– Гениальная идея, идем!
Они не раз уже смеялись над тем, что на Майорке крохотные магазинчики, торгующие всякой всячиной, съедобной и несъедобной, гордо именовались «супермаркетами». Однако в газетах ничего похожего на сообщение об убийстве не было.
– Скорее всего, в вечерних выпусках будет, – сказал Гошка.
– Придем после ужина.
Мамы появились только в начале седьмого. Загорелые и сияющие.
– Зря вы с нами не поехали, было так здорово! – захлебывалась Юлия Александровна. – Так приятно было на пароходе… нас кормили фантастической паэльей. И вообще, там такая красота, совершенно другой ландшафт.
– И знаете, что забавно? – подхватила Ольга Александровна. – У нас в прошлой поездке испанскую экскурсоводшу звали Мария, а шофера Хуан, и сегодня тоже – Хуан и Мария, но совершенно другие!
– Какая Марья без Хуана, – вспомнил известную песню Гошка.
– Ну, а как вы? – спросили мамы в один голос.
– Все отлично! – бодро отозвался Гошка.
Они с Никитой решили ничего не говорить о своих догадках и соображениях.
За ужином Юлия Александровна вздохнула:
– Завтра у нас последний полноценный день на Майорке, а послезавтра в двенадцать надо выселяться.
– Почему в двенадцать? – удивился Гошка. – Самолет же у нас только в шесть?
– Так полагается. В двенадцать заканчивается расчетный день. А чтобы задержаться, надо платить за полный день. Это дорого и не имеет смысла.
– Юля, это чепуха. В двенадцать сдадим вещи в камеру хранения, погуляем напоследок, посидим в кафе и не заметим, как время пройдет. А в четыре за нами придет автобус.
– Действительно, – улыбнулась Гошкина мама, – просто так еще в Москву не хочется, что все, связанное с отъездом, огорчает.
«Интересно, а папа нас проводит?» – подумал Гошка.
После ужина мамы никуда не пошли, слишком устали, а мальчики решили немного погулять и заодно просмотреть газеты в «супермаркете». Но опять-таки никаких сенсационных сообщений не обнаружили.
– Значит, вчера он никого не убил, твой маньяк! – заключил Никита.
– Еще не факт! Может, он только ранил жертву или напугал, а про это поместят какую-нибудь небольшую заметку на двадцать третьей страничке. Мы же ее никак не найдем и тем более не прочитаем.
– Ну и прекрасно! Я лично очень рад, что никого больше не убили и что нам не надо переться в полицию. Только все равно тот дядька очень подозрительный… Ой, смотри, оказывается, наша улица называется..
– Улица Тита Ливия, – прочитал Никита. – Слушай, Тит Ливии, что-то ужасно знакомое?
– Ага, это что-то из истории. Император какой-то, наверное. Вроде римский…
– Нет, молодые люди, вы немного ошиблись! – раздался приятный мужской голос.
Перед ними стоял пожилой господин с добрым интеллигентным лицом. – Тит Ливии – римский историк, а просто Тит, тот действительно был императором из династии Флавиев. Прошу извинить меня за вмешательство.
– Да нет, что вы, спасибо, – смущенно забормотали ребята Они уже не удивлялись обилию русских на этом чудесном острове – Волик! – позвала мужчину пожилая дама в клетчатых брюках-бермудах. – Посмотри, что я купила!
– Всего доброго, молодые люди!
– До свидания! Во как историю знает мужик, офигеть! – заметил Никита.
– А может, ему самому кто-то только вчера это рассказал? – засмеялся Гошка. – Может, он вот так же стоял и вспоминал, кто такой этот Тит Ливии?
– Нет, у него на лбу написано, что он какой-нибудь профессор.
– Да почему? Спорим, наши мамы тоже не помнят, кто этот Тит Ливии!
– Запросто! – хмыкнул Гошка. – Но моя мама художница, и твоя пока тоже не профессор.
– Она доцент, и до профессора ей не так уж далеко!
– Все, Никита, пошли спать, прошлую ночь не спали…
– Слушай, а во сколько прошлой ночью тот маньяк появился?
– В начале пятого вроде… А что?
– Эх, был бы у нас будильник…
– И что тогда?
– Проснулись бы опять в четыре и посмотрели, появится он или нет.
– Думаешь, он каждую ночь тут шатается?
– Да, скорее всего, он поджидает жертву. Попадется кто-то, убьет… Только, наверное, не каждую ночь они ему попадаются.
– Может быть, очень даже может быть, только нам, Никита, всего две ночки осталось, и мы ничего уже не успеем выяснить, так что давай спать.
С этими словами Гошка плюхнулся на постель, укрылся простыней и мгновенно уснул. А через две минуты уснул и Никита.
Они спали до самого утра и не слышали под балконом тяжелых шагов неизвестного.
И вот настал последний день. Гошка с Никитой вскочили рано и принялись укладывать вещи. До двенадцати времени было еще более чем достаточно, но сегодня они намеревались купаться до упора.
