«Со мной все в порядке!»
Вдруг она вскочила и негромко вскрикнула.
«А дверь я закрыла? Не помню… Неужели я выпустила привидение на волю? Оно сбежало? И теперь где-то здесь, рядом со мной?»
Леа вдруг показалось, что за ней наблюдают. Она оглядела комнату, опустившись на колени, заглянула под кровать. Ничего. Никаких признаков Кэтрин. Ни странного сияния, ни смутных контуров, ни мертвенно-бледного лица.
«Но как же дверь на чердаке?! Наверняка заперта! Я не могла оставить ее открытой!»
Леа знала, что у нее нет выбора. Она должна пойти на чердак и убедиться, что заперла дверь! Она не может оставаться в своей комнате, в этом доме, если не уверена, что Кэтрин не вырвалась на свободу.
Леа случайно поймала свое отражение в зеркале и ужаснулась. Дрожащими руками пригладила волосы. Затем заставила себя открыть дверь и выйти в коридор. Снизу раздавалось бормотание телевизора. У Леа возникло искушение побежать в гостиную, к родителям, и все им рассказать, все, что она натворила и что теперь происходит на чердаке.
Но прежде нужно убедиться, что дверь закрыта, что все они в безопасности.
Девушка заставила себя поставить ногу на ступеньку, поднялась и отодвинула крышку люка.
Тусклый, желтый свет. Леа так никогда и не сможет запомнить, выключала его или нет.
Она влезла на чердак, опасаясь увидеть распахнутую дверь. Но к ее облегчению, дверь была закрыта.
Закрыта. Но заперта ли?
Леа направилась к двери, переступая через валявшиеся на полу доски.
«Если бы я только никогда их не трогала, — подумала она. — Если бы я не отпирала дверь…»
Ключ был на месте. Дверь заперта.
Леа прислушалась.
Тихо.
Чувствуя себя немного лучше, девушка поспешила назад. На этот раз не забыла выключить свет на чердаке. Чердак погрузился в темноту. Исчез.
«Да, — подумала Леа, — всё исчезло. Больше это не существует».
Она спустилась вниз, в свою комнату и заперла, дверь. Сначала походила взад-вперед по комнате, сопровождаемая назойливым скрипом половиц, потом ее волнение немного улеглось.
Она взяла своего тигренка Джорджи и прижала к себе.
— Мне страшно, Джорджи, — прошептала она. — Мне действительно страшно.
— Сначала я даже не поверила, что она действительно позвонила Дону, — рассказывала Марси, поправляя рукой свои рыжие кудри. — Но когда Леа пригласила его на свидание, я решила, что это уж слишком.
Столпившиеся вокруг Марси девушки рассмеялись.
— Я была у Дона, когда она с ним разговаривала, слушала по параллельному телефону. Я слышала каждое слово, — продолжала Марси.
На ее лице каждый раз появлялась довольная, презрительная улыбка, когда подруги взрывались новым приступом смеха.
Леа стояла рядом, за дверью своего шкафчика, слыша каждое слово, дрожа от гнева и стыда. Все знали, что она слышит.
«Марси совсем свихнулась от ревности, — думала Леа. — Не могла подождать, пока я уйду. Не терпится поиздеваться надо мной! Марси — мерзавка. Она рассказывает обо мне всякие гадости! И ведь врет! Лишь бы сделать мне больно! Почему Марси так поступает? Она ведь победила. У неё есть Дон. Он подчиняется ей, как раб. Только что на коленях не ползает, а может, и ползает. Он делает всё, что она захочет.
Когда он видит её, он бежит к ней, виляя хвостом, как щенок. Она уже полностью унизила меня. Смешала с дерьмом. Выставила меня полной дурой перед Доном и перед своими подружками. Из за неё вся школа смеется надо мной! Она победила. Зачем же она продолжает мучить меня?»
Леа закрыла дверь шкафчика и, закинув рюкзачок на плечо, пошла к выходу. Две девушки, надевавшие куртки, о чем-то зашептали друг другу, когда она проходила мимо.
«Наверняка подружки Марси», — с горечью поняла Леа, отворачиваясь, чтобы не встретиться с ними взглядом. Она засунула руки в карманы джинсов и с независимым видом прошла мимо.
«Так нельзя! Марси просто уничтожает меня! Разрушает мою жизнь! Если бы я только могла отомстить ей, — подумала Леа, выходя из школы и окунаясь в ясный, но прохладный день. — Тогда, может быть, она оставила бы меня в покое».
Всю дорогу домой, сначала на автобусе, потом пешком, на холодном ветру, глядя на кружащиеся желтые листья, Леа думала о том, как бы она могла отомстить Марси. Но все, что могла придумать, казалось ей слишком мягким наказанием для нее.
