Стоит ли ее завязывать?
Если остановиться, то Оки может нагнать ее.
А если нет, то кроссовка останется лежать и грязи.
Джеми огляделась по сторонам. Прислушалась. Никого. Ни звука.
Джеми наклонилась, чтобы завязать кроссовку. Грязь потекла по рукам. Казалось, ей не будет конца. Боль становилась все сильнее. Она ничего не видела.
Наконец, справившись со шнурком, Джом прямилась и снова кинулась бежать по поляне, но вдруг споткнулась о чью-то ногу в белом сапоге.
— Куда спешишь, дорогая?
Джеми быстро поднялась и, обернувшись, увидела высокую худую женщину с ярко-рыжими волосами, собранными в пучок, и ярко накрашенным лицом. На ней были джинсы, синяя с зеленым рубашка и белые резиновые сапоги.
— Не торопись. Тут близко, — сказала женщина. Она схватила Джеми за руку и притянула к себе.
— Эй, прекратите! Вы делаете мне больно! — вскрикнула Джеми, пытаясь вырваться.
— Оки очень расстроится, что ты сбежала, — сказала женщина. — А ты не должна его расстрйЬ вать, дорогая. Я подружка Оки и не позволю тебе расстраивать его.
— Что происходит? — прошептал Том. Его левый глаз распух и почти не открывался, из носа и из царапин на лице текла кровь.
— Длинная история, — ответила Джеми, глядя на то, как Оки и его подружка Долли что-то обсуждают в дальнем углу хижины.
Том и Джеми со связанными руками сидели рядом, на низких деревянных стульях. Сперва пытались освободиться, но веревки были слишком крепкие. Поэтому теперь они сидели тихо, охваченные страхом, и оглядывали маленькую хижину.
— П-п-пора купаться, Долли, — сказал Оки, указывая на ржавую металлическую ванну в дальнем конце помещения. — Что мне оставалось делать? У меня не было другого выхода.
Что значит «пора купаться»?
Что он хотел этим сказать?
Джеми вздрогнула, неожиданно вспомнив, что Оки утопил свои жертвы. А на суде сказал, что это самый чистый способ убийства.
Том поглядел на нее и попытался ободряюще улыбнуться. Но его лицо было слишком разбитым и заплывшим.
Долли приблизилась к нему и приложила к царапине грязный платок. Посмотрела на пленников снищу вверх с симпатией.
— Вы, кажется, хорошие ребята, — сказала она. — Жаль, что вы узнали Оки. Ему нельзя возвращаться в тюрьму. Он слишком чувствительный.
Оки наподдал ногой пустую пивную бнику.
— Вы слышали? Я очень чувствительный. Очень-очень.
— Отпустите нас, — сказала Джеми. — Мы не скажем никому ни слова.
Оки засмеялся и пнул другую банку, котораня приземлилась в маленькую стальную мойку.
— Все это ошибка, — продолжала Джеми, Я приняла тебя за своего приятеля. Из-за твоих волос. Посмотри на него. Они такого же цвета, как у тебя, и я думала…
— Заткнись! — крикнул Оки, замахнувшись на нее.
Потом отступил, повернулся к Долли и сказал совсем по-детски:
— У меня от нее болит голова.
Она подошла к нему и стала массировать виски своими длинными тонкими пальцами. Он опустил голову, наслаждаясь процедурой.
— Замечательно, Долли. Замечательно. Ты знаешь, как успокоить Оки. Я всегда немногогон-н-напряженный… перед купанием.
— Ты просто слишком чувствительный, Оки, — ответила она задумчиво. Ее яркие розовые ногти медленно двигались по его вискам. — Это твоя основная беда.
— Теперь спину, — сказал Оки и, повернувшись, поднял рубашку. Долли стала массировать его узкие плечи.
Том и Джеми молча пытались освободиться от веревок, но это было бесполезно.
— Что будем делать? — прошептала Джеми.
Подождем, пока нас развяжут. — Том поморщился от боли. — Потом попытаемся убежать в лес.
Но в его голосе было мало надежды.
— Прости меня, — прошептала Джеми. — Прости.
Долли закончила массаж и отошла от Оки.
— Спасибо, — сказал он, повертев головой из стороны в сторону. — Мне намного лучше. Пожалуй, можно напчать купание.
Он подошел к ванне и отвернул оба крана на полную мощинсть.
— Солаем это б-б-быстро. Кто-нибудь из ее школы мог запомнить машину. Нужно смазывать лыжи.
— Я уже все собрала, милый, — сказала Долли и подняла желтый чемодан со сломанной ручкой. — Отнести его в машину?
— Нет, потом. Мне понадобится твоя помощь.
— Но ты же знаешь, что я не могу на это смотреть — Долли скривила свои накрашенные губы.
