— А мы еще и Дарью Кирилловну попросим, чтобы она ей помогла, — добавила Лешка. — Чтобы в Москве еще раз справки навела. И тогда Серафима Ивановна сможет к своему мужу на могилу съездить.
— Тем более надо найти монеты, — сказал Ромка. — Чтобы было ей на что ехать. Лешка, одевайся скорее, бери металлоискатель и тренируйся снова. Чтобы я за этот участок поисков спокоен был.
— Где? — спросила Лешка, указав на маму, которая то входила, то выходила из комнаты. — В коридоре тоже нельзя. Александра Юрьевна там уборку затеяла.
Ромка огляделся и задумался.
— Катька, а на чердаке нельзя? Что там у вас?
— Ты меня об этом уже спрашивал. Там, кроме жуткой пыли, ничего нет. И надо очень тихо ходить, иначе мама услышит, а она мне туда лазить не разрешает. Когда по чердаку ходишь, потолок трясется, это во-первых, а во-вторых, потом одежду от пыли не отчистить.
После завтрака Ромка снова пристал к Катьке. Вожделенный чердак манил его к себе с невиданной силой.
— Катька! А вдруг мы там что-нибудь найдем? Ну пойдем, ну пожалуйста. Не забывай, я — твой гость, и мое желание для тебя закон.
Проще было уступить, чем сопротивляться.
— Ну ладно, — вздохнула Катька. — Раз уз тебе так хочется… Только надо соблюсти меры предосторожности.
— Нам к конспирации не привыкать, — усмехнулся Ромка.
Сказав родителям, что они идут погулять, друзья вышли на крыльцо и демонстративно шумно прошли мимо кухонного окна, за которым готовила обед Катькина мама. А потом на цыпочках вернулись назад и на четвереньках проползли под окном — иного способа незамеченными войти в дом не было. Дверь Катька предусмотрительно оставила открытой. Друзья проникли в сенцы, тихо открыли еще одну скрипучую дверь и по очень пыльной лестнице поднялись на желанный чердак. Крыша нависала низко, всем пришлось согнуться.
— Только не топать! — взмолилась Катька.
— Не будем.
Ромка нацепил на себя металлоискатель. Умный прибор тут же прореагировал на попавшийся под ноги огромный медный таз. Ромка в полумраке его не заметил.
— У нас крыша здесь протекает, таз подставили воду собирать, — объяснила Катька.
Тем же целям служила старая кастрюлька. Еще Ромка нашел полувековой давности радиоприемник, который предложил подарить Олежке до кучи, и миску с проржавевшим дном. Крыша чердака была еще и покатой, и, чтобы подобраться к самому краю, Ромке приходилось становиться на четвереньки. Утопая коленками в пыли, он вытягивал вперед руку с медным щупом и водил им направо и налево. Все это продолжалось долго и было совсем неинтересно.
Первой не вытерпела Лешка.
— Рома, может быть, хватит? — прошептала она сердито. — Мне ведь уже скоро на дело идти. Или ты забыл? Говорил, что мне надо будет еще потренироваться, а сам эту штуку себе заграбастал.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал брат. — Подождите еще немножечко, пожалуйста. А посмотрите, что я нашел! — Кряхтя, он вылез на середину чердака и предъявил девчонкам свою находку. — Вот! Ценная ведь. Супер!
— Смотри, Катюш, подсвечник. Да какой большой! — воскликнула Лешка. — Это ваш?
— Наверное, — сказала Катька. — А может быть, соседи выбросили. Чердак-то общий.
— Выбросили? — изумился Ромка. — Да вы только посмотрите, какой он красивый! Я таких подсвечников никогда в жизни не видел.
— А ты в своей жизни много видел подсвечников? — язвительно поинтересовалась Катька.
Ромка чихнул, стряхивая с находки пыль.
— Это неважно. Зато я сразу вижу, ценная вещь или не ценная. А эта, очевидно, очень дорогая, антикварная даже. Вот теперь можно и уходить.
— Только не топай так, пожалуйста, — снова взмолилась Катька.
— Рома, теперь тебе придется переодеваться и мыться, — предупредила брата Лешка. — А то мама заметит, какой ты грязный.
— Не заметит. — Ромка отряхнулся и снова зачихал. — Пыль сухая, не прилипнет.
Он потер рукой нос. На лице остались черные следы. Катька достала из кармана зеркальце, поднесла к его глазам, а Лешка протянула носовой платочек.
— Вытрись хотя бы.
Ромка провел платком по лицу и вернул обратно.
— Тут такое сокровище, а вы о пустяках талдычите.
С теми же предосторожностями друзья выбрались с чердака и вернулись в свою комнату.
— Нагулялись? — заглянув к ним, спросила Валерия Михайловна.
— Нет, мы сейчас снова уходим. — Ромка отвернулся, чтобы мама не заметила грязи на его лице.