«Я не собираюсь устроить ей какой-нибудь тупой розыгрыш, — размышляла Леа. — Я хочу, чтобы ей стало действительно плохо, чтобы она почувствовала себя униженной, чтобы ей стало очень страшно! Да! Чтобы она испугалась до смерти!»
Недобрая улыбка застыла на лице Леа, когда она сворачивала на Фиар-стрит, мимо старого кладбища, серых каменных надгробий.
«Да, я хочу, чтобы Марси испытала настоящий ужас, — думала Леа, не замечая прыгающих вокруг белок, припасающих желуди на зиму. — Я хочу, чтобы она испугалась так же, как я тогда на чердаке. Прошлой ночью.
На чердаке?! Да!»
К тому моменту, когда Леа открыла дверь и, вытерев кроссовки о коврик, вошла в дом, решение было принято. Она знала, что делать.
Придуманный ею план пугал ее, но не настолько, чтобы она от него отказалась. Гораздо больше испугается Марси.
Она бросила рюкзачок на кухне, посмотрела на холодильник в поисках записки от родителей. Никаких инструкций.
«Странно, — подумала Леа. — Мама обычно оставляет мне длинные письменные наставления, что и как надо делать».
Леа бросила куртку на вешалку и побежала наверх, захваченная своим планом мести Марси.
«Она разрушает мою жизнь, уничтожает меня!»
Мысли путались в голове, когда она в крайнем возбуждении ходила взад-вперед по комнате. Не давая себе времени передумать, Леа выскочила в коридор, поднялась по лестнице и отодвинула крышку люка. Влезла на чердак, надеясь, что дверь будет забита досками, комната заперта и все прошлое окажется ужасным сном.
Но доски валялась на полу, дверь не заколочена.
Леа почувствовала новый приступ ужаса, во рту пересохло. Она неуверенно двинулась к двери.
Внутренний голос говорил ей не делать этого. Бежать от этой двери. Не тревожить привидение. Закрыть чердак. Все рассказать родителям. Пусть они разбираются с этим ужасом.
Но голос разума был слишком тих.
— Открой дверь, — молил голос Кэтрин из запертой комнаты. — Пожалуйста, открой дверь и войди ко мне.
Леа не раздумывая повернула ключ в замке.
— Я не хотела причинить тебе боль прошлой ночью, — взволнованно сказала Кэтрин.
Она стояла посреди комнаты, положив руки на пояс, все в том же наряде: белой кружевной блузке с жестким высоким воротником и черной шерстяной юбке.
По-прежнему горели свечи. Леа вдруг заметила, что свечи горят, но воск не тает.
— Я не хотела сделать тебе больно, — продолжала Кэтрин. — Я просто хотела прикоснуться к тебе. Ведь я так долго была совсем одна…
— Ладно, все в порядке, — неуверенно сказала Леа. — Наверное, я напрасно испугалась…
— Я больше не буду, — прервала ее Кэтрин. Леа сделала несколько осторожных шагов вперед.
— Меня зовут Леа.
— Красивое имя, — улыбнулась Кэтрин. — И ты сама такая красивая. Мне нравятся твои волосы. Темные. Я всегда мечтала иметь такие волосы и носить такую же прическу.
— Но у тебя самой прекрасные волосы!
— Посмотри, что я могу с ними делать!
В глазах Кэтрин вспыхнул озорной огонек. С интересом, к которому примешивался страх, Леа смотрела, как волосы Кэтрин начали светить все ярче и ярче, заливая комнату золотым сиянием. Затем они моментально потухли, потемнели, и сама Кэтрин потемнела, ее фигура стала расплывчатой, туманной.
— Вернись обратно, — попросила Леа.
Кэтрин вновь появилась перед ней, явно довольная собой.
— У привидений есть некоторые преимущества перед людьми, — с улыбкой заметила она. — Мы можем делать то, чего не можете вы. Но, увы, мы не можем…
Ее голос дрогнул.
— Ты хотела бы выйти отсюда? — быстро спросила Леа, зная, что в любую секунду готова передумать.
— Что? — удивленно откликнулась Кэтрин.
— Ты хочешь покинуть эту комнату? Выйти отсюда со мной?
Лицо Кэтрин озарилось радостной улыбкой. Она весело подпрыгнула, совсем как ребенок, которому пообещали игрушку.
— Конечно! — воскликнула она. — Да! Конечно! Спасибо, Леа! Не знаю, как тебя отблагодарить. Ты ведь мне веришь?
— Что? — спросила Леа, которую этот вопрос застал врасплох. — Я тебе верю?
— Ну да, конечно! Ты веришь, что я привидение. И веришь, что я не причиню тебе зла.
— Да, наверное, — ответила Леа, которой не хотелось сейчас думать об этом.
Ей вообще не хотелось думать. Только действовать! Если она начнет размышлять, скорее всего откажется от своего плана.
— Куда мы пойдем? — возбужденно спросила Кэтрин. — Куда ты меня поведешь?
