Но Толька уже знал: снадобья Трундакса силу имеют. Конечно, одно дело двухметровый орк, которого даже Говорящий Вепрь растопчет и не почешется, другое — Черепаха, у которой одна шея на полсотни метров растягивается и голова размером с самосвал. К тому же, черт его знает, этого колдуна, может, на этот раз он какое-нибудь липовое зелье подсунул. Но все же надеяться больше не на что: или пан, или… «game over».
Когда Толька, развязав стебелек незабудки, вытащил первую стрелу со снадобьем номер IV, шея Крокодилообразной уже растянулась метров на сорок, и, с учетом длины головы, Черепаха почти дотянулась до беспорядочно дрыгающегося и обреченно визжащего Вепря. Всего несколько секунд оставалось до той страшной минуты, когда зубастая пасть должна была сцапать Говорящего вместе со всей его учтивостью и воспитанностью…
Но тут Толька выстрелил. Фьють! Он торопился, волновался, целился наспех, да и вообще еще не наловчился метко стрелять из лука. В Короля Орков он стрелял почти в упор, а тут до цели было почти сорок метров. Стрела пролетела над открытой пастью чудовища и канула куда-то в болото.
Тем не менее это спасло жизнь Вепрю. Черепаха, несмотря на Толькин промах, явно почуяла угрозу своей жизни. Пасть захлопнулась, голова медленно повернулась в ту сторону, откуда прилетела стрела, и крокодильи глаза Черепахи явно нащупали Тольку, лихорадочно накладывавшего на тетиву вторую стрелу с линяло-голубой мазью на наконечнике. Чудище мощно бултыхнулось в болоте и довольно быстро поползло в Толькину сторону, одновременно продолжая вытягивать свою безразмерную шею. Быкоподобный и Вепрь будто по команде прекратили орать, и над болотом воцарилась относительная тишина, нарушаемая лишь не очень сильными плесками и хлюпами, которыми сопровождались движения Черепахи.
На сей раз Толька прицелился поточнее, тем более что крокодилья башка Черепахи заметно к нему приблизилась. Фьють! Дзын-нь! Стрела ударила Черепаху в голову и со звоном отлетела в сторону, будто попав в стальную броню.
«А говорили, что ей железа не хватает…» — ни к селу ни к городу подумал Толька, чувствуя, что руки опускаются. Неужто Трундакс и впрямь его обманул? Ведь Король Орков от одного попадания взорвался… Куда же последнюю стрелу пустить? И стоит ли это делать? Может, лучше попробовать взять ноги в руки — и удрать? Нет, не поможет…
Черепаха стала по-змеиному оттягивать шею назад, явно готовясь совершить молниеносный бросок. Должно быть, такой же, как тот, что стал роковым для того рыцаря и его коня, чьи кости теперь белеют у тропы.
«А что, если в глаз попробовать?» — торопливо прилаживая последнюю стрелу, подумал. Толька. И тщательно, как только мог, навел лук на выпуклый крокодилий зрачок, одновременно оттягивая тетиву…
И тут Черепаха с неимоверной скоростью бросила вперед голову, на лету распахивая зубастую пасть! Толька скорее с испугу, чем в надежде на успех, отпустил тетиву. Если б он при этом еще и не зажмурился от ужаса, ожидая, что уже в следующее мгновение попадет в пасть Крокодилообразной, то мог бы заметить, что и в этот раз промахнулся. Точнее, попал не туда, куда целился. Распахнувшаяся пасть чудища прикрыла глаз, в который наводил стрелу «доблестный рыцарь». Однако поскольку, открывая пасть, Черепаха втянула ею воздух, то вместе с ним ей в глотку вонзилась и стрела.
Ба-бах! Мощный взрыв сотряс и лес, и болото, а голова Крокодилообразной разлетелась в клочья, которые мгновенно сгорели в воздухе синим пламенем. По идее воздушная волна от такого взрыва — Тольке он показался чуть ли не атомным! — должна была зашвырнуть Лаптева далеко в лес и в лепешку расшибить о какое-нибудь дерево. Однако его даже с ног не сшибло. Он только оглох на несколько минут и еще несколько минут боялся глаза открыть, даже после того, как слух вернулся.
Дело в том, что со стороны болота до Толькиных ушей долетали шипение, треск и какие-то хлопки, не сравнимые по силе с первым взрывом.
Когда же Толька рискнул приоткрыть глаза, то увидел лишь завершающие мгновения погибели Крокодилообразной Черепахи.
