— Роб? — позвала она, пытаясь отдышаться. — Роб?
Развернувшись на крыше, она поползла обратно к окну. Опершись о подоконник, заглянула на чердак.
— Неееет! — в ужасе завопила она. — Роб, нееееееет!
Отчаянно крича, Коди вытаращилась на Роба. Он безвольно плавал в зеленой слизи, уткнувшись в нее лицом и раскинув руки.
Он находился в нескольких дюймах от окна. Всего в нескольких дюймах от спасения.
Он, вероятно, пытался плыть, поняла Коди, и отвратительная жидкость его затянула.
— Роб? Роб? — позвала она, не слыша собственного голоса сквозь бешеный стук сердца.
Не задумываясь о том, что делает, действуя, как в тумане, Коди взобралась на подоконник, опустилась на колени, сделала глубокий вдох и склонилась над густой, бурлящей слизью, вытягивая обе руки как можно дальше. Есть. Дотянулась. Схватила Роба за волосы. И выдернула его лицо из слизи.
«Он хоть дышит? — подумала она. — Пожалуйста, Роб. Пожалуйста, дыши. Пожалуйста!»
У нее не было выбора. Она должна была окунуться обратно в горячую слизь. Обхватив Роба подмышками, она перевернула его на спину. Зеленая слизь облепила его лицо, одежду, волосы.
Ухватившись за подоконник левой рукой, правой она потянула Роба на поверхность.
«Я не смогу его поднять. Но, возможно, смогу толкать, — подумала она. — Пожалуйста, Роб. Пожалуйста, дыши».
Ей пришлось отпустить его, чтобы самой выбраться из слизи обратно на подоконник. Затем она повернулась, наклонилась, чтобы ухватить его обеими руками. Потянула. Ей казалось, что грудь вот-вот лопнет.
Она откинулась на спину и все-таки сумела втащить его тело на плоскую крышу. Она тяжело приземлилась рядом с ним и, не обращая внимания на боль, быстро подползла к нему.
«Пожалуйста, дыши. Пожалуйста».
Он лежал, растянувшись на спине, глаза закрыты, тело неподвижно.
«Пожалуйста. Пожалуйста!»
Сердце Коди бешено билось.
«Пожалуйста, дыши. Пожалуйста, дыши…»
Она сделала глубокий вдох. В груди продолжало колоть. Склонившись над Робом, она яростно смахнула зеленые сгустки с его губ. Затем наклонилась и начала делать искусственное дыхание.
— Оооо, — тихо простонала она, ощутив кислый вкус зеленой слизи. Но все равно наклонялась к Робу снова и снова. И дышала, вдувала свое дыхание в него, стараясь не обращать внимания на кислый вкус.
«Дыши. Дыши».
Роб застонал.
Да!
«Дыши. Дыши».
Он снова застонал и открыл глаза. Коди подняла голову и стерла зеленый сгусток со своего подбородка.
Да. Роб дышал. Дышал прерывисто. Но дышал. Закрыв глаза, Коди произнесла про себя молитву в знак благодарности. Потом отвернулась от Роба, и ее вырвало.
* * *
На следующий день Бо в бешенстве ходил по гостиной взад и вперед, и говорил на повышенных тонах. Коди вжалась в спинку дивана у стены.
«Почему он сверлит меня взглядом? — подумала она. — Как будто все случилось по моей вине?»
— Так не может больше продолжаться, Бо, — заявила Персия с другого конца дивана. Один из ее помощников принес ей диетическую кока-колу в высоком стакане.
— Этот фильм будет снят. Мы должны продолжать, — с жаром ответил Бо. — И немедленно.
Он продолжал ходить взад-вперед, размахивая пюпитром.
— Насколько я знаю, у отца Роба куча адвокатов. Он постарается отсудить у нас все до копейки. Он подаст иск о халатности и выиграет дело.
— Как там Роб? — спросила Коди. Она звонила в больницу. Но ей отказались давать какую-либо информацию.
— Говорят, он быстро идет на поправку, — угрюмо ответил Бо. — Он в шоке, но с ним все будет в порядке.
— Мы все в шоке, — буркнул кто-то.
— Я до сих пор чувствую этот странный запах, — добавил еще один.
Несколько человек повернулись к Коди.
«Они ждут от меня объяснений, что ли? Почему все таращатся на меня?»
— Кто-нибудь видел Эми? — спросил один из членов группы.
В комнате воцарилась тишина.
— Эми больше не с нами, — ответил, наконец, Бо. — Я, э-э… у меня не было выбора. Мне пришлось ее уволить. — Он с трудом сглотнул. — Мы с Эми давно работали вместе. Но она… она чуть не угробила съемки своей дурацкой машиной.
Комната наполнилась удивленным гулом голосов.
«Это не была вина Эми, — думала Коди, скрестив руки на груди и откинувшись в кресле. — Это не машина Эми извергала слизь. Это был дом…»
Коди посмотрела наверх и увидела в окне лучи света. Свет мерцал в бледно-белой дымке. И в этой дымке Коди увидела свою сестру.
