Ознакомительная версия.
Парень, скрывающийся под белой простыней, не ожидал нападения. Споткнувшись, он упал на пол. Витя приземлился на него.
– Быстро говори, куда Редькину дел! – подбираясь к шее противника, закричал Витя.
– Пошел вон отсюда! – сбрасывая с себя мальчишку, брыкался Тамоник.
– Говори! – руки Вити Рындина уже совершили мощный профессиональный захват.
Тамоник пытался подняться на ноги, это ему почти удалось. Но стряхнуть с себя мальчишку он не мог. Тот вцепился насмерть, вот уже обхватил ногами его корпус. И горло сдавливал так, что Тамонику трудно было дышать.
В это время подбежали Антоша и Захар.
– Помогайте! – крикнул им Витя.
Захар не понимал, в чем дело, – Аринин дружок зачем-то напал на старшеклассника, одетого привидением. Этого парня Захар видел возле столовой.
– Да помогайте же! – повторил Витя. – Это… похититель!
– Похититель? – опешил Захар.
– Да! Ты с ним только сейчас… По телефону… Разговаривал…
Захар увидел валявшийся на полу мобильный телефон. Так, а где же тогда сестра?
И в это время Тамоник изловчился и сунул руку в карман.
Так громко Екатерина Александровна на Арину Балованцеву еще никогда не кричала.
…– Ты будешь еще мне нервы портить? – вопила она на всю пустую учительскую.
Арина стояла напротив нее, понурив голову и стараясь не смотреть на вопящий и трясущийся центнер мяса и жира. Сама того не подозревая, Овчарка спасла ее сейчас. Так что ее вопли Арина слушала, как веселую музыку. Нужно слезно попросить прощения. И срочно бежать к своим – предупредить, что необходимо хватать похитителя Редькиной. Ведь он бродит сейчас по школе.
– Как ты смеешь на преподавателя нападать?! Как ты смеешь не слушаться, что тебе говорят старшие? Как ты смеешь это, это! – и Овчарка потрясла у Арины перед носом снятой с себя рваной гирляндой из бумажных скелетиков.
Екатерина Александровна могла возмущаться до бесконечности. Так тяжело сегодня дался ей этот дурацкий праздник для беснующихся ряженых учеников, что выплеснуть эмоции ей нужно было обязательно. В арсенале у нее был огромный список претензий к бессовестной ученице Балованцевой. И Екатерина Александровна начала озвучивать его…
Если бы у Арины не было суперважных дел, если бы не похищение Зои Редькиной, шиш бы Овчарка дождалась от нее чего-то подобного! Но сейчас…
– Екатерина Александровна, миленькая, простите меня, пожалуйста, я больше так никогда не буду! – молитвенно сложив ладошки и встав на колени, горячо залепетала Арина.
И грозная Овчарка потеряла дар речи. Хлебнув воздуха, она остановилась на полуслове… Такого она никак не ожидала от не в меру гордой, даже надменной ученицы Балованцевой.
– Что?!
– Я больше, Екатерина Александровна, так не буду, не буду, не буду никогда! – как заклинание бубнила Арина, не мигая глядя Овчарке прямо в глаза. – Правда, не буду, Екатерина Александровна! Правда, я так больше никогда не буду!
Потрясение было так велико, что, когда Арина Балованцева в конце очередной просительной тирады особенно внятно произнесла: «Отпустите меня, пожалуйста, ПРЯМО СЕЙЧАС!», Екатерина Александровна пробормотала:
– Иди. Иди. Ладно.
И Балованцевой Арины тут же след из учительской простыл. Как и не было ее тут, как и не стояла она на коленях.
Екатерина Александровна плюхнулась на стул, обхватив голову руками. Что это было? Призрак? Или на самом деле Балованцева прощения просила? Может, ничего этого вообще и не было – так, галлюцинации… Ученики порошок какого-нибудь галлюциногенного гриба по школе развеяли, она нюхнула и вот весь вечер бредит.
Но мусор-то на одежде и прическе висел настоящий! Екатерина Александровна сняла с волос обрывок бумаги и мандариновую кожурку, стряхнула с кофты шелуху от семечек… Значит, на самом деле Балованцева ее мусором обсыпала. Но тогда, получается, и остальное, что она тут вытворяла, правда! Куда же делась ее гордыня? О, значит, она, Екатерина Александровна Овчарова, хороший педагог, раз у нее получается такие характеры переламывать и ставить их на колени! Прекрасно! А сейчас домой, отдыхать!
И Овчарка бравым маршем направилась к выходу.
«Пистолет!» – подумал Витя Рындин и попытался ударить по руке преступника, потянувшейся в карман.
Тамоник дрогнул, снова повалился на пол, но все-таки достал из кармана газовый баллончик.
– Осторожно! – крикнул Витя Захару и Антоше. – Отойдите! У него в руке газ!