– А давай еще до завтрака сбегаем искупаемся, – предложил Никита.
– Давай, – сразу согласился Гошка. – Наверняка нам такое купание еще много лет не обломится.
И они помчались на пляж, где, к великому своему удивлению, сразу заметили мамашек, которые уже плескались в воде.
– А мы думали, вы еще спите! – обрадовалась Гошкина мама. – Молодцы, сегодня уже нельзя время терять… Неизвестно ведь, когда еще доведется искупаться в Средиземном море.
После завтрака они опять вернулись на пляж, где к ним присоединился Андрей Иванович.
Накупавшись и накувыркавшись с серфингом, он тихо сказал Гошке:
– Вот что, сын, нам надо поговорить. Давай-ка пройдемся по пляжу.
У Гошки упало сердце.
– Давай, – согласился он.
И они пошли по самой кромке песка. Андрей Иванович довольно долго молчал.
– Вот что, Гоша… ты уже взрослый парень… Тебе пора уже думать о будущем…
«Начинается», – с тоской подумал Гошка.
– Я тут кое-что прикинул, покумекал и пришел к выводу, что тебе следует перебраться ко мне в Германию.
– Нет, – сразу и решительно ответил Гошка. – Нет.
– Но почему?
– Потому что… Во-первых, я маму не брошу, это раз!
– Чудак-человек, зачем же становиться в позу? Никто не говорит о том, чтобы бросать маму… Просто теперь ты поживешь у меня, а мама, мама отдохнет от тебя, может быть, устроит свою жизнь, она еще молодая красивая женщина…
– Нет, папа.
– Но почему? Ведь в Германии у тебя могут быть отличные перспективы… В России сейчас сложная жизнь…
– Папа, хочешь, я скажу тебе правду? – собрался с духом Гошка.
– Разумеется!
– Я не поеду в Германию Я буду жить с мамой в Москве, мама вовсе от меня не устала, я ей нужен… А тебе… ты прекрасно без меня обойдешься. А мама – нет. И еще… у меня своя жизнь, друзья, школа…
– Боже мой, друзья – дело наживное, найдешь себе друзей в Германии. Мы будем с тобой путешествовать…
– Мы с мамой тоже путешествуем. А иначе ты бы обо мне еще десять лет не вспомнил, – засопел Гошка. – Спасибо, что ты тут мной занимался и Никитой, спасибо, что научил кататься на серфинге, и я смогу приехать к тебе на зимние каникулы или на весенние, если ты захочешь. Только жить я буду с мамой.
– Это твое последнее слово?
– Да, – твердо ответил Гошка.
– Ну что ж… Я действительно очень виноват перед тобой и не заслужил прощения… Наверное, ты прав…
Гошке на мгновение показалось, что отец облегченно вздохнул.
– Но ты не думай, я больше не пропаду и обязательно буду помогать вам материально… И ты действительно приедешь ко мне в Германию, и мы все равно попутешествуем. Съездим в Голландию, во Францию, в Бельгию…
– Хорошо, папа.
Этот разговор уже тяготил Гошку. И вообще, ему вдруг захотелось домой в Москву, к своей привычной жизни…
Они вернулись. Мама встретила их встревоженным взглядом. О чем они там говорили? Андрей Иванович опустился на песок рядом с ней.
– Ты хорошего парня вырастила, Юля.
Настоящего…
– И что? – с замиранием сердца спросила она.
– Ничего. Он наотрез отказался перебраться ко мне.
Юлия Александровна просияла.
Так закончилось это волшебное путешествие. Прощай, Майорка!
Домой они добрались без всяких приключений. В аэропорту их встретил отец Никиты на машине и благополучно доставил Гошку с мамой домой. Была уже глубокая ночь, и мама сказала:
– Завтра можешь еще не ходить в школу, а то заснешь на уроках.
– Ура! – воскликнул Гошка. – А ты в мастерскую завтра пойдешь?
– Пойду, но не с самого утра. Надо же прибраться тут, кое-что купить, приготовить… Ох, Гошка, как неохота! – засмеялась мама. – Я на Майорке так разленилась…
– Мам, убраться я тебе помогу и в магазин сбегаю, а готовить ничего не надо. Сварим суп из пакетиков и яичницу сварганим.
– Я всегда всем говорю, что у меня сын – чистое золото. А сейчас иди спать, золото.
Утром Гошка проснулся, взглянул на часы – девять. «А на Майорке сейчас только семь», – подумал он. Прислушался, в квартире все было тихо. Мама, наверное, еще спит. Как хорошо, что он остался с ней. Вчера в аэропорту Майорки, прощаясь с отцом, он слегка взгрустнул. Вот если бы отец и мама снова поженились… Но надежды на это никакой не было, и пришлось сделать выбор. Он его сделал без колебаний. Между прочим, Саша и Маня Малыгины рассказывали, что когда их родители разошлись, дочерей тоже поставили перед выбором, и они тоже выбрали маму. Хотя очень любили отца.
