— Мальчишка — настоящий урод, — перебила я. — Прямо из фильма ужасов. Его папаша глаз не сводит с моей груди, постоянно твердит, как прекрасно я выгляжу в купальнике, и пытается напоить, едва его жена выходит в другую комнату.
— Папаша — настоящий бабник?
— Да уж.
— Боже, Элли, он хоть симпатичный? Тебе бы хотелось с ним переспать?
— Замолчи, Тереза! Ты шутишь сегодня очень неудачно!
— Ладно тебе, Эл! Я просто пытаюсь тебя рассмешить. Только начала работать, а в голосе — сплошной пессимизм. Ты хоть собираешься у них остаться?
— Не знаю… Наверное, да. Думаешь, мне есть из чего выбирать?
— Ну…
— Мне придется остаться, — продолжала я. — Представляешь, что скажет мать, когда услышит, что я бросила очередную работу? Думаешь, я смогу выслушать еще одну лекцию о том, какая я неудачница, что я абсолютно инфантильна, что давно пора начать новую жизнь и брать пример с моей святой, богатой и удачливой сестры Венди? Не уверена.
— Отлично! Значит, ты точно остаешься. Замечательно! Я приеду в пятницу вечером, а в субботу ночью мы прошвырнемся по клубам.
— Думаешь, удастся повеселиться?
Уверена. Обещаю, Эл.
Пожелав Терезе доброй ночи, я отключила телефон, положила его на столик у кровати и скользнула под одеяло.
«Настоящее веселье», — бормотала я, зевая. Внезапно на меня навалилась усталость. Веки стали тяжелыми, волосы весили целую тонну.
Широко зевнув, я опустила голову на подушку.
И услышала шаги внизу.
Быстрые тяжелые шаги в комнате подо мной. Да, так тяжело мог шагать лишь Чип. Вперед-назад, вперед-назад, он без устали мерил комнату шагами. Я взглянула на часы — половина первого.
Что с ним случилось?
Ну, Элли, тебе понравились цветы?
Ты ведь расстроилась, правда?
Когда шок прошел, ты хоть подумала о том, что они значили? Или просто выбросила в мусор, так же, как выбросила меня?
Это похоронный букет. Черные цветы в знак траура.
Это будут твои похороны, милая Элли. Ты хоть поняла?
Да, я посылаю их заранее. Просто очень захотелось всех опередить. Хочу, чтобы ты знала, что я ни за что не пропущу твои похороны. Я приду в числе первых. Потому что именно я сейчас распоряжаюсь твоей судьбой.
Не волнуйся, у тебя еще есть немного времени.
Хочется еще чуть-чуть тебя помучить. Ведь ты мучила меня семь лет. И днем, и ночью.
Пусть сегодня тебе приснится мой подарок. Пусть тебе снится, что по тебе ползают тараканы. Пусть и во сне ты будешь чувствовать прикосновение их лапок, как их сухие тельца ползают по тебе, роятся, покрывают твое крошечное бикини, руки, ноги, заползают в глаза, рот, уши. И вот ты уже не дышишь!
Скоро на тебе будут пировать жучки и червячки! Под землей, где эти самые червячки и живут. Скоро, Элли, скоро.
Несколько дней спустя, серым облачным утром, когда океанский воздух повис тяжелой удушливой завесой, я оставила детей у друзей Эбби и поехала в город.
Шины поднимали ужасные брызги, а деревья, растущие вдоль дороги, блестели от влаги. Наверное, ночью прошел настоящий шторм, а я ничего не слышала.
Я спала крепко, без сновидений. Когда зазвонил будильник, я открыла глаза в полном недоумении — далеко не сразу поняла, где нахожусь.
Я поехала в Саутхэмптон, чтобы купить продукты для вечеринки. Если позволит погода, мы собирались устроить барбекю. Мне предстояло купить пиво, вино, разовые тарелки, лаймы, лимоны и еще много всего по списку, лежащему в моей сумочке.
Трасса тянулась вдоль лесов, каркасных и бревенчатых домов.
Я проехала мимо уютного ресторанчика с большой вывеской «У Армана», затем — мимо живописной пристани, где в зыбкой прибрежной воде стального цвета покачивались лодочки.
Стала искать по радио какую-нибудь мелодию повеселее и остановилась на волне «Парти-105», где крутили современные песни. Тут же поставили песню Пинк «Пусть начнется вечеринка», очень популярную пару лет назад, — и я запела вместе с ней во весь голос.
Музыка немного меня взбодрила, и я стала думать о Терезе и приближающейся вечеринке.
Прямо как в песне! Пусть начнется вечеринка, и поскорее!
В отличном настроении я остановилась на главной улице, зашла в магазин деликатесов и тут же почувствовала, что кто-то коснулся моего плеча.
