Долго мучила красавица влюбленного князя — целый год он ходил бледной тенью, ни спать, ни есть не мог — все о Тамаре думал, а, однажды, взял и уехал в дальние страны. В Тихореченке заговорили, что это Кадушкина его отправила — подвиг совершить, да доказать свою любовь делом. По городу молва пошла, якобы поехал князь не куда-нибудь, а на остров Мадагаскар за колдовским камнем, яхонтом, как тогда говорили, а по-нынешнему — сапфиром. Рассказывали, будто прадед няньки Тамары был в числе беглых камчатских ссыльных, которые под предводительством опального дворянина Морица Августа Бенёвского высадились на Мадагаскар, добираясь по океану из Камчатки во Францию. Знаменитый авантюрист провозгласил себя королем этого острова, но вскоре был убит, а Мадагаскар попал под протекторат Франции.
Зато земля Русская пополнилась множеством легенд о странных жителей тех далеких земель и их малопонятных обычаях. Одна из них гласила, что на берегу малагасийской реки Икупа живет нелюдимое племя. Поклоняется оно одноглазому идолу, в глазнице которого лежит драгоценный камень. Камень этот не простой. Племя верит, что голубой сапфир — не что иное, как кусок небосвода, куда уходят души умерших соплеменников. Тому, кто сумеет им завладеть, камень дарует волшебную силу и вечную жизнь.
Через три года князь вернулся в Тихореченск, а еще через месяц Тамара Кадушкина и Владимир Вершицкий обвенчались. У невесты на груди во время церемонии мерцал голубой камень, невероятной величины и чистоты. Неизвестно, жили ли в нем души умерших малагасийцев, но стоил он, уж точно, куда больше всего состояния отца Кадушкина.
Увы, на этом счастливая жизнь князя закончилось. Его сын умер почти сразу после рождения, а молодая жена, как писали газеты того времени, повредилась рассудком. Вскоре вокруг дома Вершицких начали твориться совсем уж странные, и даже зловещие вещи. На пожелтевших страницах губернского вестника можно найти немало упоминаний очевидцев о фигуре в белом, бродившей в окрестностях нынешнего интерната. Поначалу такие рассказы появлялись только в колонке слухов, но через пару месяцев они переместились в раздел криминальных новостей. Это случилось сразу после пропажи одиннадцатилетнего сына торговки рыбой, некой Марфы Невзгодовой. Мальчик ушел гулять вместе с ватагой сверстников и не вернулся. Его друзья рассказывали, что он увязался за призрачной фигурой, увиденной ими на окраине города, и пообещал выследить, где обитает таинственный дух. Никто из ребят не согласился составить ему компанию — побоялись — и сын торговки пошел один. А через три дня мальчика нашли с перерезанным горлом на берегу реки Чудилка, неподалеку от усадьбы Вершицких.
По Тихореченску поползли слухи, что в деле замешан молодой князь. На рынке, в пропахших кислой капустой кабаках и изысканных гостиных люди шептались про дух шамана, живущий в голубом камне. Мол, иноземный чародей мстит за свою смерть и заставляет князя совершать непотребные поступки. Уж откуда взялась эта неправдоподобная версия, неведомо, только дошло до того, что местной жандармерии пришлось провести обыск в доме Вершицких — в одном из номеров губернского вестника содержится подробный отчет об этом. Естественно, найдено ничего не было.
А на следующий день Тихореченск постигла новая трагедия. Обнаружили тело еще одного ребенка — девятилетней дочери крестьянина Егорова. Она вместе с отцом приехала в Тихореченск на субботнюю ярмарку, да затерялась в толпе разряженных горожан. На утро не находившему себе места отцу сообщили, что малышку обнаружили мертвой на берегу реки, точно там, где до этого лежало тело мальчика. Как и в первый раз, горло ребенка было перерезано.
Вот теперь уже Тихореченск охватило настоящее безумие. Все чаще звучали призывы поджечь дом душегуба-Вершицкого, а самому ему вогнать осиновый кол в сердце. К этим разговорам добавился еще один слух. Говорили, что, якобы, жестокий князь держит свою несчастную жену в подвале, привязанной к кровати. Вроде при обыске жандармы наткнулись на тайную комнату, но так как отношения к убийству детей этот факт не имел, вменять в вину князю ничего не стали.