Там, где посреди заболоченного оврага возвышался огромный купол ее панциря, клубилось облако водяного пара, через которое изредка просверкивали не то молнии, не то синие огоньки. Броня чудовища сама по себе разваливалась, крошилась и сыпалась в болото мелкими ошметками, которые пылали синим пламенем и с шипением гасли в болотной жиже. Еще несколько секунд — и пар рассеялся, а Толькиному взору открылась лишь ровная поверхность перебаламученного болота, на которой лопались мелкие пузырьки болотного газа. Наступившую тишину разорвал восторженный голос Вепря:
— Слава достославному рыцарю, победителю Черепахи!
Глава XV СЭР АНАТОЛИЙ ЗАОВРАЖНЫЙ
Некоторое время Тольке не верилось, что он действительно разделался с Крокодилообразной. Ему казалось, будто она просто нырнула в болото и дожидается, пока он спустится на гать, помогать Вепрю. А потом как выскочит… Но все-таки он двинулся вниз, потому что Говорящему и Быкоподобному все еще грозила опасность.
По правде сказать, когда Толька приблизился к Вепрю и разглядел, в какую западню угодил интеллигентный кабан, ему показалось, будто медицина бессильна. В том смысле, что ему, Лаптеву, нипочем не разобрать бревна, зажавшие ноги Говорящего и придавленные многотонным пузом Вепря. А уж о том, чтоб каким-то образом достать из болота Великана, и мечтать не приходилось. У Быкоподобного только передняя часть морды с ноздрями и ртом из болота торчала. Опять же если они барахтаться начнут, то могут и Тольку невзначай в трясину спихнуть.
Тем не менее Лаптев все же решил попробовать и ухватиться за одно из бревен. Просто так, чтоб окончательно убедиться в своем полном бессилии.
Каково же было его удивление, когда бревно неожиданно легко приподнялось, а заодно и подтолкнуло огромную тушу Вепря! Чудеса-а! Точного веса Говорящего Толька не знал, но догадывался, что в нем несколько тонн — это уж непременно.
Этого не могло быть. Толька глазам своим не верил, и даже рукам, которые без напряжения приподняли Вепря. Потому что они, эти самые руки, не далее, как на прошлой неделе, едва-едва сумели оторвать от пола папину двухпудовую гирю. Да и то отец заругался: мол, рано тебе еще такие штуки тягать, пуп надорвешь!
Однако тут, в этом компьютерном мире, должно быть, действовали свои законы природы, установленные богами Айбиэмом и Майкрософтом. Толька вытянул руку, просунул ее под щетинистое брюхо Вепря… и поднял огромного зверя на одной ладони!
— Сбылось предначертание богов! — торжествующе заорал Вепрь, освобожденный из бревенчатого плена. — Сила Черепахи перешла к сэру Анатолию!
При этом Говорящий аж ногами дрыгал от восторга, и Лаптев очень опасался, что этот кабанище случайно заденет его по башке копытом. Сила — она, конечно, сила, но насчет крепости своего черепа Толька немного сомневался.
Поэтому он осторожно поставил Вепря на бревна, подождал, пока животина отойдет подальше, и рискнул приблизиться к торчащей из трясины голове Быкоподобного. Неужели он и здесь сумеет силу проявить? Это ведь не две, не три, даже не пять тонн, а много больше.
Тем не менее Толька решил попробовать и сразу взял быка за рога. В самом прямом смысле. То есть двумя руками ухватился за огромный рог Быкоподобного — до второго при всем желании не смог бы дотянуться! — и плавно потянул на себя, упираясь деревянными сандалиями в бревна гати.
Конечно, это оказалось потяжелее, чем поднимать Вепря на одной руке. Тольке пришлось приложить заметное усилие — примерно такое, как для того, чтоб потянуть за собой мешок с картошкой. Был такой случай, когда минувшей осенью Толька с родителями ездил на дачу. Тогда папа взвалил мешок на спину и понес к машине, а Толька потащил мешок волоком. «Здоровый ты парень, оказывается, — заметил папа, — верных шестьдесят кило отволок!» Толька, конечно, тогда здорово упарился, но сознавать, что он «здоровый парень», было приятно.
Сейчас, когда Лаптев волок неизмеримо большую тяжесть, ему тоже приходилось нелегко, но сознание того, что он теперь — супербогатырь, придавало уверенности и бодрости.
К тому же тащить Великана пришлось не так уж и долго. Всего метров двадцать каких-то. Потом Толька отпустил рог, Быкоподобный встал на четвереньки, а затем поднялся во весь рост и испустил восторженный рев.
Вепрь подсуетился и перевел с языка «му-му» на человеческий:
— Великан говорит, что будет до скончания века прославлять ваши мужество, бесстрашие и силу, сэр Анатолий. Легенды о вашей великой победе над Крокодилообразной Черепахой будут рассказывать и через тысячу лет! И в них вас будут воспевать, как сэра Анатолия Заовражного, ибо вы совершили свой подвиг при переходе через это ужасный овраг, где прежде погибли десятки рыцарей, так и не сумевших его пересечь.