Под ложечкой засосало. Страшно перепугавшись, я обернулась и увидела миссис Брикер — чудесного настроения как не бывало. Костлявая рука старухи все еще лежала на моем плече, она и не думала ее убирать. Миссис Брикер вырядилась в немного полинявшее белое платье в синий цветочек и тот же шарф, что и в прошлый раз, туго обмотанный вокруг шеи.
Румяна покрывали ее круглое лицо, а когда ярко-алые губы растягивались в улыбке, пудра так и сыпалась со щек.
— Элли, я так рада, что смогла тебя сегодня разыскать! — Голос миссис Брикер звучал мелодично и приятно, будто принадлежал женщине помоложе.
Она что, приезжает в город только для того, чтобы отыскать меня?
«Оставь меня в покое, старая идиотка!»
«Нет, Элли, так нельзя! Ты ведь девушка вежливая! Особенно со старшими, не так ли?»
— Здравствуйте, миссис Брикер. Рада вас видеть!
Старуха облизнула сильно накрашенные губы. Даже зубы испачканы в помаде!
— Ты по-прежнему работаешь у Харперов?
Я взяла с полки две пачки пшеничных крекеров и положила в корзину.
— Да, конечно. Прошло ведь всего несколько дней.
Ее улыбка исчезла, а голубые глаза за толстыми линзами стали ледяными.
— Ты хоть подумала о том, что я тебе сказала?
— Ну, вообще-то…
Миссис Брикер схватила меня за руку так сильно, что я чуть не выронила корзину.
— Нам нужно поговорить, Элли! В первый раз у нас не получилось. Ты должна услышать…
Я подняла свободную руку, будто призывая ее замолчать.
— Пожалуйста, миссис Брикер, мне столько всего надо купить. Сегодня я никак не могу.
Я попыталась повернуться к полкам, но она схватила меня еще сильнее.
— Элли, ты в опасности! Мы должны поговорить! Сейчас же! Дело срочное!
Сердце отчаянно забилось. Неужели я это заслужила? Разве мало проблем у меня было в Мадисоне?
— Нет, простите, пожалуйста, — резко сказала я. — Не хочу показаться грубой, но…
Миссис Брикер подошла еще ближе. Пудра и румяна пахли апельсинами, а от дыхания веяло каким-то кислым чаем.
— У тебя хватит времени угостить меня кофе, — прошелестела она, скупо улыбаясь. — Когда ты закончишь, мы где-нибудь посидим и выпьем кофе. Это займет не больше десяти минут и, возможно, спасет тебе жизнь.
Миссис Брикер повела меня в маленькую кондитерскую «Золотая груша» в самом конце улицы. Моросил дождь, и когда мы шли к кондитерской, она держала меня за руку.
Ей, должно быть, давно перевалило за семьдесят, хотя ходила миссис Брикер довольно твердо. Она носила черные кроссовки фирмы «Найк» и не отставала от меня ни на шаг.
— Когда-то большая часть этого квартала принадлежала нашей семье, — сказала старуха, указывая на магазины через дорогу. — Только в годы Депрессии мы все продали почти за бесценок. Представляешь, сколько все это сейчас стоит? Я сама могла бы поить тебя кофе.
— Ваша семья давно живет в Саутхэмптоне?
— Уж подольше, чем те, кто приезжает на лето, — презрительно фыркнула миссис Брикер.
Мы сели за столик с перегородкой и заказали кофе с рогаликами. Ресторанчик был довольно шумный, крошечные квадратные столики лепились один к другому. За столиком напротив мужчина очень громко ругался с кем-то по сотовому, никого не стесняясь. Скорее всего, выяснял отношения с женой.
Мне не стоило идти на поводу у миссис Брикер. Столько дел, и я почти не ориентировалась в городе. Правда, старуха пообещала, что, если я ее выслушаю, она больше не станет меня беспокоить.
— Я бы не докучала тебе, если бы ты не была в опасности, — заявила она, пристально меня оглядывая.
— Почему бы вам не перейти сразу к главному? — спросила я, подавшись вперед. — Что за опасность мне угрожает?
Миссис Брикер покачала головой.
— Придется начать издалека, — сказала она.
Подали кофе и рогалики. Миссис Брикер разломила свой рогалик пополам и намазала половинки маслом и клубничным джемом. Затем положила в кофе две ложечки сахара и медленно перемешала, разглядывая чашку с таким видом, будто не могла решить — стоит рассказывать историю или нет.
Хотелось на нее заорать. Я посмотрела на часы. Сколько времени я здесь потеряю?
К счастью, тот беспардонный мужчина, что ругался по сотовому, поднялся и ушел. На его место тут же сели две долговязые девушки в обтягивающих топах и коротеньких шортах. У обеих в пупках блестели бусинки из горного хрусталя.
