— И почему я не взяла зонтик? — бормотала она.
— Могла бы и шапку надеть, и куртку теплую, раз больная. Ты потерпи. Ведь до нашей «Рижской» всего одна остановочка, — утешал ее Ромка.
В метро было теплее, но сквозняк на станции не давал согреться. Лешке стало трудно стоять, и она присела на скамью.
И вдруг над ее головой раздался знакомый голос.
— А говорила, болеешь!
Лешка подняла глаза. Перед ней стояли Настя Вавилова с Людкой Прониной. Обе были в теплых куртках, в руках держали мокрые зонтики.
— Вы из аквапарка?
— Нет, так гуляли. По магазинам. А вы где были?
— По делам ездили, — коротко ответила Лешка.
— А Артем вам пишет? — спросила Людка.
— Пишет. Иногда.
Настя вдруг достала из сумки ручку и записную книжку.
— А продиктуй мне, пожалуйста, телефон Артема и его электронный адрес. Мы тоже хотим с ним переписываться.
Лешка замялась и посмотрела на брата.
— Мы наизусть не помним, — сухо ответил он.
Настя кинула ручку в сумку и сузила глаза.
— А у нас сегодня контрольная была. По алгебре. А вчера — по химии. Ты не из-за них, случайно, не ходишь?
От возмущения Лешка зашлась, не находя слов.
— Нет! — вскричала она. — Я в самом деле больна!
— Рассказывай! — усмехнулась Людка.
Подошел поезд, к нему хлынула толпа, и они с Ромкой оказались в другом вагоне. Лешка была этому только рада. Ничего объяснять Насте с Людкой ей не хотелось. Почему она должна перед ними оправдываться? И телефон Артема им незачем знать.
И вдруг ее охватила паническая мысль. Ну не скажет она им адрес Артема, так они легко в другом месте его узнают, станут писать, а он отвечать. Может быть, с превеликим удовольствием. Настя вон какая завлекательная, Людка тоже не урод. Да и в их школе столько девчонок, готовых с ним задружить! Их и в Англии небось полно. Вот он ей и не пишет.
И Лешка сникла окончательно, хотя и чуть-чуть согрелась. Но когда они вышли из метро, дождь и ветер превратили ее в дрожащий флюгер. Ромка схватил ее за руку и помог бежать.
Прибежав в свой двор, они увидели Славку, укрывшегося под крышей подъезда. Неподалеку от него мокрый Джим, опустив хвост, деловито обнюхивал кустик.
Ромка полез в сумку, достал из нее газету с объявлением и протянул Славке.
— Возьми. Потом скажу зачем. А ты, случайно не знаешь, твоя Ирка дома? Мне срочно надо ее увидеть.
— Знаю. Дома, — ответил Славка.
— Отлично! Я за Диком, чтобы не терять времени, зайдем к твоей Ирке. А ты, Лешка, — он посмотрел на вконец посиневшую сестру, — ляжешь в постель.
— Ир, ты не могла бы придумать какой-нибудь повод и собрать у себя своих друзей? Ну, тех, что были у тебя на дне рождения, — сразу спросил Ромка, когда Славкина сестра открыла им дверь. — Ничего, что я с Диком?
Не дожидаясь ответа, Ромка прицепил собаку за поводок к дверной ручке и без приглашения прошел в комнату с книгами.
— Могла б, наверное, — осторожно ответила девушка. — Но зачем? Неужели ты думаешь, что кто-то их них мог связаться с таким бандитом, как Клещ? Это не просто абсурдно, это смешно.
— В таком случае они могли кому-нибудь рассказать о том, какая у твоего отца библиотека…
Ирка покачала головой.
— Постой, не перебивай! — Ромка поднял руку ладонью кверху, призывая ее к молчанию. — Понимаешь, не нарочно рассказать, а нечаянно. Я помню один такой случай. Люди между собой обсуждали одного человека, говорили, что у него куча денег, а преступник их подслушал и этого человека похитил. Так что спроси у них, может быть, они что-нибудь подобное вспомнят. И обязательно пригласи всех к себе. Ну что тебе стоит? Если они такие хорошие, как ты говоришь, то помогут тебе, и у тебя на их счет не останется никаких сомнений.
Славкина сестра стряхнула со стола пылинку и, подумав, сказала:
— Ну хорошо. Мне это в самом деле не трудно. Парус, к примеру, сам навязывается. Светка с Юлькой не откажутся. Да и Вовик с Леночкой согласятся. Они все любят ко мне ходить.
— Вот и отлично. Зови их прямо сейчас.
У Ирки взлетели брови.
— Да ты что, Рома? Я смогу это сделать только завтра. Просто предложу им после занятий зайти ко мне, вот и все. Завтра у нас всего две пары, так что вполне можно будет расслабиться.
— А сегодня никак? — на всякий случай спросил Ромка. — Время-то уходит.
