Бородавка свернул за угол, помчался по Эбби Грин и, увидев, что мы надвигаемся на него со всех сторон, юркнул в церковь.
— Стой! — скомандовал Тэд.
Он принялся обсуждать положение с Чарли Мазуэллом, который пел в церковном хоре и поэтому хорошо ориентировался в церкви.
Потом Тэд приказал шестерым ребятам разбиться по двое и наблюдать за западным входом и двумя дверьми, выходящими на Эбби Грин. С другой стороны церкви только одна дверь, вход в ризницу, и она, как уверял Чарли, всегда закрыта, ключи к ней хранятся у священника.
Остальные гуськом вошли в церковь. Не знаю, как другие, но я первым делом бросил взгляд на алтарь, думая, что увижу Бородавку именно там. Так в старые времена поступали преступники, искавшие убежище в церкви. Но ни у высокого алтаря, ни у капеллы никого не было. Просторная церковь была залита солнечным светом, который пробивался сквозь цветные стёкла, оставляя голубые, зелёные и кроваво-красные пятна на каменных плитах в проходах. Но нигде не было видно беглеца. Мы обыскали всё: неф церкви, капеллу, заглянули за алтарь, в комнату звонаря, на хоры, осмотрели шкафы в ризнице. Мы даже раздвинули скамейки и обшарили пол в боковых приделах. Никого нет.
Джозеф Сидз, по прозвищу Бородавка, испарился. Мы снова собрались возле западного входа, молча глядя друг на друга в полном недоумении.
— Он, наверно, улетел на огненной колеснице в рай, — высказал предположение крошка Уэкли.
— В рай! Как бы не так! Улетел, да не в рай. Черти в аду уже поджаривают его на медленном огне, — возразил Питер Батс.
— Совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Чарли Мазуэлл. — Колокольня! Он там!
Мы устремились за Чарли в комнату звонаря, и там за занавеской он указал на маленькую дверку в каменной стене. Она была распахнута.
Вам может показаться странным, что никто не вспомнил о колокольне раньше. Дело в том, что в школе нам строго-настрого запрещали лазать на неё, наверное, думали, что кому-нибудь придёт в голову прыгать с неё вниз или бросать тяжёлые предметы на головы прохожим.
— Зовите часовых! — приказал Топпи. — Мы все пойдём наверх.
Тэд хотел было возразить, но Чарли Мазуэлл стал уверять Тэда, что Бородавка наверняка сидит там и что на узкой винтовой лестнице нам с ним не разминуться. Топпи предложил собрать побольше ребят, чтобы психологически подействовать на Бородавку.
Тэд наконец уступил. Мы позвали часовых, карауливших у выходов из церкви, и стали подниматься на колокольню. Вытянувшись цепочкой, мы шли друг за другом, будто гигантская сороконожка ползла вверх по извилистой лестнице. Тэд шёл впереди, за ним Топпи, Питер Батс и я.
Мы карабкались вверх и вверх. Казалось, мы прошли не меньше трёх километров по крутым ступенькам. У меня кружилась голова, словно на каруселях. На площадке идущие впереди остановились, чтобы перевести дыхание. Никогда не думал, что колокола такие большие. Они похожи на бакены. Как они, должно быть, раскачиваются, когда звонарь тянет за верёвку! И в этот момент раздался оглушительный звон, сердце у меня перестало биться. Куранты отбивали четыре часа. Звон напомнил нам, что времени у нас очень мало. А ведь ещё надо вырвать признание у преступников, забрать у них деньги и заплатить за стекло, прежде чем этот противный дядя Ника успеет продать щенка. Мы снова устремились вперёд, стуча каблуками по ступенькам, ударяясь о стены, запутываясь в паутине.
Наконец мы добрались до самого верха. На каменной лестничной площадке была деревянная дверь. Она открылась и тут же опять захлопнулась.
Ребята, толкаясь, навалились на неё, она немного приоткрылась и неожиданно распахнулась. Тэд и Топпи кубарем покатились по свинцовому полу. Вслед за ними влетел и я. Привыкнув к яркому солнечному свету, в дальнем углу колокольни я наконец различил Бородавку. Лицо его было белым, как кусок недожаренной телятины.
Его песенка спета, он у нас в руках! Мы снова уселись полукругом, преградив ему путь к двери, и в последний раз Топпи промолвил:
— Я расскажу вам сказку. Однажды…
— Заткнись! — прервал его Бородавка. — Чего вам от меня надо, маленькие негодяи?
— Отдай наши деньги.
— Какие деньги?
— Сам знаешь какие.
— Клянусь, не знаю…
— Чарли, пойди и приведи полицейского, который ждёт внизу, — выпалил Топпи.
Это подействовало. Мы столпились ещё теснее вокруг Бородавки. В отчаянии он заглянул за барьер, но земля была далеко.
— Погодите, — сказал он. — Зачем тащить сюда полицейского? Мы ведь просто играли. Это шутка, ведь верно?..
