Первая сирена никого не встревожила: все решили, что это «скорая помощь». Но симфония, разразившаяся через полминуты, не предвещала ничего хорошего. Кареты «скорой помощи» всегда ездят поодиночке, а значит, остальные четыре или пять сирен принадлежат полицейским машинам.
Когда компания ребят, бежавших в двухстах метрах впереди, добралась до ворот, Джеймс заметил луч фонарика.
— Полиция, — встревоженно произнесла Лайза.
Джеймса охватил страх. Лучше всего было бы спрятаться среди деревьев или пригнуться за стеной, но он совсем не знал окрестностей и потому решил действовать напролом.
— Прекратите бежать, — велел он. — Ведите себя обыкновенно.
Макс встревоженно посмотрел на Джеймса:
— Давай лучше бросим выпивку.
Джеймс со вздохом закинул в кусты сумку, в которой лежали водка и пиво на двенадцать фунтов стерлингов, и оглянулся на девчонок.
— Есть тут другие места, где собираются ребята?
Джорджия кивнула:
— Игровая площадка.
— Хорошо, — сказал Джеймс. — Если копы спросят — мы были на игровой площадке.
Ханна подошла к Джеймсу.
— Дай-ка посмотреть на твое лицо.
Джеймс на секунду остановился. Ханна лизнула носовой платок и стерла со лба Джеймса последние следы крови. Ребята пошли навстречу полицейским. Джеймсу было не по себе, но предыдущую компанию пропустили, побеседовав всего с минуту.
Им навстречу вышла женщина-полицейский с фонариком в руках.
— Здравствуйте, — вежливо приветствовала она ребят. — Ответьте, пожалуйста, на мои вопросы.
Ребята дружно умолкли.
— Что-нибудь случилось? — с невинным видом спросила Ханна.
Вперед вышел второй полисмен, азиатской внешности. Макс тотчас же узнал его.
— Здравствуйте, сержант Патель.
— Привет, Макс, — равнодушно кивнул полицейский. — Надеюсь, ты больше ни во что не впутался. Много окон разбил?
— Ни одного, — виновато ухмыльнулся Макс.
— Ребята, где вы были? — спросила женщина.
— На игровой площадке, — хором ответили Джорджия и Лайза.
— А не наверху, у ручья?
Девочки дружно покачали головами.
— К нам поступило сообщение о том, что ребята из квартала Гроувнор подверглись нападению и были жестоко избиты. У одного из них сломана рука. Если будете лгать мне, вам не поздоровится, так что даю вам еще один шанс. Вы в самом деле не были у ручья?
— Нет, мисс, — хором ответили девчонки.
Джеймс вздохнул с облегчением.
— Как я уже сказала, происшествие очень серьезное. Поэтому я запишу все ваши имена и адреса, чтобы связаться позже.
Ханна, последняя в шеренге, послушно назвала женщине свое имя и адрес. Следующим был Джеймс.
— Джеймс Роберт Холмс. Палм-Хилл, дом шесть, квартира шестнадцать.
Полицейская улыбнулась:
— А почтовый индекс?
Джеймс замялся:
— Е… дальше не помню.
Полицейская явно решила, что вывела Джеймса на чистую воду.
— Ты не знаешь свой почтовый индекс? Давно ты тут живешь?
— Мы переехали только сегодня утром.
— В самом деле? — с подозрением переспросила женщина.
— Да, — подтвердил Макс. — Он живет в четырех дверях от меня. Я могу за него поручиться.
— Какой твой домашний телефон?
— Нам еще не поставили, — ответил Джеймс.
— А где же твои родители? У них есть мобильные телефоны? Я позвоню им и поговорю.
— Мои родители умерли, — пояснил Джеймс. — За мной присматривает старший брат, но его, наверное, нет дома.
— Итак, ты переехал только сегодня, живешь с братом, которого по чистой случайности нет дома, — недоверчиво произнесла женщина. — Сколько лет твоему брату?
— Ему семнадцать, формально я еще нахожусь под опекой, но мне разрешили жить с Дэйвом…
Полицейская явно сочла рассказ Джеймса чистой выдумкой. Она посветила фонариком ему в лицо, и через минуту ее сомнения подтвердились.
— Что у тебя на подбородке?
— Где? — спросил Джеймс.
Он коснулся подбородка и почувствовал кончиком пальца липкую жидкость — скорее всего, капельку крови.
— Как она туда попала?
Джеймс понял, что влип, но тут Ханна забила последний гвоздь в крышку его гроба.
— Мисс, Джеймс не виноват! — заверещала она. — Мы на них не нападали. Они первые начали!
— Да, — подтвердила Джорджия. — Они во сто раз крупнее его!