— Сегодня — никак, — отрезала девушка.
Из прихожей донесся шум и рычание Дика, что свидетельствовало о появлении хозяина дома. Ромка метнулся к двери и схватил собаку за шкирку.
— Молчи, дурачок! Андрей Александрович, здрасте, а что такое именной переплет? — спросил он, удерживая собаку.
Славкин дядя кивнул ему, разделся, прошел в комнату, подошел к полкам и любовно провел рукой по своим редким книжкам.
— Именной, говоришь? Видишь ли, в позапрошлом веке, да и в прошлом тоже, вплоть до семнадцатого года, состоятельные люди могли приобрести книгу без переплета и заказать в типографии свой собственный, такой, какой им больше нравился. Многие так и поступали. Вот, можете посмотреть сами.
Он снял с полки огромный том под названием «Император Павел Первый» и показал Ромке на его корешке снизу выбитые золотом буквы «В.» и «С.» с вензелями.
— А что означают эти буквы?
— Это — инициалы первого владельца этой книги. Скорее всего, имя и фамилия. У меня с таким переплетом теперь только один четырехтомник остался. Тот, который украли, тоже именным был. Только там стояли другие буквы: «Н.Н.»
— Ясно, — сказал Ромка. — Этот Н.Н., конечно, тоже неизвестно кто?
— Разумеется, — ответил Андрей Александрович. — Никто не знает и того, сколько владельцев было у этих книг. Лично я приобрел их по случаю лет двадцать тому назад. А у кого они находились до меня? Увы, родословной у них не существует.
Ромка немножко помолчал, а потом тронул Андрея Александровича за руку:
— Знаете, что я сейчас подумал? А может быть, этот Н.Н. или внук его, или правнук и есть заказчик кражи? Вдруг он узнал, что его книжки у вас, и решил вернуть назад свое богатство?
Это предположение Андрей Александрович отверг сразу.
— Вот уж не думаю. Если бы объявился потомок истинного владельца этих книг и захотел их приобрести, то зачем ему начинать с воровства? Сначала он просто-напросто связался бы со мной. Во всяком случае, я на его месте поступил бы именно так. И мы с ним, возможно, столковались, если бы он принес мне замену, то есть те же книги, но в обычных переплетах. Никакой причины идти на крайние меры у него не было.
Ромка повертел в руках толстенную книгу, прикинул на вес, полистал.
— И что в них такое, чего нет в других? Или они ценятся только за то, что старые? То есть старинные? Кто вообще такой этот Шильдер?
— Николай Карлович Шильдер — издатель, историк, и не только. Он являлся крупным ученым девятнадцатого века, директором публичной библиотеки в Санкт-Петербурге, а в конце жизни его избрали членом-корреспондентом Петербургской академии наук, — терпеливо, как на своей лекции студентам, пояснил Андрей Александрович. — Его трудами пользовались известные отечественные историки, поскольку в своих книгах Шильдер последовательно и объективно восстановил картину царствования трех наших императоров. А еще в одной он подробно описал жизнь и деятельность графа Тотлебена — знаменитого российского генерала, который руководил осадой болгарского города Плевны.
Ромка закивал.
— Что-то я о таком генерале слышал. А о Шильдере мне Славка кое-что говорил. Он, наверное, потому историю любит, что вырос среди всех этих книжек. По ним ее интереснее изучать, чем по нашим учебникам. Так?
— Так, наверное. — Андрей Александрович кинул теплый взгляд на своего образованного племянника. — Но еще и сами книги имеют свою историю. Иногда они нам дороги не только из-за содержания, а исключительно по субъективным причинам. Вот, например, лично для меня очень ценная книжка.
Он подошел к самой дальней полке и снял с нее обыкновенный «Зарубежный детектив». Ромка повертел и его, раскрыл, пролистал. Книга была тридцатилетней давности, потрепанной, словом, ничего особенного.
— Очень интересный, наверное? — спросил он.
— Детектив как детектив, — ответил Андрей Александрович. — Только принадлежал он особенному человеку — Надежде Яковлевне Мандельштам. Слышал о такой женщине?
Ромка покачал головой, а потом утвердительно кивнул.
— Да! Мама наша Мандельштама любит.
— А Надежда Яковлевна была вдовой этого великого поэта — Осипа Эмильевича Мандельштама. Собственно, благодаря Надежде Яковлевне и сохранилось большинство его стихов. Но, будучи тончайшим знатоком поэзии, она любила зарубежные детективы. Конечно, она их не собирала и ими не дорожила, а прочитывала и раздаривала — тогда они дефицитом являлись. Я, к сожалению, у нее в гостях был всего раз, молодым совсем, с другом. Взял с тумбочки эту книгу, машинально перелистал, а она заметила и тут же сказала: «Можете взять. Мне она больше не нужна». Я и взял. До сих пор жалею, что не попросил автограф.