— О’кей! В таком случае, игра окончена. Выкладывай деньги! — оборвал его Топпи.
— Но у меня нет денег. Мы с Джонни их поделили, и я свои уже истратил, — сказал Бородавка.
— Тогда тебе придётся раздобыть их где-нибудь. К шести часам деньги должны быть у нас, — сказал Тэд.
На тупом лице Бородавки заиграл хитрый лучик надежды.
— Конечно, я вам их достану. Пять с лишним фунтов, не так ли? Отпустите меня с этой проклятой колокольни, и я достану деньги. У меня от высоты голова кружится…
— А для верности придётся тебе подписаться, что ты сознался в краже. Мы разорвём бумагу, когда получим деньги. Могу напомнить: всего пять фунтов восемь шиллингов и шесть пенсов.
— Зачем это, ребята? Вы что, мне не доверяете?
Мы расхохотались. Я достал блокнот, ручку и вручил их Бородавке.
— А ну пиши! — приказал Топпи. — Писать-то ты умеешь?
— К чему оскорбления? Так что я должен написать?
— Я продиктую, — сказал Топпи. — Готов? «Я, Джозеф Скидз, настоящим подтверждаю…»
— Не так быстро, приятель. Я ведь не такой учёный, как ты, — пробормотал Бородавка, с трудом выводя буквы.
— «…подтверждаю, что вместе с Джонни Шарпом я украл…»
— Меня, дружище, не приплетай, — раздался вдруг тихий голос у нас за спиной.
Мы обернулись. Джонни Шарп неслышно поднялся по винтовой лестнице. Он стоял спиной к двери, никогда мне не приходилось видеть его таким. Правую руку он держал в кармане пальто.
— Продолжайте, — сказал он. — Не обращайте на меня внимания. Я случайно проходил мимо и увидел малышей у входа в церковь. Узнав, что вы преследуете моего друга Джозефа, я подумал: «Уж не собираются ли они сбросить беднягу с колокольни».
— Джонни, эти маленькие мерзавцы… — начал было Бородавка.
Но Шарп безжалостно продолжал:
— Потому что, если бы они захотели сбросить его с колокольни, я бы с радостью помог им в этом.
— Перестань, Джонни, — заскулил Бородавка. — Ты ведь так не поступишь. Помоги мне выбраться отсюда. Давай прогоним этих…
— Зачем же? Ты, кажется, писал признание, да? О’кей! Продолжай. Только не впутывай меня во всё это. Если ты стащил у малышей деньги, тебе, конечно, придётся их отдавать. Но я здесь ни при чём!
Бородавка разразился ужасными ругательствами и бросился на своего сообщника. Мы стояли между ними. Внезапно Бородавка отскочил к барьеру. Лицо его стало серым, как дрожжи.
Мы увидели, что Джонни Шарп вытащил руку из кармана и в ней что-то заблестело. В замшевой перчатке он держал раскрытую бритву.
Шарп сказал медленно и ласково:
— Лучше нам не горячиться, а то можно порезаться. — И вдруг голос его стал острым, как эта бритва: — Джози, давай сюда блокнот и не мешкай!
Тэд хотел перехватить блокнот, но Джонни Шарп ударил его, и он отлетел в сторону.
— Со мной шутки плохи, — предупредил Джонни Шарп. — Станьте спиной к стене, вся свора, да живей!
Лезвие бритвы блеснуло в его руке, как жало змеи. Он вырвал из блокнота листок, на котором Бородавка начал писать признание, и, скомкав, положил в карман. Погрозив нам бритвой, он велел Бородавке спускаться, а сам стал пятиться к двери. Потом, заломив шляпу набекрень, ухмыльнулся и сказал:
— Счастливо оставаться, ребятки. Вы придумали хорошую игру. Но я бы на вашем месте не стал больше в неё играть. Если вы забудете обо всём, я тоже забуду. Но если кто-нибудь пикнет, пусть проклянёт тот день, когда появился на свет. Понятно? О’кей. А чтоб слегка остудить ваши пылкие головы, я запру нижнюю дверь. Будете знать, как становиться Джонни Шарпу поперёк дороги!
Он нам ничего не сделает, верно? — спросил крошка Уэкли, нарушив молчание, наступившее после ухода Джонни Шарпа.
— Конечно, ничего.
— Только разрежет на, кусочки…
— Вся беда в том, что мы тоже ничего не можем сделать, — сказал Топпи. — Попали в капкан.
Тэд, обычно сохранявший невозмутимость, как и подобает англосаксу, тут разгорячился:
— Мы не сдадимся, доведём дело до конца. Кто струсил, поднимите руку!
Все, как один, подняли руки. Тэд усмехнулся:
— Я сказал: поднимите руку, кто струсил.
Теперь никто не поднял руки.
— Отлично, — продолжал Тэд. — Вернёмся к плану налёта на двор Скиннера. Необходимо во что бы то ни стало разыскать копилку. Это последний шанс. Джонни Шарп не ожидает, что мы начнём действовать так быстро. Он уверен, что мы испугались его угроз.
