В первом ящике, который она выдвинула, была картотека адресов на круглой вращающейся подставке. Она повернула круг до буквы «В»: Вабиль, Вакка, Вассье. Ван Кайзера не было. Повернула круг до буквы «К» – не было и просто Кайзера. «А стал ли бы он вообще держать в картотеке свой собственный телефонный номер? – мысленно спросила себя Кики. – Проверить, что ли, начальную букву его имени?» Она проверила карточки на «Л»: Лансден, Ларри, Лиллиан, Лол-брехт. Людвига не было.
«Попробуй под названием места!» Оленье озеро. Есть «Заправочная станция на Оленьем озере». Тепло! Сердце её забилось. Она ещё раз перебрала карточки на букву «О». Под «Оленьим озером» больше ничего не значилось. «Может быть, посмотреть «Дом на Оленьем озере»?» Вот буква «Д». Дауэрти, Дреслер. Нет, опять неудача.
Кики положила картотеку обратно и задвинула ящик, тревожно покосившись на дверь. Она не была уверена, что Елена станет долго дожидаться в кафе мифического Троя. К тому же приближалось время закрытия. Интересно, Елена поднимется сюда или прямо пойдет домой? Нет, она поднимется. Ведь она даже не заперла кабинет.
Кики слегка отъехала в кресле от стола, чтобы выдвинуть средний ящик. Там были ручки, карандаши, таблетки для людей, страдающих повышенной кислотностью, и несколько мелких монеток. Она собралась было попробовать открыть ящик справа, как вдруг в глаза ей бросился продолговатый листок бумаги, на каких записывают телефонные поручения. Одним краешком он был подсунут под настольный блокнот для записей. «Елена, – гласила надпись, – в случае крайней необходимости меня можно найти по телефону 555-6363.ЛВК».
Удача! Кики сунула записку в карман и выскочила вон. Верхней площадки лестницы она достигла как раз в тот момент, когда начали открываться двери лифта на третьем этаже. И тут же зазвонил звонок, предупреждающий о закрытии музея. Она сбежала по лестнице с третьего этажа в подвальный, где в реставрационной мастерской её довольно нетерпеливо дожидался Эндрю.
– Добыла! – воскликнула она, размахивая розовой полоской бумаги с номером телефона. – Как только все уйдут, мы поднимемся и позвоним по этому номеру.
– Не только по этому, – сказал Эндрю. – Я должен позвонить домой, не то моя мать вышлет на поиски меня спасательную экспедицию. Притом, если я прорвусь к телефону до пяти тридцати, я смогу побеседовать с нашим славным, безликим, не задающим вопросов автоответчиком. – Он взглянул на Кики. – Между прочим, интересно, почему ты здесь? Ведь ты приговорена к отсидке дома.
– Знаю. Наверное, мне тоже следует позвонить домой. Рискну – и будь что будет.
– Как получилось, что у Гейбриел тут нет телефона?
– Ван Кайзер сказал, что устанавливать его здесь было бы слишком дорого.
– Вот сквалыга.
– Не нарвемся мы наверху на уборщиков? – спросил Эндрю.
– Нет, уборщики приходят рано утром.
Они подождали до пяти двадцати пяти, грызя черствые крекеры, которые Гейбриел оставила на полке. Эндрю посмотрел на часы.
– Мой друг автоответчик через несколько минут прекратит работу, – сказал он. – Как, по-твоему, наверху безопасно?
Кики кивнула
– К этому времени все должны давно уйти.
В наступающих сумерках круглый холл музея, сейчас совершенно безлюдный, казался больше и ещё величественней и напоминал собор или капитолий штата.
– Мы сможем воспользоваться телефоном на столе дежурного администратора, – шепотом сказала Кики, – сядем за столом на пол. Иначе нас могут заметить с улицы там часто проезжают машины.
– Каким же острым зрением должны обладать сидящие машине, чтобы рассмотреть нас внутри далеко стоящего здания, в сумерках, несясь на скорости тридцать пять миль час, – проворчал Эндрю. После чего улыбнулся ей и сказал: – Ладно, я спрячусь за столом. – Он набрал свой домашний номер.
– Добрый вечер, дорогие мама и папа, – проговорил он с деланным французским акцентом. – Это ваш любящий сын Эндрю, который звонит, чтобы сказать вам, что я съем гамбургер с молочным коктейлем и посмотрю какой-нибудь фильм в синема. Приду без опоздания. Адье! Он положил трубку и глубоко вздохнул:
– Уф! Пронесло.
– Теперь я, – сказала Кики, снимая трубку. – Это я, мам;– заговорила она, услышав щелчок включившегося записывающего устройства. – Я все ещё в музее. Возникли кое-какие обстоятельства, из-за которых мне придется сегодня вечером задержаться. Когда вернусь домой, объясню. – Она положила трубку и повернулась к Эндрю. – Она рассердится, но я просто не знала, что ещё ей сказать.
