Флетчер Мун — частный детектив - Йон Колфер

Эйприл посмотрела на Мэй так злобно, что вся ее розовость потускнела.

— Очень даже стоит, кузина. Может, тебе лучше пойти и поупражняться в танцах, а я с Флетчером сама разберусь? Как-никак считается, что он выдающийся детектив.

— Эйприл права, — успокоил я Мэй. — Вместе со значком приходят и неприятности. Это нормально.

Эйприл и Мэй уставились друг на друга, словно две девочки из манга [6], которые вот-вот начнут испепелять друг друга молниями. По какой-то причине Мэй не хотела, чтобы меня втягивали в это дело. То ли считала, что мне не хватит ума, то ли и впрямь беспокоилась обо мне. Все это лишь подогрело мое любопытство.

Наконец Эйприл и Мэй устали играть в гляделки и перешли к следующей фазе — игре в молчанку. При этом Мэй, чтобы позлить Эйприл, сняла танцевальные башмаки и принялась барабанить ими по столу.

Дождавшись, пока барабанная дробь хотя бы ненадолго утихнет, Эйприл начала излагать свою историю:

— Все Шарки — сущее наказание. Они, наверное, украли миллион всяких разных вещей.

«Миллион и одну», — подумал я.

— Вообще-то мне это было безразлично, — продолжала Эйприл, — пока они меня не трогали. Однако пару недель назад Шарки украли кое-что и у меня.

Я достал из кармана маленький блокнот.

— Почему ты решила, что это сделали Шарки?

Эйприл вытаращила глаза, и я заметил, что тени на веках у нее тоже розовые.

— Потому что знаю, Минимун. Знаю, и точка.

Я многозначительно покачал головой.

— «Знаю, и точка» — еще не доказательство.

Но Эйприл была не в настроении выслушивать замечания.

— Доказательств типа видеозаписи у меня нет, но я просто знаю. Кроме того, не смей разговаривать со мной, как с малявкой. Может, ты и старше, но я во много раз круче тебя, так что возраст тут ни при чем.

Я готов был продолжить спор, но вовремя вспомнил, что тоже просто знаю, кто свистнул мой значок.

— Ладно. Расскажи, что произошло.

— Я купила на электронных торгах локон волос Шоны Бидербек.

Я с трудом согнал с лица глупую ухмылку. Неужели Эйприл только что в одном предложении использовала слова «купила» и «локон»?

— В ламинированном футляре с автографом. Он для меня дороже всего на свете. — Эйприл прижала воображаемый локон к сердцу.

Я записывал полученные сведения, пытаясь не судить раньше времени. В смысле, не думать о том, кому может взбрести в голову выкладывать деньги за ту часть поп-звезды, которая самой ей, видимо, была без надобности.

— И ты думаешь, что Ред Шарки украл этот… м-м… образец волос?

— Определенно. Он просил меня взглянуть на него хоть одним глазком, просто умолял. И я согласилась, но только при условии, что он на память и по порядку перечислит все песни на последнем диске Шоны. Тогда он умчался, как сумасшедший, выкрикивая, что все равно увидит эти волосы, так или иначе. И на следующий день они исчезли, и виноват в этом он. Все ясно как день.

Факты лежали передо мной, но особого впечатления не производили. Пропажа значка сама по себе подпортила мне настроение, а тут еще первое серьезное дело оборачивалось, смешно сказать, пропавшим локоном. Не слишком удачное начало карьеры для Флетчера Муна, выдающегося детектива. Я закрыл блокнот.

— Послушай, Эйприл. Думаю, будет лучше вернуть тебе деньги. Пропавшие волосы… это, видишь ли, не совсем мой профиль. Бриллианты, родственники, даже домашние животные… Но волосы? Нет, не могу. Я должен заботиться о своей репутации. Это же просто волосы. И скорее всего, они упали куда-нибудь за диван.

Эйприл побледнела от негодования.

— Просто волосы… — прошептала она, — Это все равно что назвать розовое просто цветом. Ты в своем уме, Минимун? Локон с головы Шоны Бидербек — гораздо больше, чем просто волосы! Он должен был стать центром моего культурного проекта. Все остальное уже готово: множество маленьких фотографий и стрелки, указывающие на локон. А на что теперь они будут указывать? На пустой квадрат? И чтобы ты знал, мистер детектив, я первым делом посмотрела за диваном.

В ее словах был смысл, но все равно это дело меня совсем не вдохновляло. Наверное, Эйприл прочла что-то на моем лице, потому что вперила в меня яростный взгляд, который мог бы прожечь дырку в стальном листе.

— Ред и Ирод заправляют в нашей школе, точно какая-нибудь мини-мафия, воруют, где хотят и что хотят, а потом тащат домой к своему грязному папаше, и он продает краденое. И после этого ты, тупица, называющий себя детективом, отказываешься заниматься моим делом?

— Ред не такой, — тихонько вставила Мэй. — Он никогда не воровал.

— Его никогда не хватали за руку, — Эйприл многозначительно посмотрела на меня. — До сих пор, правда, Флетчер?

Веский довод, ничего не скажешь. Мне предлагали не просто разыскать локон поп-звезды. Мне предлагали разоблачить целую преступную семью. Совершив кражу у Эйприл Деверо, Шарки приобрели в ее лице слишком сильного противника. Кроме того, я, конечно, не сомневался, что Ред украл мой значок.

Я снова открыл блокнот.

— Ладно. Ты меня наняла. Расскажи подробности.

Настроение Эйприл мгновенно изменилось. Теперь она снова засверкала белыми зубами и розовыми веками.

— Все по-настоящему ценное и классное мы храним здесь, в домике Венди. На следующее утро после того, как я принесла локон Шоны в школу, кто-то взял его из моего сейфа с «валентинками».

— Ред мог узнать, где лежат волосы?

Эйприл задумалась.

— Все девочки знали. Ему не составило бы труда выяснить это. Ты же знаешь, как Ред умеет подольститься к девушке.

— Разве домик Венди не запирается?

— Запирается. Но мы храним запасной ключ под статуей единорога. Единорог — мой личный символ, между прочим. Наверное, Ред нашел ключ, а потом положил его на место.

Как выяснилось, больше добавить ей было нечего. Никаких доказательств, никаких улик. Одни подозрения, а, как говорит Бернстайн, «еще никому не вынесли приговор на основании подозрений».

— Вот что я собираюсь делать. Во-первых, нужно покопаться в истории семьи Шарки. Кроме того, придется установить наблюдение за Редом как за главным подозреваемым. Если удастся поймать его на чем-нибудь противозаконном, может, мы сможем надавить на него и заставить вернуть твое сокровище и…

Я резко оборвал себя, не желая рассказывать Эйприл о значке. И дело не только в том, что сам инцидент с его пропажей повергал меня в смущение. Гораздо важнее было другое. Знание — это сила и власть, а чем дольше я разговаривал с Эйприл, тем меньше хотел, чтобы она имела какую-то власть надо мной.