— Ванна полна, — пробормотал Оки, закрывая краны. — От тебя требуется немногое, Долли. Ты поможешь мне держать их. Они оба очень ловкие, когда нужно.
Он потер челюсть, разбитую Томом, и сказал:
— Сначала его.
Оки прикрыл глаза и стал разминать руки, как будто перед гимнастическим упражнением.
Джеми не знала, понимает ли Том, что собирается делать Оки, и прошептала:
— Он хочет нас утопить.
— Нет! — Заплывшее лицо Тома перекосилось от страха. — Нет! Пожалуйста!
Оки вытер руки грязным полотенцем и ухмыльнулся.
— Это будет продолжаться недолго. Если только вы не станете сопротивляться.
— Но в этом нет необходимости, — сказала Джеми высоким и резким голосом. — Вы можете просто отпустить нас. Мы никому ничего не скажем. Никому!
— Конечно, не скажете. — Оки бросил полотенце Долли.
— Не играй с ними, милый, — сказала она нервно.
— Ты не могла бы его уговорить? — спросила Джеми. — Не могла бы убедить, что этого не надо делать?
Долли посмотрела на нее с неподдельной печалью и сказала негромко:
— Оки очень чувствительный. Он знат, что ему делать. Я никогда ему ничего не советую.
— Верно, крошка. — Оки посмотрел на нее с гордостью.
— Я знаю, где вам разжиться деньгами, — сказал Том дрожащим от страха голосом. — Там много денег. Если отпустите, тогда скажу где.
Оки покачал головой и сказал тихо:
— Не пытайся перехитрить хитреца. — Потом его лицо стало яростным. — Я с-с-сказал, что это будет продолжаться недолго!
Он взял нож с деревянного стола, стоявшего возле мойки, подошел к Тому и разрезал веревки. Приставив нож к его горлу, другой рукой взял за волосы.
Том слабо вскрикнул.
— Нет! Нет! — заорала Джеми во все горло.
Долли закрыла ей рот мокрым полотенцем. Джеми продолжала кричать. Оки тем временем заставил Тома опуститься на колени рядом с ванной. Джеми хотела отвернуться, но не могла. Придется смотреть до тех пор, пока… пока Том не вырвется и не убежит… пока Оки не передумает… пока не случится чудо.
— Нет! Постой! — крикнул Том.
Но Оки все так же держал его за волосы, приставив нож к горлу.
Том взмахнул руками, но без толку.
— Нет! Не надо! Пожалуйста!
Оки положил руки ему на затылок и стал давить.
Голова Тома погрузилась в воду с громким всплеском.
Он пытался оттолкнуть Оки, извиваясь всем телом.
Но тот крепко держал его голову под водой.
Том сопротивлялся еще некоторое время, потом его тело как будто обмякло.
Он повис на краю ванны, уронив руки.
Оки бросил нож и поднял руку, чтобы посмотреть на часы, другой рукой по-прежнему держа голову Тома над водой.
Джеми опустила голову и закрыла глаза. Она не могла юольше смотреть на безжизненное тело Тома. По лицу побежали слезы. Громкие всхлипывания прорывались даже сквозь полотенце.
— Вот и готово, — сказал Оки наконец. — Ровно три минуты.
Его голос был почти что бодрым.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть я окажусь сумасшедшей. Пусть все это происходит лишь в моем сознании. Пусть выяснится, что я вообразила это. Пусть я открою глаза, и все это исчезнет. И я окажусь в своей комнате, ожидая Томя. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они не утопят его в этой ужасной ванне. Пусть эта хижина исчезнет. Пусть эти ужасные люди окажутся просто сном, очередным кошмаром».
Джеми все плакала, думала и молилась.
Почему должен умереть Том? Ведь это она во всем виновата, а он лишь пытался ее спасти. Он не знал, кто эти люди. Не знал, почему похитили Джеми. Ничего не знал.
Так почему же Том должен умереть? Он не должен умереть. Он не может умереть.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он не умрет».
Но открыв глаза и заставив себя приглядеться сквозь слезы, она увидела, что Том не двигается. Он все так же стоял на коленях, тело лежало на краю ванны, головою в воде, руки висели по бокам, безжизненные ладони лежали на полу.
— Извини, милая, но ты следующая.
Джеми даже не расслышала слов Долли, сказанных мягким голосом.
Плечи дрожали от беззвучных рыданий. Полотенце начало ее душить, и Долли ослабила его.
Оки, снова взяв нож, подошел к ней. Его лицо было задумчиво.
— У меня появилась идея, — сказал он, глядя на Джеми.
— Какая, дорогой? — спросила Долли.
— Знаешь, она такая миленькая, — медленно произнес Оки. — Можно сделать ее рабыней.