— Тише, тише, по одному, — закричала женщина полицейский, с трудом сдерживая улыбку. Потом оглянулась на второго полисмена. — Майкл, надень на этого Джеймса наручники и вызови еще одну машину. Отвезем эту компанию в участок на допрос.
— Маловат он как будто, — заметил Патель.
Джеймс злился на себя за то, что попался. Надо было помнить такую простую вещь, как собственный почтовый индекс. К тому же — ему только сейчас пришло в голову — мгновение назад Ханна назвала свой индекс, а они, скорее всего, одинаковы.
— Иди сюда, — устало велел Патель, доставая из-за пояса наручники. — И только попробуй вякнуть хоть слово. Я сегодня не в духе.
Джеймс сделал шаг вперед и протянул руки. Патель застегнул наручники и монотонным голосом зачитал Джеймсу его права. Они пошли к полицейской машине, стоявшей у двойной желтой линии за воротами.
— Вы имеете право не отвечать на вопросы, однако всё, что вы скажете, будет записано и может быть обращено против вас…
Джеймса однажды уже арестовывали, и он знал эти слова наизусть, однако на этот раз чтение закончилось неожиданно. Когда он пригнулся, чтобы сесть в машину, Патель схватил его за голову и сильно приложил к краю крыши.
У Джеймса искры из глаз посыпались, он рухнул на заднее сиденье.
— Мы с тобой разберемся, — прорычал Патель, захлопывая дверь. — Если бы ты знал, как я устал от вас!
17. КОПЫ
Джеймс проснулся на голом виниловом матраце и в одних носках побрел в туалет. Стоя возле унитаза, он ощупал голову — там, где его вчера ударил сержант Патель, остался небольшой порез.
Застегнув молнию, Джеймс подошел к двери и позвонил. Через минуту глазок распахнулся, в камеру заглянул дежурный.
— Смойте мне, пожалуйста, в туалете, — сказал Джеймс
Тощий полисмен с желтыми зубами и лохматой рыжей шевелюрой был в благодушном настроении.
— Сынок, не хочешь ли позавтракать?
Джеймса немного подташнивало, и он сомневался, станет ли ему лучше после еды.
— А что у вас есть?
— Полноценный английский завтрак — бекон или колбаса, яйца в любом виде, поджаренный зерновой хлеб с джемом из свежих фруктов и взбитым сливочным маслом.
В такую рань Джеймс спросонья еще не пришел в себя. Он не сразу понял, что над ним просто подшучивают.
— Да, я, кажется, немного проголодался.
— Мы получаем еду, запакованную в целлофан, и она очень питательна. Так хочешь или нет?
Джеймс пожал плечами:
— Пожалуй, да.
Полицейский вскоре вернулся и просунул в глазок серый пластиковый поднос, а вслед за ним — кружку чая с молоком.
— Вы не знаете, что со мной будет? — спросил Джеймс. — Я тут проторчал всю ночь.
— Ты несовершеннолетний, поэтому мы не можем ни допросить тебя, ни отпустить, пока не придут твои родители или опекун, — пояснил офицер.
Сразу после ареста Джеймс рассказал про Зару, назвал ее своим социальным работником и дал номер телефона, который автоматически переадресовывал звонок на наблюдательный пункт в «Херувиме». В лагере убедились, что Джеймсу не грозит никакая опасность, и, видимо, успокоились. Никто не собирался ни свет ни заря воскресным утром вскакивать с постели и мчаться ему на выручку.
Джеймс съел кашу, поковырял тягучую штуковину, похожую на вафлю, с кубиками розовых и оранжевых фруктов посередине. В голову упрямо лезли мысли о том, что скажет Лорин, когда узнает, что он опять ввязался в драку. Он старался держаться подальше от неприятностей, но, когда ты на задании, это бывает нелегко.
Как только он допил чай, в замочной скважине заскрежетал ключ.
— Похоже, ты идешь домой, — сказал дежурный сержант, распахивая дверь, и бросил Джеймсу на кровать коробку с его вещами.
— Разве меня не будут допрашивать? — спросил Джеймс, натягивая кроссовки и раскладывая по карманам ключи, мобильный телефон и прочие мелочи.
— Как я понял, допросили твоих приятелей, — пояснил сержант. — Но у них свои счеты друг с другом. Те два парня в больнице отказались предъявлять обвинение. Так что перед законом ты чист.
— Слава богу, — вздохнул Джеймс.
— Рано радуешься, — предупредил коп, выводя Джеймса из камеры. — Не хотел бы я быть на твоем месте, когда ты опять повстречаешься с той компанией.
Освободил Джеймса не кто иной, как Джон Джонс. Ради этого он выехал из «Херувима» в воскресенье в пять часов утра. Джон раньше работал в полиции, потом — в МИ-5, а около года назад перешел в «Херувим» контролером заданий. Он уже побывал с Джеймсом на двух крупных операциях.
