышусь только.
Филин скинул рюкзак и сел за стол, все еще пробуя восстановить дыхание. Буфетчица какое-то время смотрела на него, но тут в столовую начали заходить не такие быстрые нормальные ученики, и она потеряла к Филину всякий интерес. Именно это ему и было нужно.
Сегодня в столовой чудесно пахло сдобными мягкими булочками, возможно даже с изюмом. У Филина в животе заурчало, и он на секунду представил, как берет и надкусывает булочку. Но тут же откинул соблазнительную мысль. Сегодня он здесь совсем для другой цели. Шанс, конечно, был невелик, но его все равно нельзя упускать.
Где же Белов? Филин за две недели уже составил график его стандартных перемещений по школе, знал расписание всех уроков и кружков. По расчетам, тот должен был появиться еще минуту назад.
Тем временем столовая уже наполнилась шумом толпящихся школьников. Кто-то стоял в очереди за обедом, кто-то покупал перекус в буфете. Когда Филин совсем распереживался, двери открылись, и в столовую вошел Белов. Как всегда, в сопровождении каких-то девчонок. Он им что-то рассказывал, а они задорно хохотали.
Вот он проходит к буфету, где очередь начала напоминать толпу, и кто-то все время норовил протолкаться вперед, чтобы побыстрее купить еды. Филин смешался с толпой и не сводил глаз с Белова. С утра даже пришлось пробраться в гардероб, чтобы проверить ботинки Белова, но те оказались с обычным мелким протектором, хотя размер примерно совпадал.
– Три булочки, – сказал Белов, посмотрел на девчонок и добавил: – И еще два шоколадных батончика.
Когда он достал карту, чтобы заплатить, Филин с досады чуть не прокусил губу.
– Недостаточно средств, – скривилась буфетчица. – Давай поскорее, не задерживай. И так вас тут набралось.
Белов слегка покраснел, неловко улыбнулся и пошарил по карманам. И когда он выудил оттуда две сторублевки, Филин приободрился. Вот он, капкан. Филин считал, что Белов должен был чувствовать свое превосходство, свою неуловимость, поэтому вряд ли заподозрит, что деньги из вчерашней оплаты меченые. Именно поэтому Филин накануне настоял, чтобы большая часть суммы была сторублевками и пятидесятирублевками. Их собирали и разменивали два дня, пачка вышла объемистая, но оно того стоило.
Белов протянул деньги, буфетчица привычным жестом, который Филин давно уже приметил, положила деньги на стол, стоящий за витриной, и дала сдачу. Когда в столовой собиралась толпа, она так всегда делала, пряча подальше только крупные купюры. Впрочем, такая предосторожность была излишней. До этого стола даже при всем желании школьники через витрину дотянуться не могли. А вот подобраться поближе и через стекло подсветить мощным ультрафиолетовым фонариком верхние купюры по расчетам Филина должно было получиться. Он специально измерял расстояние, с которого пометки, оставленные невидимыми чернилами, проявляются под светом специального фонаря.
Осталось только пробраться поближе. Если это те самые деньги, то это уже прямое доказательство того, что продавец витаминов – Белов.
Шум нарастал, большая перемена была в разгаре, и толпа у буфета стала еще менее организованной – все хотели успеть, но, как Филин ни пытался оказаться поближе к витрине, у него все не получалось.
– Куда ты лезешь? – отодвинул его старшеклассник с очень знакомым лицом.
– Я тут вообще первый, просто за деньгами ходил.
– Ага, рассказывай мне, – хмыкнул старшеклассник, и тут Филин его узнал – это ведь тот самый Скворцов, на которого так чудесно подействовали витамины. Вот это удача! Может, его потом расспросить? На вид так полная противоположность Белову. Филин еще подумал пару секунд, но решил, что сперва надо добраться до денег, а уж побеседовать со Скворцовым можно и в другой раз.
– Не толкайся, а то из очереди вылетишь!
– Мне очень надо, – сделал Филин такое грустное лицо, какое только мог.
– Ладно, становись за мной и не мешайся. А ну-ка, подвиньтесь, пропустите, ага, вот так.
Когда подошла очередь Филина, на столе уже лежала стопка соток и пятидесяток. Оставался последний шанс.
– Мне вот ту, самую маленькую булочку, – ткнул в витрину Филин и дал буфетчице тысячу.
– Меньше нету? – грозно спросила она. – Тебе еще и сдачу считать с нее.
– Все что есть, – пожал плечами Филин.
– Давайте быстрее! Поторопитесь! А-а-а, звонок скоро, – раздавалось в толпе.
Буфетчица сурово посмотрела на Филина, хотела было что-то сказать, но вместо этого быстро отсчитала ему сдачу и вместе с булочкой сунула в руку.
– Спасибо! Спасибо большое! – выкрикнул он и побежал к столу, где тут же разложил купюры и включил фонарик.
С замиранием сердца он тщательно светил на каждую сторублевку с двух сторон. Вдруг невидимые чернила, что светятся только в ультрафиолете, смазались или были тусклыми. Здесь нужно действовать последовательно. Но одна за другой банкноты оказывались вполне обычными, без меток.
Конечно, вероятность, что сторублевки Белова остались у буфетчицы, была, но все же не так много человек платили после него. Вероятность того, что Белов мог заплатить другими деньгами или вовсе не был причастен к продаже витаминов, Филин почти не допускал.
Седьмая, восьмая. Пусто. Ничего. Филин поморщился – больше крупных денег у него не осталось, разменивать нечего. Но только он навел луч фонарика на последнюю сторублевку, как на ней ярко-сиреневым цветом вспыхнула надпись почерком Иванцова: «Собственность детективов».
– Попался! – подпрыгнул от радости Филин.
– Дурак, что ли? – покачал головой оказавшийся рядом старшеклассник.
– Обалдел? – проворчал другой.
Не обращая ни на кого внимания, Филин сунул деньги в карман и, радостный, побежал в класс, чтобы рассказать обо всем друзьям.
* * *
– На сцене фольклорный хор «Морожка» с песней…
Что будут петь юные таланты на школьной сцене, Филин не дослушал, а скрылся за кулисами.
Там в небольшом закутке, на ящиках из-под оборудования, его уже ждали друзья. Тусклое освещение, музыка, звучащая со сцены, неисправные софиты и какие-то покосившиеся треноги создавали удивительную атмосферу практически театрального закулисья. Филин ощутил себя не в актовом зале школы, а как минимум в Большом театре.
Чего нельзя было сказать о его друзьях. Иванцов нетерпеливо переминался с ноги на ногу, Лена как будто равнодушно настраивала электрогитару, и только Аня никак не выражала волнения.
– Наш выход следующий, – радостно сказал Филин. – Готовы?
– Я не понимаю, с какого перепугу во все это вписалась, – вздохнула Лена, – но отступать не собираюсь.
– Позориться, так вместе. Ты уверен, что план сработает, Митя? – спросила Аня и поправила волосы.
– Сия затея, кхм, попахивает безумием изначально, – проворчал Иванцов, который из них четверых больше всех не любил