Но боевой дух уже вселился в Антона Мыльченко. Он-то всегда был уверен, что не растеряется в трудной ситуации.
– Газ! Ну это мы на раз! – воскликнул он и бросился вперед. На врага.
– Мыльченко! Берегись! – закричал Витя и попытался одной рукой закрыть преступнику глаза, чтобы тот промахнулся и не попал в Антошу. Простыня съехала набок, прорези оказались где-то в районе подбородка.
Но получилось, что Витя ослабил захват на шее похитителя. И Тамоник почувствовал облегчение. Он снова дернулся и, выставив руку вперед, нажал на кнопку. Витя вновь сцепил руки на его шее. Тамоник захрипел.
Но струя нервно-паралитического газа уже ударила в пространство…
Кто считает себя героем, тот и есть герой. Нахлобучив на голову шлемотыкву, Антоша не боялся никакого газа. Повернув ее глазницами назад, он подскочил к врагу и храбро попытался отнять газовый баллончик. Струя прошла мимо Антоши, улетев по коридору. Не задела она и буржуйского сынка Захара. Но тому и газа было не нужно – он и так словно остолбенел.
И только когда из-за поворота показалась Арина, которая мчалась к ним на всех парах, Захар пришел в себя.
– Его надо хватать и пытать! – кричала Арина. – Хватать и пытать! Пытать конкретно! Пусть про Редькину скажет! Куда они ее дели!
Захар бросился в копошащуюся кучу.
– Захар, Захар, ты лучше беги за подмогой! – над самым ухом у Тамоника кричал упорный мальчишка, не разжимая рук и укладывая Тамоника на пол лицом вниз.
Захар! Неужели здесь Захар – этот золотой, вернее, денежный теленок?! Или это другой какой-то Захар? Тамоник понял, что дело совсем плохо. Вот теперь нужно спешно уносить ноги. Но как? Его рука с баллончиком уже распластана по полу, по спине прыгает своими коленками какой-то мелкий костлявый негодяй, да еще и этот Захар пинает под ребра!
Приблизились быстрые шаги.
– Арина! – воскликнул пацан над ухом Тамоника.
Арина. Все в сборе… Тамоник взвыл и закусил губу. До чего же обидно!
– Все в порядке! Вы постарайтесь удержать его, а я за подмогой! – звонко крикнула Захарова сестра.
– Удержим! Но ты давай скорее!
И Арина, с трудом переводя дыхание, потому что как-то странно пахло в коридоре, побежала за подмогой. За Петром Брониславовичем. Нужна надежная физическая сила, чтобы вырвать у подлого похитителя информацию о том, где же искать Зою Редькину.
В глазах у нее рябило, а в голове мутилось. Неужели это страх ее так гасит? Ну и трусишка же она. Позор, позор, позор – в такт мыслям выстукивали по полу ботинки.
«Вот, – думала Арина, перебегая закоулками школьных коридоров к расположившемуся в самом темном и дальнем углу спортивному залу, – не помогли мои сложные многоступенчатые планы, как лучше облапошить похитителей и освободить Редькину. Только физическая сила, мощная и конкретная, может сломить и переиграть преступников. Решено – как только все это хорошо закончится, я сложу свои полномочия и поступлю в вопельщицы. Буду вымаливать и выпрашивать. Только это у меня хорошо и получается…»
Петр Брониславович сидел в своей каптерке и дожидался, когда из раздевалок, сняв карнавальные костюмы и переодевшись, выйдут его ученики и ученицы. Дискотека благополучно закончилась. А с ней и праздник Хеллоуин.
– Петр Брониславович, скорее, пожалуйста, помогите! – еще не раскрылась дверь, как уже раздался пронзительный голос.
– Что такое?
В каптерку влетела сама на себя не похожая Арина Балованцева. В таком виде Петр Брониславович эту девочку никогда не видел. Лицо ее больше не напоминало черноносую мордашку Летучей Мышки… – кем была Арина с начала Хеллоуина. Теперь вся ее физиономия была в грязно-черных разводах, пыли и мелких бумажках, прилипших толстым слоем.
– Пожалуйста, скорее! – схватив классного руководителя за руку, кричала Балованцева. – Пойдемте со мной! Побежали!
И Петр Брониславович понял, что действительно надо бежать…
Ужасную картину обнаружила Екатерина Александровна в коридоре. На полу отчаянно боролись все те же Рындин с Мыльченко, безмерно надоевшие ей сегодня за вечер, кто-то еще в изодранной и грязной простыне. И брат кошмарной Балованцевой… Глаза учительницы Овчаровой полезли из орбит, их едко защипало, сердце застучало быстро-быстро. Сумасшедший дом какой-то… Ну и дети, ну и праздничек! Екатерина Александровна поняла, что больше она этого не выдержит, тяжко вздохнула, ноги у нее подкосились… И она грузно осела на пол.
Ознакомительная версия.
