Глава I ФИНАНСОВЫЕ ЗАТРУДНЕНИЯ
— Сколько тебе повторять, Санни? Во всем Рейвен-Хилле не осталось ни одного места, где можно заработать, — сказала мне Лиз. — Город будто вымер. — Она потрепала по косматой голове своего пса Кристо. Тот зевнул, широко разинув пасть.
— А мне так нужны деньги, — огорчилась я. — Я так рассчитывала подработать в каникулы.
— А мы как будто нет, — мрачно изрек Элмо.
Ник, Ришель и Том кивнули. Мы в полном молчании глазели друг на друга. АО «Великолепная шестерка» обычно не приходилось сидеть сложа руки. Очень долго у нашего акционерного общества работы было хоть отбавляй. А теперь все источники, откуда к нам текли денежные ручейки, внезапно пересохли. Похоже, каникулы пойдут насмарку.
Мы сидели в Лесистой Долине — маленьком островке чистой живой природы, — которая находилась неподалеку от парка Рейвен-Хилла, где частенько устраивали военные советы.
Погожий денек. Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву эвкалиптов и скользили по нашим макушкам. Птички прыгали с ветки на ветку и чирикали. Но именно тогда нам было не до красот природы.
— А может, походим по домам, предлагая свои услуги? — сказала я.
— Мне мама не позволит, — вздохнула Лиз.
— Санни Чан, да как у тебя только язык повернулся предложить такое? Ходить по домам? Какой позор! — выпалила Ришель одним духом.
Может, оно и так.
Снова тишина.
Том пожал плечами и вытащил блокнот.
— А мне так вообще беспокоиться не о чем, — беспечно заявил он, начав что-то набрасывать карандашом. — В конце концов, мне не нужна никакая работа. Завтра я проснусь миллионером.
— Да ну-у-у? — протянул Ник, который сидел, привалившись спиной к дереву и покусывая стебелек травы.
— Ага, — подтвердил Том. — Сегодня вечером я выиграю в лотерею. Ну, или моя мама выиграет. Это одно и то же. Два миллиона долларов... — Он зажмурился и мечтательно улыбнулся.
— Ты меня, конечно, извини, Том, — вмешалась Лиз, — но не видать тебе сегодня этих двух миллионов. Потому что их выиграет моя мама. Она вообще везучая. Первые шесть чисел, которые она загадала, — это наши дни рождения плюс номер нашего дома и номер ее банковского сейфа.
А остальные шесть номеров она написала просто так, что первое на ум пришло. Она сказала, что наверняка не промахнется. Какая-нибудь из комбинаций цифр обязательно выиграет. Она уже прикидывает, на что потратить деньги.
Кристо заскулил и клацнул зубами, пытаясь поймать пролетавшую мимо муху. Похоже, перспектива стать собакой миллионерши его особо не прельщала.
— Два миллиона долларов! — выдохнула Ришель. — А еще не поздно купить билет? Только подумайте, что можно...
— Побереги свой карман, Ришель. У тебя столько же шансов получить эти деньги, как быть убитой молнией, — фыркнул Ник.
— Но все-таки иногда молния попадает в людей, как тебе известно, — снова вступил в разговор Том. — А сегодня вечером какой-нибудь счастливчик обязательно выиграет в лотерею. Так почему бы этим счастливчиком не оказаться мне?
Он подпер подбородок рукой и уставился куда-то в пространство.
— А знаете, если нам повезет сегодня, я, наверное, умру от счастья.
— Не городи ерунды, — отмахнулся Ник.
— Не в деньгах счастье, Том, — напомнила Лиз.
Ник застонал.
— Не смеши меня, Лиз, — воскликнула Ришель, лихорадочно шаря по карманам джинсов. — Два миллиона долларов сделают меня жутко счастливой. Вот. Я нарыла тридцать центов. Думаю, нам стоит купить билет вскладчину. Это будет билет «Великолепной шестерки». Мы обязательно выиграем. Подумать только! Два миллиона.
Она прикрыла глаза.
— Я накуплю себе кучу одежды, о которой давно мечтала, и еще украшения, и великолепный дом с бассейном, виллу, машину...
— Да ты же за рулем никогда не сидела, Ришель.
Но Ришель ничуть не смутилась.
— Я найму личного шофера, — заявила она. — Пожалуй, приобрету белый «Роллс-Ройс». Или «Ягуар». Или «Мерседес». А возможно, все три.
— На все это тебе не хватит денег, — перебила я. Иногда Ришель меня просто выводила из себя. — Между прочим, если два миллиона разделить на шесть частей...
Ришель широко распахнула свои небесно-голубые глаза.
