— А ты не знаешь?
— Я же ни одного детектива в жизни не читала и не смотрела. Бабушка называла детективы «развратом ума…»
— Бывает, — с сочувствием вздохнул Гарик, — В общем алиби — это когда кто-то может подтвердить, что подозреваемый не мог совершить преступления. Например, потому что в этот момент он играл в покер с Брюсом Уиллисом. У Алисы алиби нет. Она говорит, что спала, но этого никто не может подтвердить! Нужно проверить остальных и заодно выяснить, не было ли у них повода, избавиться от Колобка, — он опять посмотрел в учебник по криминалистике, — Мы забыли еще один важный момент — улики. У нас есть страза…
— Не у нас, а у милиции, — спустил брата с небес Вадик.
— Не важно! Страза и еще одна улика, о которой не знает милиция! — Гарик торжественно извлек из-за пазухи фонарик, найденный им и Стасей в подвале, — Опля!
— Какая же это улика! Его на месте преступления не было! — разочарованно вздохнул Вадик.
— Ну и что! Зато он был рядом с портретом Вершицкой, чей призрак бродит по интернату.
— Я тоже считаю, что фонарик связан с преступлением, — согласилась Стася.
Вадик взял находку ребят и поднес ее к глазам. Симпатичная вещица. Миниатюрный фонарик уютно лежал в руке и легко умещался в любом кармане. Светодиодные лампочки давали куда больше света, чем обычные. Кажется, куплен он совсем недавно.
— Гляньте-ка! Здесь кусочек ценника остался! — показал Вадик жалкий клочок бумажки на рукоятке фонарика.
Гарик вытащил из кармана порядком поцарапанное увеличительное стекло в металлической оправе.
— Ага… Это же… Внимание! Мы обнаружили первый след. Стоило только включить маленькие серые клеточки. — Гарик торжественно ткнул пальцем в свою рыжую макушку, подражая Эркюлю Пуаро в исполнении Девида Суше, — Смотрите, здесь осталась часть названия магазина: «…та». Как вы думаете, что это?
— «Забота», «Работа», «Зевота» … — начал задумчиво перечислять Вадик.
— «Охота», Ватсон! Это магазин «Охота» в центре города. Я видел там такие фонарики!
— Сам ты — Ватсон! — обиделся Вадик. Его уже начинала бесить игра брата в великого сыщика.
— То есть нам нужно идти в магазин «Охота», — догадалась Стася, — и спрашивать у продавцов, кто последнее время покупал такой фонарик!
Настало время распределять обязанности. Гарик, продолжая изображать босса, сказал, что в магазин он отправится сам — в субботу. После знаменитого разговора Стаси с директрисой, брат надеялся, что у них не возникнет проблем с выходными у дедушки. Вадику он поручил вести наблюдение за Стервеллой. Решили прослушать ее кабинет — у близнецов на такой случай имелся цифровой диктофон, который мог включать запись, реагируя на голос. Вадик нашел его на задворках тихореченского магазина электроники. Видимо, продавцы сочли его безнадежно сломанным, а Вадик взял и починил. Осталось только спрятать диктофон в кабинете Стервеллы. Стасе досталась спокойная роль историка-краеведа — она должна была собрать информацию о роде Вершицких и его проклятии, если, конечно, таковое имелось. Опрос всех подозреваемых и выяснение их алиби Гарик великодушно оставил себе.
— Нет, это не правильно! — внезапно встряла Стася, — Я тоже должна участвовать в опросе. Я ведь эмпат. Вы забыли?
— Но ты же не владеешь своим даром! — напомнил Вадик.
— Кто тебе сказал? — Стася лукаво улыбнулась и в ее вишневых глазах заплясали озорные огоньки, — После встречи в туалете с Вилкой я прекрасно овладела эмпатией.
— Правда? И прямо сейчас читаешь наши чувства? — поинтересовался Гарик.
— А как же! Сказать, что ты сейчас чувствуешь?
— Ну?
— Первое — это гордость: ведь ты лучше нас знаешь, как расследуют убийства, и наслаждаешься ролью командира. Второе — это азарт и нетерпение! Тебе очень хочется приступить к расследованию. Третье — легкий голод. Ты проголодался и думаешь, кажется, о котлетах. Четвертое, тебе нравится… — внезапно Стася замолчала и уставилась на Гарика. Вадик заметил, что щеки его брата стали пунцовыми.
— Все. Хватит. Я верю, — прошептал Гарик. — Не надо продолжать.
Вадику стало не по себе. Он вдруг понял, что для этой девчонки они оба, словно открытые книги — буквари с картинками. В землянке повисла неловкая тишина.
