Собравшись с духом, я отодвинула с замка табличку «Не беспокоить» и отперла дверь.
Я приготовилась услышать возглас удивления или досады. Но ничего не произошло, когда я переступила порог.
Там царил полумрак, и было очень тихо. Как и в двадцать второй комнате. Разница лишь в том, что тут стояли две односпальные кровати вместо одной двуспальной. И на одной из кроватей кто-то спал. Неужели он так и провалялся все это время?
— Прошу прощения, сэр, — произнесла я нарочито громко.
Ответом мне было что-то вроде глухого мычания. Одеяло на кровати зашевелилось.
У меня волосы поднялись дыбом.
Я подскочила к кровати.
Осторожно приподняла покрывало и откинула его в сторону.
На меня в упор смотрел мужчина. В его глазах застыл ужас. Лоб покрывали капельки пота. Во рту кляп из платка. Руки и ноги несчастного были стянуты ремнями.
Несколько мгновений я просто таращилась на беспомощного человека, не в состоянии ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Настолько я была потрясена.
Человек замычал, замотав головой из стороны в сторону по подушке. Его глаза умоляюще смотрели на меня. Я чуть не разревелась. Мне стало ясно, что этот бедняга подумал, будто я сейчас убегу, оставив его на произвол судьбы.
— Все будет хорошо, — поспешно успокоила его я.
Я наклонилась и вытащила у него кляп изо рта. Он даже застонал от облегчения, а потом судорожно сглотнул. Он попытался что-то произнести, потом облизал пересохшие губы и снова открыл рот.
— Помоги мне, — прохрипел он. — Освободи меня.
— Лиз, — завопила я. Теперь мне было все равно, услышит меня уборщица или нет. Я начала распутывать ремни, охватывающие запястья мужчины.
Лиз влетела в комнату. Не знаю, что она ожидала увидеть, но уж точно не то, что предстало ее взору. У нее отвисла челюсть, и глаза чуть не вылезли из орбит. Она всплеснула руками.
— Быстрее, — заторопила я ее, сдергивая одеяло. — Ноги. Ноги распутывай.
Лиз подскочила к кровати и начала снимать ремни. Они были сильно затянуты. Сразу было видно — он отчаянно пытался освободиться.
— Кто это с вами сделал? — прошептала Лиз. Она в ужасе смотрела на багровые полосы, оставшиеся на коже в тех местах, где были ремни. — Этот человек, он... мучил вас из-за денег?
Мужчина кивнул. Его глаза закрылись.
— Воды... — прохрипел он. — Умоляю...
Я наконец расправилась с последним ремнем и помчалась в ванную. Оттуда я притащила стакан воды и поднесла его к губам пленника. Он жадно глотнул, закашлялся, потом трясущимися руками схватил стакан и снова припал к нему.
Лиз продолжала пыхтеть над ремнями, стягивающими его щиколотки и одновременно обмотанными вокруг ножек кровати. Ну наконец-то ей удалось ослабить их настолько, чтобы освободить ноги несчастного.
Он с трудом принял сидячее положение.
— Нужно... уходить, — пробулькал мужчина. Он попытался было встать, но тут же со стоном рухнул обратно на кровать.
— Все будет хорошо, — сказала я. —
Теперь вы в безопасности. Я позвоню в полицию. А вы полежите и придите в себя. Вы еще слишком слабы, чтобы двигаться. Вам это...
— Нет! — Мужчина замотал головой. — Нет! Только не это! Он вернется! — Он снова ценой неимоверных усилий поднялся на ноги. Сделав один шаг, он чуть не упал снова. Мы с Лиз подскочили, чтобы поддержать его.
Вместе мы кое-как доковыляли до двери и выбрались наконец на свет Божий.
Уборщица стояла возле своей тележки у дверей комнаты номер 15, с ведром и тряпкой. Увидев нас, она удивленно заморгала.
— Позвоните в полицию! — закричала я. — В полицию!
— В полицию? — переспросила она.
— Отпустите меня, — стонал освобожденный. — Он может вернуться в любую минуту.
Несчастный дико озирался по сторонам. А потом вырвался и захромал к лестнице.
Мы с Лиз бросились догонять его. Ничего другого нам не оставалось, потому что он опять чуть не грохнулся носом на пол.
— Позовите мистера Свинотта, — крикнула я через плечо, обращаясь к уборщице. — Позовите его и позвоните в полицию.
Уборщица не шелохнулась. Она как будто приросла к своему месту и только переводила ошарашенный взгляд с нас на дверь тринадцатой комнаты и обратно.
Мужчина начал потихоньку спускаться по лестнице, опираясь на нас с Лиз.
Я попыталась было направить его к вестибюлю, но он начал упираться.