— Какие еще «шесть частей»?
— Ну, видишь ли, — раздраженно сказала я, — если наша шестерка выиграет в лотерею, мы поделим выигрыш поровну, ведь так? А это будет...
— Триста тридцать три тысячи триста тридцать три доллара и тридцать три цента, — моментально сосчитал Ник. — Десятые доли цента можно не принимать во внимание.
В том, что касалось денег, у Ника голова варила будь здоров, почище любого компьютера.
— Что-что? — Ришель вздернула носик. — Триста и сколько-то там тысяч? Но ведь это такой мизер!
— Это всего лишь на триста тридцать три тысячи, триста тридцать три доллара и три цента больше, чем у тебя есть на данный момент, — заметил Том.
— Но мне этого совершенно недостаточно, чтобы разбогатеть, — рассердилась Ришель. — А какой толк от выигрыша, если он не сделает тебя богатым? А второй раз такой случай вряд ли представится.
— Ну, есть такие везунчики, — вступил в разговор Элмо. — «Перо» как-то опубликовало заметку о человеке, который...
Ришель закрыла ему рот рукой. Она была не в настроении сейчас слушать истории о том, как кому-то другому улыбнулась удача.
— А я считаю, что раз покупка билета — моя идея, то я имею право на большую долю, — сказала она, подумав немного.
— Спустись с небес на землю, Ришель, — хмыкнул Ник. — Если мы скидываемся поровну на билет, то и прибыль тоже делим поровну. Это справедливо.
— А вот и нет!
— А вот и да.
— И ничего подобного!
— Да прекратите вы оба, — не выдержала Лиз. — Вы уже делите шкуру неубитого медведя. Это смешно, честное слово. Не выиграем мы в лотерею. У нас даже билета нет. И все это доказывает мою правоту. Если вы помните, я сказала, что не в деньгах счастье. Деньги, вместо того чтобы решать проблемы, еще добавляют хлопот.
— А я люблю преодолевать трудности, — усмехнулся Том. — И если ты будешь очень, очень любезна со мной, Ришель, я, может быть, соглашусь поделиться с тобой выигрышем. Тебе и делать-то ничего особенного не придется — только ходить на задних лапках и исполнять все мои желания.
Он показал нам свой набросок. На листе бумаги был изображен он сам, собственной персоной, в ванне, полной монет. А мы все толпились вокруг с подобострастным видом и с протянутыми руками.
— После дождичка в четверг, — огрызнулась Ришель.
Том развел руками.
— Делайте что хотите. И будьте готовы рыдать от зависти сегодня вечером. Потому что сегодня вечером я стану миллионером. Я это чувствую. Я уже вижу, как на меня льется золотой дождь. Я уже слышу, как звонит телефон...
Семью Тома в тот вечер ждало горькое разочарование. Никто из них не выиграл в лотерею. (Ну надо же! И кто бы мог подумать!) Та же участь постигла маму Лиз. И мою сестру Эми.
Но кое в чем Том оказался прав. Телефон действительно зазвонил на следующий день. Звонили «Великолепной шестерке». И еще одно он угадал. По поводу денег. Но не двух миллионов долларов. И счастливыми нас этот звонок не сделал. По крайней мере, ненадолго.
Звонок касался работы. Работы, которая впоследствии обернулась для всех нас большими неприятностями.
Особенно для меня.
Мистер Брюс Свинотт, владелец и управляющий мотелем «У зеленых деревьев», сверлил нас глазками из-за завалов на своем столе. Под его пухлыми пальцами лежал раскрытый старый номер местной газеты «Перо». Объявление нашей «Великолепной шестерки» было обведено красным кружком.
Кабинет мистера Свинотта был тесным, темным и ужасно неряшливым. Мы, вшестером сгрудившись перед столом, едва могли пошевелиться.
Мне хорошо был виден девиз в конце нашего объявления, напечатанный большими буквами как раз над телефонными номерами. «Возьмемся за любую работу!» — гласил он.
По правде говоря, мы без особого восторга направились на свидание с мистером Свиноттом через час после его звонка. Нам ли не знать, что подавать завтраки в мотеле — работа не из приятных.
Мы довольно часто проходили мимо этого места, чтобы услышать достаточно нелестных отзывов о нем. Да и Лиз сообщила, что, судя по телефонному разговору, из Брюса Свинотта босс получится — противней некуда.
Но, как любил говаривать Ник, бизнес есть бизнес, а деньги есть деньги.
— Так вот. К работе приступаете завтра утром, — буркнул мистер Свинотт. — По трое в смене. Начало в шесть утра. В шесть, и ни секундой позже. Опоздаете — пеняйте на себя. Ясно?
