Удалось, Геша. Братья Кроликовы.
Генерал вздернул брови:
Кроликовы? Это еще кто такие?
Лидеры камчатской преступной группировки. Но они лишь исполнители. Главный след ведет сюда. В Питер.
Надеюсь, Гриша, ты взял этот след?
Разумеется, Геша. Украсть штамм братьям Кроликовым приказал Жуликов.
А-а, Картошка, — сразу припомнил Громов. — Знаю такого. Известная личность в преступном мире. Значит, он заказчик?
Нет, он не заказчик. Жуликову тоже приказали.
Кто приказал?
Васька Цыганов, по кличке Цыган.
Генерал присвистнул:
Правая рука «крестного отца»?
Вот именно, старик. Теперь тебе ясненько, Геша, кто заказчик?
Ясненько, Гриша. — Громов залпом допил свой квас. — Надо кончать с этим «крестным отцом».
Надо, — согласился Суперопер и тоже залпом допил квас. — Славный у тебя квасок, Геша.
Генерал нажал кнопку селектора:
Леночка, принеси еще квасу.
А раков, Геннадий Егорыч? — спросила секретарша.
Генерал посмотрел на тарелку. От раков остались лишь рожки да ножки. Точнее, клешни да панцири.
— И раков.
Секретарша принесла. Некоторое время друзья молча ели и пили. Затем Молодцов спросил:
— Что новенького на «дне», Геша?
Суперопер имел в виду, конечно, не дно Невы, а городское «дно» — то есть всевозможные притоны и «малины», где собиралась питерская братва. У милиции там имелись осведомители.
— Все по-старенькому, Гриша, — ответил Громов. — Правда, в последнее время ходят слухи, будто в Питер сам Ствол должен пожаловать.
— Это не слухи. Ствол уже пожаловал.
Да ты что?! Не может быть!
Может, Геша, может.
Этого еще нам не хватало, — встревожился генерал. — Ствол — самый высокооплачиваемый киллер в России. А вдруг ему нашего губернатора заказали?
Успокойся, старик, ему заказали не губернатора.
А кого?
Меня, — бросил Молодцов.
Тебя? — Генерал недоверчиво смотрел на друга. — Шутишь?
Нет, вполне серьезно.
И кто тебя заказал?
Думаю, «крестный отец». Видно, он узнал, что я иду по следу украденного штамма.
Громову все еще не верилось.
— Да с чего ты взял, старик, что тебя заказали?
Вместо ответа Суперопер кинул на стол резиновый муляж человеческой кисти. Точно такой же, какой нашел Брыкин у себя под дверью.
Генерал повертел муляж в руках.
«Готовься к смерти», — прочитал он вслух надпись на резиновой ладони. — Визитная карточка Ствола?
Точно.
Откуда она у тебя, Гриша?
Вытащил сегодня утром из почтового ящика.
Генерал Громов нахмурился:
Н-да, неважные дела.
Наоборот, Геша. Через киллера я выйду на «крестного отца».
Каким образом?
Молодцов загадочно усмехнулся.
Есть у меня один планчик.
Вечером того же дня Суперопер позвонил Саше Чайникову.
Привет, Шура.
Здрасте, Григорий Евграфыч. Вы с Камчатки звоните?
Нет, Шура, я уже в Питере. Как делишки?
Чайников поглубже вздохнул. А, была не была!.. И затараторил в трубку:
Григорий Евграфыч, я расследование завалил. Когда вы улетели на Камчатку, я…
Стоп, Шура, — остановил его Молодцов. — Это не телефонный разговор. Давай-ка дуй ко мне.
Через час Саша Чайников был в квартире Суперопера. А еще через час он закончил свой рассказ. И невольно напрягся. Ну, сейчас начнется.
Но ничего не началось.
— Для начала неплохо, — констатировал Молодцов. — Очень даже неплохо.
Саша ушам своим не поверил.
Неплохо, Григорий Евграфыч?
Да, Шура. С фантиками ты правильно разобрался. И твоя версия насчет квартир Менькина и Шишкина тоже оказалась правильной…
Это мамина версия, — уточнил Чайников, не желая приписывать себе заслуги Калерии Ивановны.
Неважно, Шура. Главное, что ты шел по верному следу.
У Саши словно гора с плеч свалилась.
Так вы считаете, из меня может получиться настоящий следователь?
Я в этом не сомневаюсь.
Спасибо, Григорий Евграфыч, — с чувством сказал Чайников. — Вы для меня… вы… — У Саши защипало в глазах и запершило в горле.
Знаменитый сыщик похлопал молодого коллегу по плечу.
Ладно, Шура, давай ближе к делу. Расскажи, как тебе удалось найти ребят на станции Дворкино.
Ой, а я разве не рассказал? Нас с мамой к ним Белоснежка привела. Собака Стаса Брыкина.
Знаю я эту собаку. Она на моего Эйнштейна похожа. Полюбуйся, какой был красавец. — Суперопер кивнул на большую фотографию, висящую в рамке на стене.
Так это же Белоснежка! — воскликнул Чайников.