— Только не это, — продолжал упрямо бубнить он и трясти головой. — Он найдет меня. Он настоящий дьявол. Он ни перед чем не остановится. Ему нужны деньги. Мне нужно скрыться.
Он начал перебираться через пустую автостоянку, направляясь к автостраде.
Мы с Лиз не отпускали его ни на секунду. Да и что нам оставалось делать, если он едва держался на ногах? Он был слишком велик, чтобы мы могли вести его без особых усилий, но слишком слаб, чтобы идти самостоятельно.
Я огляделась по сторонам. Уборщица все так же продолжала стоять столбом, глядя нам вслед со второго этажа голубого крыла. Однако на первом этаже зашевелились. Дверь комнаты номер 4 с треском распахнулась, и оттуда высунулась разъяренная физиономия. И занавески в окне восьмой комнаты приоткрылись. Стало быть, Ширли тоже наблюдала за происходящим.
— На помощь! — закричала я. — Помогите!
— Быстрее, — стонал спотыкающийся человек. — Нельзя терять ни минуты. Пошли!
— Это Ник! — вдруг воскликнула Лиз. — Ник и Элмо.
У меня как гора с плеч свалилась, когда я увидела двоих ребят, уже перебегавших через дорогу. Они увидели нас из окна мастерской. А за ними спешили Том и Ришель.
Мужчина перебрался через бордюр из белого камня и оказался на тротуаре. Он стоял, пошатываясь, и озирался по сторонам, пытаясь сообразить, что делать дальше.
Ник и Элмо уже перебежали через дорогу и мчались к нам. По ним видно было, что они просто умирают от любопытства.
— Это он, — пропыхтела я. — Мы нашли его. Связанного. Помогите нам дотащить его до мастерской. А оттуда мы позвоним в полицию.
Вместе мы повели пошатывающегося человека к пешеходному переходу. Он уже шагнул было на проезжую часть, и мы еле успели втащить его обратно.
— Нужно подождать, пока не загорится зеленый свет, — сказала я. — Вам что, жизнь не дорога? Вы же попадете под машину.
— Машина? — он затряс головой. — Да разве стоит беспокоиться о такой ерунде? Как же вы не понимаете. У него был нож. Нужно спрятаться.
Загорелся зеленый свет. Поток машин остановился. Мы черепашьим шагом перебрались через улицу.
Наша компания уже почти достигла цели, как Лиз сдавленно вскрикнула. Я проследила за направлением ее взгляда, и сердце мое заколотилось.
Примерно через три машины от нас в своем авто сидел мужчина, лицо которого напоминало череп и было перекошено от злости. Глубоко посаженные глаза сверкали от гнева. И он смотрел на нас.
Том и Ришель, поджидавшие на тротуаре, начали подпрыгивать и размахивать руками. Они тоже его увидели.
Я быстро оценила ситуацию. Машина Черепа находилась в первом ряду. Он готовился свернуть к мотелю. Со всех сторон его окружали другие машины. И он не мог выскочить и погнаться за нами. У нас в запасе еще несколько минут.
— Быстрее, — заорала я, перекрикивая шум ревущих двигателей. Ник, Лиз, Элмо и я прибавили ходу, насколько это было возможно. При этом мы почти волочили беспомощного человека за собой.
К счастью, голова у него была опущена, так что Черепа он не видел. Ведь, если бы это случилось, он перепугался бы до смерти, растерялся и мог вытворить все, что угодно — например, выскочить на проезжую часть или грохнуться в обморок прямо на дороге.
Мы добрались до тротуара, где ждали Том и Ришель. Вместе мы поволокли нашу ношу к мастерской. Ввалились внутрь и быстро опустили жалюзи.
— Как эта дверь запирается? — Ришель в панике оглядывалась по сторонам.
— Тут должен быть ключ, — сказал Элмо. Он отпустил безвольную руку мужчины и сам занялся поисками.
Лиз, Ник и я усадили мужчину в кресло. Он рухнул в него как подкошенный. И успокоился, решив, что находится в безопасности.
Он и не подозревал, что Череп все видел.
Я смотрела, как Элмо шарил возле двери. Потом он обреченно махнул рукой.
— Наверное, его забрал Элби, — предположил Том. — Пойду к нему.
Он распахнул дверь, которая вела в жилое помещение.
— Элби, — позвал он. — Элби, быстрее! Нам нужен...
Больше мне ничего не удалось расслышать. Потому что дверь задрожала. Кто-то пытался ворваться в мастерскую. Элмо подскочил к двери и всем весом навалился на нее.
— Ник! — позвала я, присоединяясь к Элмо, чтобы помочь ему.
Но было уже слишком поздно. Внизу двери уже зияла дырка. Мускулистая рука поднимала жалюзи все выше и выше. Мы не могли ее удержать.
Ришель в испуге вскрикнула.