— Извините, — Стася отвела глаза в сторону, села на диван, обхватив руками колени, и отвернулась, — Я не хотела…
— Подожди, Стася, — Гарик сел рядом и Вадик в очередной раз почувствовал себя лишним, — Все нормально, я просто не ожидал. И потом — это же здорово, что ты стала эмпатом. Представляешь, как просто теперь проводить допрос! Ты всегда будешь знать, врет тебе человек или нет.
«Ага, а еще она теперь прекрасно знает, что ты втюрился в нее, как последний идиот, — подумал Вадик, — И что меня это бесит! На секунду ему стало неловко перед этой девочкой с вишневыми глазами, но потом неловкость уступила место раздражению, — Ну и пусть знает! Плевать я на нее хотел! Она мне никто!»
Снаружи землянки почти совсем стемнело, и ребята решили возвращаться в интернат. Желудок Гарика уже пару раз издал тревожную трель, напоминая, что приближается время ужина. Вадик подошел к своему изобретению проверить, нет ли кого на тропинке, и тихо присвистнул от удивления.
— Не фига себе! — Со стороны леса, около ограды интерната, СТОЯЛ ПРИЗРАК. Самый настоящий призрак в белом балахоне до земли с копной темных, нечесаных за последнее столетие волос. Его фигура излучала еле заметное свечение. Лица было разглядеть невозможно — он стоял спиной к лесу, наблюдая за территорией интерната.
— Что там, Вадь? — Рядом оказался брат. Увидев выражение лица Вадика, он тоже прильнул к биноклю, — Та-а-ак! Старая знакомая!
Стася со смесью страха и восторга наблюдала за призрачной фигурой. Надо же — настоящее приведение! Мертвенное сияние, шедшее от балахона, не вызывало никаких сомнений — это пришелец с того света.
Ребята по очереди смотрели в бинокль на застывшего в обрамлении кружева веток призрака. Ну, просто фильм ужасов какой-то! И вот, наконец, фигура в белом осторожно двинулась в сторону интерната. Решено было следовать за ней. Друзья выключили свет и в спешке покинули Убежище.
Им удалось нагнать призрачную женщину минуты через три. Она не торопясь вошла в мастерскую Мироныча, которая в это время стояла темной — занятия давно закончились. Троица притаилась за полуголым кустарником, росшим под окнами бывшего флигеля Вершицких. Повисло томительное ожидание. Ленивыми гусеницами ползли минуты, а из мастерской не доносилось ни звука.
— Может, в окно заглянем? — предложил Вадик.
— Нет. Спугнем. Давайте, еще подождем. — отрезал Гарик.
Прошло не меньше четверти часа, но окна мастерской так и остались темными, в них не мелькнуло даже намека на движение. Из главного здания интерната донесся дребезжащий звук.
— Ужин. — Гарик с тоской посмотрел на окна столовой. — Все. Пошли, — Он встал во весь рост и решительно направился к мастерской.
— Постой! Не надо! — попыталась остановить его Стася, но было поздно. Гарик в два прыжка оказался рядом с дверью. Девочка ждала, что он осторожно заглянет в мастерскую, может, фонариком посветит, но не таков был близнец Соболев. Гарик резко распахнул дверь и включил свет.
— Степан Миронович, вы здесь? — услышали ребята его голос, — А я к вам пришел!
Стася и Вадик, не сговариваясь, бросились вслед за Гариком. Вдруг ему понадобиться их помощь! Первое, что заметили друзья — это открытая шахта заброшенного подъемника. Фанера, заботливо прибитая братьями, теперь болталась на одном гвозде. Квадратный лаз скалился на ребят черной пастью. Призрака таинственной женщины в мастерской не было и в помине.
— Ушла! — выдохнул Гарик, — через подвал!
И тут Стася увидела ногу. Большую ногу в грубом башмаке. Она торчала из-за задернутой занавески, которая отделяла помещение мастерской от диванчика Мироныча. Девочка сделал пару робких шагов, не отрывая взгляда от неподвижной конечности, отвела в сторону засаленную штору и обнаружила весьма неприятную картину. На диване, свесив огромные ручищи, лежал учитель труда. Его усатая физиономия сейчас имела серо-зеленый оттенок. Фланелевая рубаха на груди была разорвана, словно в приступе удушья. Глаза закатились, оголив желтоватый белок. Стася почувствовала резкий приступ тошноты.
— Мироныч, что с Вами? — услышала девочка у себя за спиной голос Гарика, — Он мертвый?
— Кажется! Призрак убил его! — оторопело произнес Вадик, — Нужно звать на помощь.
И ребята, что есть духу, кинулись прочь из мастерской.
* * *
Через двадцать минут на территорию тихореченского интерната въехала «Скорая помощь» и пара милицейских машин с мигалками. Стася из окна наблюдала, как санитары вынесли из мастерской носилки, накрытые белой простыней, и, включив сирену, поспешно укатили в сторону города. А около флигеля все еще толпились люди в милицейской форме и мерцали вспышки фотоаппарата.
