– Не по пятам же за ними идти! – одернул его Сашок. – Выспишься еще, успеешь.
– Время идет, а мы ждем чего-то, – продолжал ворчать Ромео. – Чего ждем? Хотели же узнать у этого ученого точное место… Что, узнали?
– Да этот ученый сам ничего не знает! – отмахнулся Сашок. – Думали, что выложит все подробненько, так нет. Только еще большего туману напустил. Совпадение, большая вероятность совпадения… – Сашок словно передразнил кого-то. – А мы и сами знаем про совпадение. Нам точное место надо! Вот завтра и придется брать этого умника тепленьким. Раз у него эта рогулька вертится, пусть и вертит! Попробует пусть отказаться…
Макар лихорадочно соображал. «Ученый» – это Григорий Григорьевич? Почему ученый? А может… папа? «Умник» – это скорее всего он сам. Что это значит – завтра брать тепленьким? Его, Макара? Каким образом?
– Все, пошли, – сказал Сашок. – Простыню не забудьте. Хорошо, не пригодилась она, а то бы сами от страха… Боитесь небось?
– Нашел трусливых, – проворчал Ромео, поднимаясь.
Макар отпрянул от стены и бросился через площадку к часовне, кубарем скатился по склону. Луг, изгородь – на возвращение ушло не больше минуты.
– Ты почему отстал? – спросил папа.
– Показалось… что ножик потерял, – мгновенно придумал Макар, с трудом успокаивая дыхание.
– Спокойной ночи, Григорий Григорьевич, – попрощался папа. – Спасибо за экскурсию.
– Ну что вы, Петр Петрович, – ответил художник. – Извините, что так вышло… страшновато. Надеюсь, наш маленький смельчак все же не испугался! До завтра!
Ладошка недовольно засопел.
«До завтра! – повторил про себя Макар. – Знать бы, что завтра будет. И почему это я… тепленький?»
Подслушанный разговор Сашка и Ромео казался ему абсолютно непонятным. Может, и правда, завтра все выяснится?
Глава XIII
Полтора заложника
Утро вечера мудренее.
Мудренее – это точно. Потому что Макар совсем запутался в своих размышлениях. Все его мысли смешались с беспокойными снами и к утру превратились в какой-то странный пушистый клубок, который покатился перед ним по тропинке вдоль изгороди, потом мимо кустов по лугу, потом стал подниматься по склону… Макар проснулся. Оказывается, клубок ему приснился. Бывают такие быстрые сны перед самым пробуждением: уже чувствуешь, что наполовину проснулся, а сознание продолжает цепляться за виденную во сне картинку.
Какое-то странное предчувствие было у Макара. Что будет сегодня? Вчерашние слова «брать тепленьким» не давали ему покоя. Зачем эта компания во главе с Сашком отсиживалась в развалинах? И простыня у них была. Значит, они кого-то хотели пугать, облачившись в эту простыню? Кого-то! Конечно, их, Веселовых. Но ведь Григорий Григорьевич уже разобрался с этими мальчишками – Макар сам присутствовал при том сердитом разговоре. Может быть, Сашок решил доказать, что он никому не подчиняется? Сам себе хозяин… Надо обязательно сегодня поговорить с художником, узнать поподробнее про эту компанию. Ведь Ромео, кажется, просто наплевал на его угрозы! Неплохо, если бы Григорий Григорьевич об этом узнал. А то получается, что он доверчивый, как ребенок. Думает, если этот «воспитанный» Ромка пообещал себя вести прилично, то волноваться нечего? Как бы не так!
Какой-то тревожный шум разносился по всему дому. Макар лежал с закрытыми глазами и прислушивался к этим странным и непривычным звукам. Вот туда-сюда бегает Ладошка. Вот Сонины и мамины быстрые и легкие шаги мечутся по комнатам, будто в поисках чего-то…
– Я на чердаке поищу! – услышал Макар папин голос.
Через минуту потолок зашуршал папиными шагами.
«Нюк!» – пронеслось одно тревожное слово в голове у Макара, и он подскочил. Чуть ли не до этого самого потолка, над которым сейчас бродил папа.
– А почему вы меня не разбудили? – сердито вскричал Макар, когда увидел пустую клетку. – И кто клетку открыл?
– Никто не открывал, – всхлипнул Ладошка. – Честное слово, никто не открывал. Наверное, Нюк сам научился лапкой отодвигать эту задвижку… Клетка для глупых животных предназначена. Не рассчитывали, что Нюк у нас такой умный…
– Умный! – передразнил Макар. – Вот погоняют этого умного собаки, будет знать, как клетки открывать! Сам запираться научится.
Вот тебе и мудреное утро! Вот тебе и предчувствия… Макар даже последний быстрый сон вспомнил, про пушистый клубок. Вещий сон! Это, наверное, он Нюка и видел во сне – в виде клубочка.