– Ты думаешь, тебе здорово влетит? – спросил он. Кики кивнула.
– Это ещё мягко сказано. Быстро темнело.
– Нам понадобится фонарик, – сказала Кики. – Я не ожидала, что здесь будет так темно. Внизу есть фонарик, лежит на верстаке.
Эндрю умчался вниз, а Кики продолжала сидеть на корочках позади дежурного администратора и тревожно размышлять о том, не находится ли под угрозой безопасность Гейбриел, очнулся ли Моне, как отнесется её мать к тому, что она не пришла сразу после работы домой, и не сорвется ли план, к осуществлению которого они с Эндрю собирались приступить. Она так глубоко погрузилась в свои тревожные мысли, что не вскрикнула и не дернулась, а просто окаменела, как статуя, когда почувствовала: кто-то дотронулся до её спины. С бешено заколотившимся сердцем, стук которого громко отдавался у неё в ушах, Кики медленно-медленно повернулась.
– Мя-я-яу!
– Рыжик! – вскрикнула она на этот раз, и Эндрю, взбежав по лестнице, примчался, размахивая фонариком.
– Откуда он взялся? – спросил он. Кики пожала плечами.
– Понятия не имею. Я не видела его с тех пор, как он набросился вчера вечером на пуделя мистера Блонделла. – Она втащила большого пушистого огненно-рыжего кота к себе на колени и крепко его обняла. – Но я рада, что ты здесь, – сказала она.
Рыжик в ответ замурлыкал.
– Ладно, – сказал Эндрю. – Следующий пункт нашего плана – позвонить ван Кайзеру, верно?
– Верно. Посвети сюда фонариком, чтобы я могла разобрать этот номер. – Она разгладила листок бумаги, который она взяла со стола хранителя музея, и набрала номер. – Пожелай мне удачи.
– А вдруг он узнает твой голос?
– Не думаю. Он говорил со мной всего пару раз. Кики слушала гудки в трубке. На третьем гудке ей ответил мужской голос.
– Мне доктора ван Кайзера, пожалуйста, – проговорила она.
После паузы она заговорила вновь.
– Доктор ван Кайзер, это звонит Бетти из нью-йоркского офиса фирмы «Стоттмейер и Дреслер». Мистер Дреслер дал мне поручение позвонить вам и сообщить… Да, у нас здесь уже поздно. Я работаю сверхурочно. Он сказал, что это очень важно… Понимаете, мне не сразу удалось узнать номер, по которому я могла бы дозвониться вам… Да, у вашей секретарши, мисс Морган… Значит, так. Мистер Дреслер просил передать, что он хочет, чтобы вы и миссис Джанссен встретились с ним сегодня в музее в девять часов десять минут. Он просил сказать вам, что он узнал, где находятся пропавшие товары. О, и ещё он просил напомнить вам что завтра к нему в Нью-Йорк прилетает покупатель, который заберет кошку, и что он рассчитывает, что вы не забудете про тот важный телефонный звонок в девять часов. – Эндрю закатил глаза и скорчил рожу, чуть было не рассмешив её. – Доктор ван Кайзер, – продолжила она сладким голосом, – я, конечно, надеюсь, что вам понятно, что все это значит, потому что я ничегошеньки не понимаю.
Рыжик, услышав слово «кошку», выпрямился и навострил уши, а Эндрю стал гладить его по спине.
Кики отняла трубку от уха, посмотрела на неё и с силой опустила на рычажок аппарата, промолвив:
– Гнусный старый грубиян!
– Что он сказал? – спросил Эндрю.
– Когда я сказала, что ничегошеньки не понимаю, он ответил, что это не моего ума дело, и швырнул трубку.
– Как ты думаешь, явится он?
– По-моему, должен. Если он будет думать, что Дреслеру известно, где находятся подлинники припрятанных сокровищ Галльярда, он непременно явится сюда. Ведь иначе Дреслер мог бы смыться с ними. У воров чести нет.
– Хорошо, что ты знала про покупателя, который завтра прилетит в Нью-Йорк. И ты удачно вставила про Елену. Когда он слышит такие факты, ему и в голову не может прийти, что это обман!
Кики кивнула.
– Надеюсь, Гейбриел цела и невредима, – сказала она.
– Слушай, а как работает система сигнализации внутри здания? – спросил Эндрю, подтаскивая за хвост Рыжика, попытавшегося было сбежать. – Я хочу сказать, Гейбриел объяснила, как работает дверная сигнализация, а как охраняются экспонаты? Не поднимет ли Рыжик тревогу, если примется бегать по музею?
– Наверное, поднимет. Ведь поднял же он тревогу в прошлый раз, – ответила Кики. – Системы телекамер и подобных штучек здесь нет. Но, по-моему, во всех выставочных залах установлены фотоэлементы. В холле и коридорах мы сможем свободно передвигаться. Давай отнесем его вниз, в мастерскую. Не то он переколотит все поддельные экспонаты в музее!