Всего Сергею Николаевичу Загубскому удалось отыскать упоминание о шести схожих преступлениях. Все они произошли с интервалом в месяц — во время полнолуний — жертвами были дети от девяти до тринадцати лет. Пожалуй, ни что не могло уже удержать горожан от самосуда над Вершицким, но тут скончалась его жена. Сразу после похорон князь отписал свое состояние местной бедноте, а дом передал кадетскому корпусу. Несколько лет он возглавлял учебное заведение, отгораживаясь от гнева толпы государственным чином. Правда, по воспоминаниям современников, делами корпуса Вершицкий почти не занимался. Жил во флигеле, как раз там, где сейчас находится интернатская мастерская, в городе показывался редко, с людьми старался не встречаться. Умер князь тихо, за три года до октябрьской революции, и был похоронен на местном кладбище.
К удивлению Стаси, история Владимира Вершицкого на этом не закончилась. Неожиданном образом легенда о призраке и кровожадном князе получила продолжение. Лет пять назад в одном немецком журнале, читатели которого в основном составляли русские эмигранты, была опубликована любопытная статейка. В ней приводились воспоминания некого поручика Ершова, который, якобы, вместе с князем совершил путешествие на Мадагаскар в поисках колдовского сапфира. Понятное дело, статья была написана на потребу публике. В ней фигурировало и проклятие шамана, и мстительный дух, покидавший камень каждое полнолуние, и красавица Вершицкая, к которой, судя по всему, горячий поручик питал сердечную слабость. По словам Ершова, после смерти сына князем действительно завладела жажда крови, и гостившему в то время в Тихореченске поручику довелось пару раз видеть его в окровавленной одежде с мясницким ножом в руках. Каждый раз после таких встреч приходило известие об очередном убийстве.
Но, пожалуй, самым интересным в этой статье оказался рассказ о судьбе злосчастного сапфира. Согласно дневнику Ершова, камень был спрятан в неком помещении, где злодей держал свою супругу. В тексте упоминался план подвала нынешнего интерната, на котором, якобы рукой поручика, была изображена мифическая комната. «Да, уж, мифическая. — хмыкнула Стася, — теперь про нее вся тихореченская милиция знает». Любопытно, что этот план не выдумка автора немецкой статьи. Он хранится в краеведческом музее нашего города, — пишет Сергей Николаевич, — По его мнению, сапфир до сих пор находится где-то в здании дома Вершицких. Возможно, в его словах есть тень правды, — признается Загубский, — Нельзя не обратить внимания, что ни в период революции, ни во время коллективизации, ни в последующие годы наш интернат не пострадал. До сих пор в нем полностью сохранена вся отделка, лепнина, скульптуры и даже живописные полотна, которые украшали дом еще в эпоху российских царей. Словно некая волшебная сила охраняет это здание. Возможно, где-то в его недрах и поныне томиться, заключенный в камне, дух могущественного чародея, и пока он здесь, нашему интернату не страшны никакие исторические потрясения…
Стася захлопнула книгу. Кто бы мог подумать, что бывший директор был таким шутником! Закончил свой рассказ о Вершицких красивой сказкой. Ну что же, не самый плохой способ внушить воспитанникам любовь и уважение к родному интернату. Впрочем, сказка сказкой, а в музей наведаться придется — что-то во всей этой истории не сходится.
Если бы сердце Гарика уже несколько дней как не было занято, он бы влюбился. Влюбился в изображение женщины, проплывавшее мимо него. Затененные глаза красавицы смотрели загадочно и одновременно грустно, словно нашептывая мальчику: «Увы, малыш, мы с тобой разминулись во времени. Нас разделяют полтора века — непреодолимая пропасть даже для такого мечтателя как ты». Гарик помотал головой, отгоняя наваждение. Два мужика, кряхтя и матюгаясь, волокли по лестнице картину, извлеченную сегодня утром из подвала. Плесень и паутина поглотила большую часть полотна, оставив только лицо обворожительной княжны Вершиской.
— Эй, а куда вы ее тащите? — крикнул вслед уплывавшей красавице Гарик.
— На кудыкину гору! — отрезал один из мужиков.
— В кабинет рисования. — уточнил другой.
Гарик побрел в столовую, бормоча про себя любимое стихотворение: «Ее глаза как два тумана, полуулыбка, полу плач…».
Столовая гудела, обсуждая последние новости. Все уже знали про таинственную комнату, обнаруженную в подвале. Фима Лютиков даже пытался попасть в нее через шахту лифта. Для этого он прокрался в мастерскую, которую не очень добросовестно охранял молодой милиционер, и спустился в лаз. Но добраться до комнаты не смог — шахта оказалась слишком узкой для упитанного Фимы. Лютик застрял в дыре, оглашая окрестности душераздирающими воплями. К нему на помощь прибежал милиционер, извлек тушку испуганного парня из шахты, дал подзатыльник и посоветовал больше не появляться на месте преступления.
