— Да, держи карман шире, так они и черпают из жизни! — насмешливо возразил Миша. — Из пальца высасывают!..
— Тише! Тише! — вмешался Сережа, стараясь предотвратить начинающуюся перепалку. — Допустим, Оса права. Если не во всем, то хотя бы в том, что Ежик и Поля ни в чем не виноваты. Но тут я согласен с Осой: в сложившейся ситуации трудно будет убедить в их невиновности даже Сашкиного отца. Любой другой милиционер на его месте уже взял бы Ежика и Полю в оборот! Ежик требует от Поли, чтобы она скрывала свой дар и никому о нем не заикалась — если, конечно, этот дар у нее есть. Он боится, что, если о ясновидении его сестренки станет широко известно, это навлечет на них большие беды! И я его понимаю! Вспомни, Оса, — когда ты с ним встретилась возле оптового рынка, он знал, что ищет милиция, знал, что она это не найдет, и даже намекнул, что знает, где это на самом деле искать! Допустим, он знает все это от Поли. Да преступники из кожи вон вылезут, чтобы уничтожить девочку, которая проникает в их тайные замыслы! А с другой стороны, такая девочка может оказаться для них бесценным орудием. Представьте себе, читать мысли жертв, узнавать схемы сигнализации в разных банках… А карточные шулеры составили бы на ней целое состояние! И потом бы, конечно, от нее избавились, чтобы девочка не проговорилась…
— Ты говоришь так, как будто тоже поверил во все это ясновидение, — заметил Миша, который, похоже, оставался последним упертым в их компании — этаким Фомой Неверующим.
— Я говорю о том, что такую возможность исключать нельзя, — пояснил Сережа. — В любом случае, надо в открытую поговорить с Ежиком и убедить его ничего от нас не скрывать. Объяснить, что помочь ему мы сможем только тогда, когда будем знать всю правду! В зависимости от того, что он нам расскажет, нам и надо решить, что делать… Когда он вернется с тренировки?
— Вопрос, конечно, интересный, — пожала плечами Оса. — Я думаю, часа в три.
— Так. Времени еще полно. А пока нам нужно как можно быстрее разыскать твоего отца, Саша. Он хотел побеседовать с Осой, а еще рассказать какие-то новости об этой купленной квартире… Что-то важное, насколько можно понять!
— Мы можем позвонить ему на работу, — предложил Саша. — А можно заявиться в отделение и подождать там, если он куда-то вышел.
— Давайте отправимся немедленно! — загорелся Миша, человек действия. — Чего сидеть сложа руки?
И тут в дверь подвала постучали.
— Кто там? — крикнула Оса.
— Это я, инспектор Мякин! Можно к вам войти?
— Входи, папа! — крикнул Саша.
Его отец спустился в подвал, споткнувшись на одной из ступенек и стукнувшись лбом о притолоку, к счастью, несильно.
— Вижу, вся гоп-компания в сборе, — проговорил он, окидывая ребят взглядом. — Небось обсуждаете ночные события? Я бы тоже хотел их обсудить. Насколько я понял, Аня знает нечто существенное…
— Да! — выпалила Оса. — Может быть, вы мне не поверите… — смущенно прибавила она. — Но я вам расскажу все, как есть. Мне кажется, вы поймете!
— Постараюсь понять. — Инспектор Мякин уселся на скрипучий стул, очень осторожно, словно ожидая, что тот подломится под ним в любую минуту. — Рассказывай.
Оса по новой начала свой рассказ. Когда дело дошло до вероятного дара ясновидения у Поли, все ребята поддержали Осу, даже сомневающийся Миша — из солидарности.
— Так… — протянул инспектор Мякин, выслушав все до конца.
— Я понимаю, если отбросить все… все сверхъестественное, то получается, что мои показания против Ежика и Поли, — сказала Оса.
— Я тоже это понимаю, — хмуро кивнул Сашин отец. — И, по правде, мне бы стоило… Ведь ясновидение, или что там еще, не может служить официальным доказательством. Пока что и впрямь получается, что Ежик и Поля заранее знали об ограблении и многом другом, и поэтому их надо брать в крутой оборот. Если б это были не вы… В общем, сделаем так! Я пока что написал в рапорте, что находился в засаде в квартире Котельниковых, потому что вы, гуляя по оптовому рынку, подслушали разговор неких неизвестных, и из этого разговора у вас возникло подозрение, что квартиру Котельниковых хотят ограбить, о чем вы мне и доложили. Все это белыми нитками шито, но денька два я смогу покрывать ваших новых приятелей. Если за эти два дня ничего не изменится, не появится новых данных или улик, то мне придется притянуть их. Поймите меня правильно и не обижайтесь, ведь тут ничего уже сделать будет нельзя. Я не могу покрывать малолетних сообщников преступников только потому, что они вам кажутся отличными ребятами…
— Все поняли! — живо откликнулась Оса. — Не волнуйтесь, за эти два дня мы представим вам новые данные и улики! И спасибо вам огромное!
— Только не вздумайте ни во что впутываться, по вашему обыкновению! — сразу испугался инспектор Мякин.
— Не бойтесь, мы будем очень осторожными! — заверил Сережа. — Мы просто постараемся потолковать с Ежиком по душам, и тогда все станет ясно! А теперь вы расскажите нам, что за новые проблемы с этой проданной квартирой?
