— Ни за что! — твердо произнесла моя тетя, скрестив на груди руки.
— Так друзья не говорят, — желчно возразил доктор Холингз. — Утро вечера мудренее. Как проснемся, двинемся назад в лагерь. И тогда, уж поверь, Бенна, ты поделишься всем. Всеми своими секретами. Всеми без утайки. И дашь мне и Кэролин Колдовство джунглей.
— Как это делают добрые друзья, — добавила Кэролин.
— Идемте, — скомандовал доктор Холингз. Он положил свою тяжелую руку мне на плечо и подтолкнул меня в сторону хижины.
Карин уже сидела на земле около хижины. Воротник у нее был поднят, она сидела откинувшись спиной к стене.
— Вы с Бенной — марш в хижину, — велел доктор Холингз, еще раз грубо толкнув меня. — Так-то оно будет лучше. За вами нужен глаз да глаз.
— Ты попусту теряешь время, Ричард, — проговорила тетя Бен на. Она хотела, чтобы слова ее прозвучали твердо, но голос дрогнул.
Доктор Холингз втолкнул нас в хижину. Мы с тетей растянулись на полу. Сквозь щели в ветхой стене проникал свет от фонарей наших охранников.
— Они что, будут стеречь нас всю ночь? — спросил я ее шепотом.
Тетя Бенна кивнула.
— Отныне мы их пленники, — также шепотом ответила она. — Но отдавать им Колдовство джунглей нельзя. Понимаешь, нельзя!
Я подполз поближе к ней.
— Если мы его им не выдадим, — тихо спросил я, — что они нам сделают?
Тетя Бенна ничего не ответила. Она уставилась в пол и молчала.
Красный шар поднимался в утреннем небе, когда доктор Холингз просунул голову в хижину и разбудил нас.
Я спал всего несколько минут. Настила в хижине не было, а земля была неровной, и я глаз не мог сомкнуть. А стоило мне опустить веки, перед глазами появлялась сушеная голова. Глаза у нее моргали, а губы шевелились.
— Вы обречены! — кричала она хриплым шепотом, полным ужаса. — Вы обречены! Обречены! Обречены!
Тетя Бенна и я выползли из хижины, зевая и потягиваясь. Хотя солнце еще было очень низко, уже начинало припекать, и воздух был горячим и влажным.
От ночи, проведенной на жестком полу хижины, у меня болели все кости. Рубашка пропиталась едким потом. В животе бурлило. Я потер шею и понял, что весь искусан москитами. Да, утречко не из лучших.
А уж о том, что нас ждет впереди, и говорить нечего.
Мы час за часом тащились по знойным джунглям. Впереди шли Кэролин и Карин; доктор Холингз замыкал шествие. Мы шли посередине, чтоб у нас было меньше шансов на побег.
Все двигались молча. Джунгли были наполнены своими звуками: криками зверей, птичьим пением и шелестом трав и кустарников, по которым мы продирались.
С тропы взлетали мириады белых муравьев и уносились прочь плотным роем, словно смерч. Солнце неумолимо жгло спину сквозь ветки и листья деревьев.
Когда мы наконец добрались до лагеря, я был весь в поту и еле держался на ногах от голода и жажды.
Доктор Холингз втолкнул тетю Бенну и меня в пустую хижину и запер дверь. В хижине стояла пара складных стульев и маленькая кровать. Ни о простынях, ни об одеялах не было и речи. Я совсем без сил опустился на голый матрас.
— Что он собирается сделать с нами? Тетя Бенна закусила губу.
— Не беспокойся, — ласково сказала она. — Я что-нибудь придумаю. — Она пересекла крошечное помещение и посмотрела, открывается ли окно. Оно было закрыто или заколочено снаружи.
— Может, разобьем стекло? — высказал я свое предложение.
— Да нет, он услышит, — отвергла его тетя Бенна.
Я чесал шею. Искусанная москитами, она дико зудела. Тыльной стороной ладони я стирал пот со лба.
Дверь открылась и вошла Карин с двумя бутылочками воды. Одну она протянула мне, а другую — тете Бенне. Затем быстро вышла, закрыв за собой дверь и заперев ее.
Я поднес бутылочку к спекшимся губам и в один присест осушил ее. Я оторвался, когда на дне оставалось несколько капель. Я вылил их на макушку, а бутылку швырнул на пол.
— Что мы будем делать? — обратился я к тете Бенне.
Она сидела на одном из складных стульев, положив ногу на ногу.
— Шшш, — прошептала она, приложив палец к губам.
Из окна раздавался треск механизма. Металлическое клацанье. Потом послышался шум воды из шланга.
Я бросился к окну и выглянул наружу, но оно выходило не на ту сторону. Ничего увидеть не удалось.
— У нас есть одна возможность, — пробормотала тетя Бенна.
Я так и впился в нее глазами.
— Какая?