— Келли!
Как только она выкрикнула это имя, свет померк. Видение исчезло. Коди моргнула.
— Коди, ты в порядке? — спросил Бо, держа руки на поясе мешковатых хлопчатобумажных брюк.
— Э-э, да. Вроде бы, — неуверенно ответила Коди. Она снова посмотрела на окно. Она ждала, что Келли появится еще раз. Она хотела еще раз увидеть Келли.
— Завтра будем снимать в столовой, — сообщил Бо. — Сцену на чердаке снимем позже. Он посмотрел на актера средних лет, сидевшего рядом с Персией на диване. — Это будет твоя первая сцена, Берт, — произнес он.
Коди обратила взор на Берта Мартиндейла, актера, выбранного на роль ее отца. Он прибыл на съемочную площадку позже всех. Коди сказала ему «привет». Ничего больше.
Он казался дружелюбным. У него были голубые глаза, редеющие светлые волосы и теплая улыбка.
— Надеюсь, сработаемся, — сказал ей Берт.
— Надеюсь, — ответила Коди со вздохом.
— Вы умеете плавать? — ехидно спросила у Берта Персия.
— Не смешно, Персия, — строго сказал Бо. — Шутки в сторону. — Он нервно оглядел комнату. — Мардж и Ноа, где вы?
Мардж Андерсен подняла руку над головой и махнула Бо. Это была хрупкая на вид актриса с короткими светлыми волосами и капризным лицом, исполнявшая роль матери Коди.
Мардж, как заметила Коди во время репетиций в Лос-Анджелесе, была очень застенчивой и тихой. Она сидела у окна рядом с Ноа Кляйном, десятилетним парнишкой, который играл брата Коди Джеймса.
— Я хочу снять сцену семейного ужина завтра, — объявил Бо. — Остальные — учите свои роли. Мы собираемся снимать с самого утра. Надеюсь, никаких проблем не возникнет.
Когда Бо закончил, гостиная наполнилась оживленным гулом голосов, и все направились к выходу. Коди не хотелось сейчас заниматься репетицией сцены в столовой. Она очень хотела найти Келли. Келли была в окне.
«Келли хотела поговорить со мной, — сказала себе Коди. — Если бы я только могла ее найти…».
Но Коди знала, что выбора у нее нет. Она должна репетировать завтрашнюю сцену.
Поднявшись, она последовала за Бо и остальными в столовую. Но Персия встала перед ней, преграждая дорогу.
— Коди, у тебя волосы зеленоватые от той ужасной дряни, или это освещение здесь такое? — спросила она с глумливой усмешкой на полных, накрашенных темной помадой, губах.
— Персия, мне сейчас не до твоих шуточек, — сказала Коди.
— Да я только хотела сказать, что Бо одобрил идея, которую я ему предложила.
— Что за идея? — осторожно спросила Коди.
— Ну, идея для съемок в гостиной, — ответила Персия. — Я читала, что мы должны сидеть за столом друг против друга, когда Берт порежется ножом. Но я подумала, что будет напряженнее, если мы будем сидеть бок о бок, спорить о чем-нибудь, а нож будет у кого-нибудь из нас руках.
— Что? — Коди изменилась в лице.
— Ну, знаешь… Чтобы показать, что мы постоянно спорили и конкурировали, — продолжала Персия. — Бо идея понравилась. В самом деле.
— Ладно, — согласилась Коди.
— Я сяду с левой стороны, потому что так у меня получится лучший ракурс, — заявила Персия. — Тебе все равно где сидеть, у тебя все равно не получится, верно, Коди?
«Персия — самый подлый человек, какого я когда-либо встречала», с горечью подумала Коди. Ничего не ответив, она прошла мимо Персии в столовую.
Комната была загромождена оборудованием. Рабочие проверяли свет и звук, готовясь к утренней съемке.
Две молодые помощницы деловито накрывали на стол. Коди посмотрела на сидевших вокруг стола людей. Один из приборов, лежавший на белой льняной скатерти в центре стола, заставил ее остановиться.
Большой разделочный нож с черной ручкой. Широкое лезвие блестело в ярком свете ламп.
Это пробудило в Коди воспоминания. И в мерцающем свечении лезвия ножа она увидела свою настоящую семью. Келли и Джеймса, маму и папу, собравшихся за таким же столом два года назад.
Счастливая сцена. Их первый обед в новом доме. Мистер Фрейзер стал резать ростбиф. Келли встала со стула и направилась к кухне. Когда Келли прошла мимо отца, нож взлетел, как будто кто-то толкнул его невидимой рукой. Семья в шоке смотрела, как нож погрузился глубоко в руку мистера Фрейзера. Счастливый ужин закончился криками и паникой.
— Я собираюсь посадить тебя во главе стола, Берт, — говорил Бо актеру. — А ты, Мардж, садись радом с ним.