— Эх… — вздохнул Сашин отец и почесал в затылке. — Неприятные проблемы, ребята. Начнем с того, что мой приятель, участковый того отделения, на территории которого находится дом Смирнова, проверил в паспортном столе все оформление выписки и новой прописки. По имеющейся справке, Смирнов с детьми выписан в однокомнатную квартиру в Можайске. Точнее, в совсем маленький фабричный городок неподалеку от Можайска. Мой приятель направил туда запрос, прибыли ли к месту новой прописки Смирнов с детьми. И получил ответ, что прибыть к месту новой прописки они просто не могли, потому что…
— Потому что… — эхом откликнулись ребята, затаив дыхание.
— Потому что такого адреса просто не существует! Да, есть такой городок, но нет в нем ни такой улицы, ни такого номера дома, который указан в справке!..
— То есть… — Сережа, соображавший быстрее всех, нахмурился. — То есть их выписали в никуда? По подложным документам?
— Скорее всего так! — грустно согласился Мякин-старший.
— Но ведь отец Ежика и Поли уже выехал из своей квартиры! Если бы он обнаружил, что его надули, он бы уже вернулся и поднял скандал!
— Для этого ему надо вернуться… — нехотя проговорил инспектор Мякин. — Не хочу вас пугать, ребята, но картина, можно сказать, стандартная. Для последних лет, я имею в виду. Преступники находят алкоголика или слабоумного с хорошей квартирой, предлагают обмен с огромной доплатой, оформляют в милиции выписку прежнего владельца по любому адресу, иногда настоящему, иногда фиктивному, сажают этого владельца в машину — мол, мы тебя перевезем на новое место жительства и деньги там отдадим, — а сами везут его до ближайшего глухого леска…
При этих словах у ребят мороз прошел по коже.
— Такие преступления проходят безнаказанными, — продолжал инспектор Мякин. — Кто бы стал интересоваться, прибыл Смирнов или нет по новому адресу, если бы его дети не остались беспризорными в Москве, не встретились с вами и не покатилась бы волна. Выехал человек — ну и ладно. Справка есть, а больше ничего не надо…
— Подожди, папа! — сказал Саша. — Выходит, именно поэтому преступникам так надо было убрать из Москвы Ежика и Полю? Чтобы они не мозолили глаза и не накликали случайную проверку всей сделки по квартире? И когда они говорили «отправить детей к отцу», то имели в виду не отвезти их силой по новому адресу, а поступить с ними так же, как с их отцом? «Отправить к отцу» — на тот свет? Убить?
— Получается так, сынок, — мрачно кивнул инспектор Мякин. — Я бы сказал, что Ежик с Полей по самому краешку прошли, что Бог их спас… — Он внимательно поглядел на побледневших от ужаса ребят. — Разумеется, все это еще не доказано, но логика жизни, понимаете, сама подсказывает ответ. Такие дела плохи тем, что трудно доказать факт убийства, пока не найден труп. Но в данном случае можно доказать факт подлога — а это уже кое-что… Добавлю, что мой приятель на этом не успокоился. Во-первых, он сразу сообщил в РУОП и другие ответственные службы. Во-вторых, он направил на квартиру проверку. Двух женщин — инспектора детской комнаты милиции и инспектора органов опеки и попечительства, то есть тех органов, которые следят за соблюдением прав несовершеннолетних. Они явились на квартиру и встретились со здоровенными жлобами. При первых словах, что они явились проверить законность сделки, потому что давно стоит вопрос о лишении Смирнова родительских прав и поэтому он не имел права распоряжаться имуществом своих детей — а ведь как минимум две трети квартиры являются имуществом его детей…
— Это и в самом деле так? — спросил Саша. — Его и в самом деле собирались лишить родительских прав?
— Ну, в общем, это была удобная легенда, чтобы проверить реакцию новых владельцев квартиры, — ответил его отец. — Хотя вопрос о лишении родительских прав и о передаче имущества детей под государственную опеку действительно обсуждался… Так вот — реакция, надо сказать, была очень неожиданной! Здоровенные жлобы зашипели на женщин, чтобы те проваливали, что им наплевать на всю милицию и на все органы опеки, что у них все по закону, что если, мол, вы, дуры, появитесь еще раз, то вам будет очень плохо, и никакие милицейские погоны и официальные звания вас не спасут, и никто потом ничего не докажет… Одна из женщин обратила внимание, что жлобы боятся почему-то повышать голос, и тогда начала нарочито громким голосом требовать объяснений. Кончилось тем, что в коридор выглянул очень представительный мужчина — он оказался бизнесменом, который хотел купить эту квартиру и как раз ее осматривал. Женщины ему все рассказали. Поняв, что сделка в любой момент может быть признана недействительной, а он потеряет на этом десятки тысяч долларов, бизнесмен весь побледнел и поспешил смыться. Женщины бросились за ним: беседовать дальше с разъяренными амбалами им как-то не хотелось. На улице они догнали бизнесмена и на всякий случай записали его фамилию, имя и адрес. Бизнесмен был уже не рад, что влип в такую историю, но сердечно поблагодарил женщин. Он вполне справедливо заметил, что мог потерять не только деньги, но и жизнь. В таких сомнительных случаях часто бывает, что покупатель квартиры приезжает с деньгами, потом исчезает, а потом продавцы на голубом глазу ищут нового покупателя…