— Одна возможность, — повторила она. — Холингз не отобрал сушеную голову. Вчера ночью была такая тьма. Скорей всего, не разглядел ее.
Я достал голову из кармана. Пучок черных волос весь спутался. Я стал приводить его в порядок.
— Убери ее, Марк, — резко сказала тетя Бенна. — Еще не хватало, чтобы Холингз увидел ее. Он не знает, что без головы невозможно Колдовство джунглей.
— Именно без этой головы? — спросил я, кладя ее обратно в карман. — Она одна?
Тетя Бенна кивнула:
— Да. Колдовство совершается при помощи этой головы и магического слова. Того, что я передала тебе в гипнозе, когда тебе было четыре года.
Черные пряди головы выбились у меня из кармана. Я тщательно спрятал их обратно.
Снаружи снова послышались звуки механизма. Что-то лязгнуло. Потом послышался всплеск. Рев воды стал сильнее.
— Мы в опасности, Марк, — сказала тетя Бенна. — Придется тебе воспользоваться магическими силами джунглей, чтобы спасти нас.
У меня внутри словно все оборвалось, но я бодро пробормотал:
— Подумаешь, что за дела!
— Только подожди, когда я тебе подам сигнал, — продолжала наставлять меня тетя Бенна. — Когда я три раза мигну, доставай голову и выкрикивай свое волшебное слово. Следи за мной. Ясно? Жди сигнала!
Не успел я кивнуть, как дверь распахнулась и вошли доктор Холингз и Кэролин. Лица у них были хмурые. У доктора Холингза в руке был пистолет.
— Выходите! — приказал он нам, показав дулом на дверь.
Впереди шла Кэролин. Она вела нас вдоль ряда лагерных хижин. Позади главного строения она остановилась. У стены стояла Карин в соломенной шляпе, надвинутой на глаза.
Солнце неимоверно жгло. Шея ужасно чесалась и зудела. Почти прижавшись к тете, я исподлобья посмотрел, где мы находимся. Справа я увидел гору сушеных голов.
Казалось, черные глаза этого сморщенного воинства смотрят на меня. Рты у всех искажены в гримасе гнева и ужаса.
Я отвернулся от этого страшного зрелища и тут же наткнулся на еще худшее.
За главным строением лагеря, где мы находились, громоздился непомерный котел, до самых краев наполненный водой. Вода булькала и кипела. Котел стоял на огромном электронагревателе, похожем на большую электроплитку. Он был докрасна накален.
Я повернулся к тете Бенне и увидел у нее на лице страх.
— Вы этого не сделаете, — крикнула она доктору Холингзу и Кэролин. — Вам это так не сойдет.
— Я не хочу причинять вам мучения, — спокойно, без всяких эмоций сказал доктор Холингз. На лице у него была улыбка. — Я вовсе не хочу мучить вас. Я хочу получить Колдовство джунглей.
Я не отрывал глаз от тети Бенны. Ждал сигнала. Ждал, когда она три раза моргнет, чтобы начать действовать.
— Отдай мне Колдовство джунглей, — потребовал доктор Холингз.
Кэролин подошла ко мне, держа руки на поясе.
— Отдай его нам, Бенна. Мы не хотим неприятностей. Правда.
— Нет! — Тетя произнесла это слово, словно выстрелила. — Нет! Нет! Нет! Вы оба отлично знаете, что я ни за что не раскрою тайну Колдовства джунглей. Уж во всяком случае не вам! И никому!
Кэролин вздохнула:
— Ради бога, Бенна. Зачем эти сложности? Моя тетя посмотрела на нее.
— Никогда! — повторила она. Тетя Бенна моргнула.
Я весь напрягся ожидая, когда она моргнет еще два раза.
Нет. Это не сигнал. Еще не время. Доктор Холингз сделал шаг вперед.
— Я очень прошу, Бенна. Я даю тебе еще один шанс. Открой нам эту тайну — сейчас же!
Тетя Бенна покачала головой.
— Ты не оставляешь мне выбора, — произнес доктор Холингз, качая головой. — Поскольку только вы двое во всем мире знаете тайну, вы оба очень опасны. Тайна должна погибнуть вместе с вами.
— Вы… вы что собираетесь делать? — выпалил я.
— Высушить ваши головы, — ответил доктор Холингз.
Вода кипела и переливалась через край, отчего котел шипел. Я с ужасом смотрел на облако пара над котлом.
Неужели он и правда собирается засушить наши головы?
Неужели мне придется закончить жизнь сморщенной замшевой головой размером с дверную ручку?
Я напряг остатки воли, чтобы сдержать дрожь в коленях и все не спускал глаз с тети Бенны. Все смотрел на нее и смотрел. Смотрел и ждал, когда она подаст сигнал. Когда она трижды моргнет.
Поторопись, молил я ее мысленно. Поторопись — а то он сунет нас в кипящую воду!