Вскоре весь дом был обследован до самого потаенного уголка. А имя хонорика повторялось, наверное, миллион раз – на разные голоса, с самыми разными интонациями. Ничего не помогало. Нюк исчез.
– Может, он опять побежал водичку пить? – предположил Ладошка. – К ручью?
Макар пожал плечами. Вполне вероятно. Правда, далековато. Если Нюк захотел попить, неужели ему мало было воды поблизости? Ладно, надоела водичка в своей чашке, но и во дворе этой воды – на каждом шагу. И в корыте, и в ведре, и в чугуне. Наверное, свободы захотелось… Почувствовал радость этой свободы, когда прошлый раз вышмыгнул из клетки, вот и решил повторить нечаянное свое счастье!
Мама расстроилась больше всех, потому что была уверена в беспомощности Нюка.
– Он, наверное, даже по деревьям не умеет лазить, – чуть не плакала она. – Любая собака может его догнать… Да и кошки в этой деревне такие огромные! Каждая, защищая свою территорию, покалечит Нюка в два счета.
– И не в два, и не в три, – уверял ее Ладошка. – И на дерево он сумеет забраться не хуже кошки. Нюк же зверек! Он как зашипит на кошку на своем зверином языке, та сразу поймет, что лучше не связываться. Незнакомый зверь всегда страшен!
– Искать надо этого незнакомого зверя, – сказала мама. – Быстренько завтракать – и сразу же искать.
Макар тяжело вздохнул. Вот так и бывает в жизни: планируешь одни поиски, а заниматься приходится другими. Но, кстати, а почему бы их не совместить? Тем более что Макар был абсолютно уверен: Нюк убежал в сторону усадьбы.
Какой там завтрак! Быстро выпили молоко, схватили бутерброды и побежали. Взглянув на изгородь, Макар усмехнулся: в последнее время они даже на деревенскую улицу не выходили. Один у них маршрут – за дом, вдоль изгороди, через луг к усадьбе. Вот и хонорик скорее всего выбрал тот же маршрут для своей одинокой прогулки.
И в самом начале – такая досадная плохая примета: Макар забыл рогульку. Пришлось вернуться. Уже выбегая второй раз из дому, он подумал, что надо было бы взять и другие необходимые предметы – баллончик, петарды, спички, ножик… Но хотелось поскорее обнаружить Нюка, и Макар только махнул рукой в сторону стола, в котором лежали все его вещи. Хоть и шевельнулось в груди нехорошее предчувствие…
Конечно, при таком волнении рогульку не почувствовать! Пока Нюк не будет найден, о других поисках не могло быть и речи. Поэтому ненужную пока рогульку Макар засунул в карман.
Ребята разошлись по лугу подальше друг от друга и широкой цепью двинулись к холму.
– Нюк, Нюк, кушать, кушать! – звали они по очереди.
Вот уже и луг прошли, и по холму поднялись – хонорика пока не обнаружили. Оставалась надежда на то самое место у ручья, где Нюка нашли в прошлый раз. Не сговариваясь, они подошли туда одновременно.
– Нету… – разочарованно протянул Ладошка. – Значит, он не за водичкой побежал. Может, за птицами? Птица перелетала с куста на куст, а Нюк за ней. И заблудился…
– Хонорик не человек, он не может заблудиться, – сказал Макар. – Он всегда чувствует обратное направление. А водичку ведь необязательно в одном и том же месте пить. Может, Нюк прогуливается вдоль ручья, выбирает, где повкуснее…
Макар хотел пошутить, но ни он сам, ни Ладошка с Соней – никто даже не улыбнулся.
Они пошли вдоль ручья. Вглядывались под каждый кустик, даже на воду смотрели, будто Нюк мог затаиться где-нибудь под корягой. Ладошка охрип от частого повторения имени хонорика. Он уже почти беззвучно шептал и шептал, пока Соня не попросила его:
– Ладошка, ну прекрати, ты совсем голос потерял. И перестань плакать! Нюк увидит из-за кустов, что ты плачешь, и испугается. Вот тогда точно не выйдет нам навстречу!
Ладошка вздохнул и вытер слезы. Он понимал, что его просто успокаивают, но постарался больше не плакать. К тому же плакать во время поисков неудобно – слезы мешают смотреть. Все расплывается перед глазами, и не видно, что перед тобой на тропинке…
Дошли до места, где ручеек впадал в реку, и берег реки обследовали до самого мостика – пусто. Нюка не было нигде. Может, он и мостик этот перебежал, и успел удалиться на многие километры… Потому что кричал Макар настолько громко, что вряд ли хонорик мог его не слышать. Если, конечно, находился в пределах досягаемости голоса. А эти пределы охватывали и луг, и усадьбу, и еще с километр леса – во все стороны. Выходило, что Нюк или убежал действительно далеко, или… Вот этот второй вариант Макар даже не хотел допускать. Даже думать о нем не мог…