Но Валерия Михайловна на него не посмотрела, она сама торопилась.
— Я очень рада, что вы здесь не скучаете. Мы с Сашей уходим. Погуляем немного, по магазинам пройдемся. Хорошо все-таки ничего не делать!
— Катя, у тебя ключи есть? — крикнула Александра Юрьевна.
— Есть, — отозвалась Катька.
— Тогда пока.
— Счастливо! — прокричал Ромка. — Как хорошо, что они ушли. А то б сейчас привязались к нам с чем-нибудь. Да здравствует свобода!
Как только за обеими мамами захлопнулась дверь, он бросился к раковине и принялся отмывать от пыли свою находку. Подсвечник оказался бронзового цвета, полым внутри. На обратной стороне его основания было написано «П-к». Ромка ткнул в него пальцем.
— Смотрите, буква «П» и через черточку маленькая «к». Вам это ни о чем не говорит?
— Нам нет, — покачала головой Катька. — А тебе о чем?
— Да как же! Дом-то у вас с петровских времен стоит, стало быть, «П» — это Петр и есть. Ясно?
— Допустим. А «к»?
— «К»? Мало ли что.
Лешка взяла у подруги подсвечник, повертела его.
— Какой-то он все-таки грубый. Я в музее и подсвечники, и канделябры старинные видела, и они совсем не такими были. Куда изящнее и красивее.
Ромка терпеть не мог музеев, а потому рьяно возразил.
— Ну и что? Все вещи разные. Может быть, им какой-нибудь купец владел, живший в те времена, а не обязательно сам Петр. Вот «к» и значит купец.
— Не смеши.
— Но ведь твоя мама говорила, что по преданию вашим домом владел какой-то купец! Я сейчас в одно место сбегаю и все точно узнаю.
Ромка отобрал у сестры подсвечник и, так и не переодевшись, ринулся с ним к двери. Катька ухватила его за куртку.
— Куда ты?
— В магазин антикварный. Я знаю, где он. Заметил, когда мы на экскурсию ходили. Как знал, что он мне понадобится. Ждите, я скоро.
— Да ты на себя посмотри! С тобой там разговаривать не станут.
Катька снова сунула Ромке зеркальце. На сей раз ее аргументы возымели действие. Ромка быстро умылся, отряхнул джинсы, схватил свою сумку, запихнул туда подсвечник и убежал.
— Рома, у нас совсем мало времени осталось, — крикнула ему вслед Лешка, но его и след простыл.
— Какой-то он у тебя шебутной, — сказала Катька, закрывая за Ромкой дверь.
— Точно, одержимый. А попросту, малость чокнутый, — заклеймила брата Лешка. — Но хороший.
— Кто ж спорит. А теперь воспользуемся тем, что все ушли.
Катька подошла к мебельной стенке, из глубины одного из ящиков извлекла огромную косметичку и предъявила Лешке свои сокровища: тушь для ресниц, тени, румяна, помаду…
— Теперь и накраситься можно. Ты будешь? Давай, пока никого нет. Или ты не пользуешься косметикой?
— Почему? Пользуюсь.
Лешка вспомнила, как летом в дачный поселок, где они с Ромкой гостили у Артема, приехал Андрей и принял ее за взрослую девушку — так сильно она тогда накрасилась.
Катька протянула ей тушь.
— Тогда на.
— Нет, сейчас не хочу.
— Почему? Ты не хочешь быть красивой и всем нравиться?
— Ну, почему же… Только сейчас не буду.
По правде сказать, Лешке хотелось нравиться только одному человеку — Артему, а раз его здесь нет, то и краску переводить незачем.
Объяснять это подруге она не стала, но Катька оказалась проницательней, чем она думала.
— Тогда можешь пока написать своему Артему письмо. Включай компьютер. Расскажешь, как мы тут клад ищем.
Лешка села за монитор, но компьютер неожиданно завис.
— Он уже старый, — сказала Катька. — Выключи и включи снова.
Но Лешка уже передумала писать Артему письмо. Над ним нужно было думать, а вот-вот должен был явиться Ромка.
— Ну, как хочешь.
К своему делу Катька подошла со всей серьезностью. Видно было, что наводить марафет доставляет ей большое удовольствие. Она намазала ресницы, губы, щеки, полюбовалась на себя в большое зеркало и, очень довольная собой, повернулась к Лешке.
— Ну как тебе?
Лешка подняла палец вверх.
— Во!
— Спасибо. Но где же Ромка-то?
Лешка взглянула на часы.
— Кто ж его знает. Из-за его подсвечника я не натренировалась искать клады. А вдруг мне не удастся найти монеты?
— А если подсвечник и в самом деле антикварный?
— Что-то я сомневаюсь.
— Давай пока собираться, — предложила Катька, вынимая из шкафа одежду.