— Нет, Шура, это Эйнштейн. Ох и умный был пес. Видишь, сколько у него наград.
Саша с почтением смотрел на снимок.
Да-а, много. А вот этот орден он за что получил? — Чайников указал на звезду с бриллиантами.
За спасение английской королевы.
У Саши глаза от любопытства загорелись.
Расскажите, Григорий Евграфыч!
Потом, Шура, потом. — Молодцов закурил папиросу. — А сейчас вернемся к нашим общим бандитам.
Общим?
Да, Шура. Мое дело на Камчатке впрямую связано с твоим делом здесь, в Питере. — И Суперопер посвятил Чайникова в свое секретное камчатское дело.
Ни фига себе! — по-детски воскликнул Саша. — Классно вы во всем разобрались!
Еще не разобрался, Шура. Можно сказать, расследование только начинается. И начнем мы его с того, что выясним — кто заказал киллеру убрать Скальпеля.
Вы хотите допросить Скальпеля?
Нет, я хочу допросить киллера.
Но он же на свободе.
Вот и хорошо. Нам не придется тащиться в тюрьму. Ствол сам сюда явится.
Вы шутите, Григорий Евграфыч?
Нет, Шура, не шучу. Ствол действительно сюда придет. Ему заказали меня убрать.
Вас?!
Меня.
И вы так спокойно об этом говорите?
Суперопер выпустил изо рта колечко дыма.
А чего икру метать? Я уже привык. Меня не раз заказывали.
Саша опасливо покосился на окно, за которым сгущались сумерки.
А вдруг Ствол уже пришел, Григорий Евграфыч?
Это как раз то, что нам надо, Шура.
Но зачем?!
Он придет, а мы его — оп-ля! — и возьмем.
А как мы его возьмем?
С помощью приманки. Слышал о таком охотничьем термине?
Чайников помотал головой. Нет, не слышал.
Молодцов начал объяснять:
— Иду я, к примеру, охотиться на уток. И, чтобы приманить их, я использую резиновую утку. Она-то и называется — «приманка». Я ее спускаю на воду, около бережка, а сам с ружьем прячусь в кусты. И начинаю крякать. — Суперопер для наглядности покрякал: — Кря-а… кря-а… кря-а… То есть подзываю селезней к резиновой уточке. Они, естественно, подплывают. Тут-то я их и фотографирую.
— Фотографируете? Я думал, стреляете.
— Нет, Шура. Я с фоторужьем охочусь. Стрельбы мне и на работе хватает.
Чайников лоб наморщил, соображая.
— Так вы думаете, Григорий Евграфыч, киллер заинтересуется резиновой уткой?
Молодцов усмехнулся:
При чем тут резиновая утка? В качестве приманки мы используем тебя, Шура.
Меня?! — обалдел Саша.
Ну да, — посмеиваясь сказал Суперопер. — Слушай, как мы все сделаем. Ты надеваешь мою куртку с кепкой, а очки свои снимаешь. Ствол думает, что ты — это я, и стреляет в тебя. А я, увидев, откуда он стреляет, стреляю в него. Усыпляющими пулями. Так что он останется цел и невредим. Поэтому пусть это тебя не волнует.
Но Чайникова это и не волновало. Его волновало совсем другое.
Он же меня убьет, Григорий Евграфыч!
Ничего подобного, Шура. Я тебе уже говорил: Ствол любит поиграть со своей жертвой. Как кошка с мышкой. И первый раз он нарочно промажет. А второй раз он выстрелить не успеет, потому что выстрелю я.
А если он не промажет с первого раза? Ведь может такое быть, Григорий Евграфыч?
В жизни, Шура, все может быть, — философски ответил Суперопер. — Кой-какой риск, разумеется, существует. Но в нашей работе без риска не обойтись.
Бом-бом-бом… — настенные часы пробили десять вечера.
Молодцов пружинисто поднялся с дивана.
Пора, Шура!
Как?! Прямо сейчас?!
Вот именно! Интуиция сыщика мне подсказывает: убийца уже здесь.
Но…
Никаких «но». — Суперопер принес из прихожей куртку с кепкой и протянул Чайникову. — Быстренько одевайся…
Саша с тяжелым сердцем натянул на плечи кожаную куртку, а на голову — кожаную кепку.
А что я должен делать, Григорий Евграфыч?
Ничего, Шура. Я сам все сделаю. Ты просто выйди на улицу и постой у подъезда. Папироску на вот докури. — Молодцов отдал Чайникову свою недокуренную папиросу. — Да, и не забудь воротник куртки поднять, а козырек кепки опустить. И еще голову в плечи втяни, чтобы стать поменьше ростом. А то Ствол в оптический прицел увидит, что ты — приманка.
«Ой, мамочка», — вспомнил Саша свою маму.
Перед уходом Чайников предупредил Калерию Ивановну, что вернется поздно, поэтому пусть она его не ждет, а ложится спать. Но мама, конечно, ждет. И уж, наверное, испекла что-нибудь вкусненькое к возвращению своего Зайчика. Ватрушки или пампушки. И того она не ведает, что ее Зайчик сейчас вместо сладкой ватрушки получит пулю.
