— Ясненько, — сказал Шустров. — А теперь я расскажу, как мы вышли на «призраков». — И он стал рассказывать: — На прошлой неделе был совершен налет на лабораторию профессора Соломатина…
— Соломатина! — воскликнул Димка. — Но ведь это отец Лики, о которой мы вам говорили!..
— Любопытно… — Шустров затянулся сигаретой и продолжил: — Так вот, ее отец занимается разработками в области голографии. Проект носит название «Голограмма». Вероятно, кто-нибудь из вас слышал об этом проекте?..
— Я слышал, — сказал Гена Зотов. — Вернее, читал о нем в газете. Писали, что, если проект осуществится, произойдет невероятный скачок в развитии телевидения.
— Скачок уже произошел. В ходе экспериментов профессор Соломатин вышел на качественно новый уровень. Естественно, на его исследования сразу же был наложен гриф «Секретно». И лабораторию взяли под усиленную охрану.
— А что тут секретного? — удивился Ромка, вспомнив, как Лика рассказывала ему о работе своего отца. — Ну, будет в телевизоре объемное изображение. Вот и все.
— Нет, не все, — ответил Шустров. — Если овладеть механизмом передачи объемного изображения на расстояние, можно спровоцировать войну. Создав, к примеру, видимость нашествия стратегических бомбардировщиков. А ты говоришь — «телевизор».
Все помолчали.
— Так-так-так, — нарушил молчание Суперопер. — Я гляжу, тут шпионажем пахнет.
— Вот именно, Евграфыч, — подтвердил Шустров. — Как я уже сказал, был совершен налет на лабораторию Соломатина. В ходе следствия мы выяснили, что налет совершила банда «призраков». Но я думаю, бандитов просто использовали как ударную силу против охраны. За их спиной стоит иностранная спецслужба.
— А чья, не выяснили? — спросил Григорий Молодцов.
— Пока нет. Да, в принципе, чья угодно. Американская, французская, казахская, иракская… Любая страна заинтересована в получении материалов по проекту «Голограмма».
— Это точно, — согласился Суперопер. — И что, бандитам удалось выкрасть документы?
— К счастью, нет. Соломатин оказался не таким дураком-профессором, каких вечно показывают в кино. Он держал свои разработки вне стен лаборатории. Поэтому, когда бандиты вскрыли сейф, они обнаружили в нем лишь фантик от конфеты. — Шустров усмехнулся. — Выяснив, что это дело рук «призраков», ФСБ решила выйти на банду, чтобы затем через бандитов выйти на заказчика. И тут нам крупно повезло. В ходе одной операции мы арестовали группу перекупщиков оружия. Один из них раскололся и сообщил, что они собирались покупать «стволы» у «Ночных призраков». Также он сообщил адрес, по которому должна была состояться сделка. И вот мы здесь. А вместо «призраков» явились вы. — Шустров замолчал.
Молодцов о чем-то думал.
— О чем задумался, Евграфыч? — спросил Шустров.
— Да вспоминаю список бандитов, который мы взяли в казино у Комбинезонова. Среди членов банды нет взломщиков сейфов.
Шустров кивнул.
— Тут кроется еще одна загадка. Дело в том, что сейф в кабинете Соломатина невозможно открыть без кода.
— Но его же открыли, — хмыкнул Суперопер.
— Вот это и странно. Профессору подарили сейф в Германии. Таких сейфов во всем мире только три штуки. У президента США в Белом доме. У Папы Римского в Ватикане. И у Юрия Владимировича Соломатина в его лаборатории на Моховой улице. Сейф буквально нашпигован штучками-дрючками. Неспециалисту в них за сто лет не разобраться. Кто мог расколоть такую махину, ума не приложу.
— Я знаю, кто мог, — сказал Молодцов.
— Кто? — спросил Шустров.
— Леня Андрюхин по кличке Отмычка. Он сейфы как орешки щелкал. Пока не завязал.
— Так, может, он развязал?
— Нет ему смысла развязывать. Леня сейчас владелец ночного клуба, двух ресторанов и трех магазинов. Зачем ему сейфы вскрывать?
Шустров покачал головой.
— Во времена настали. Бандиты — владельцы казино. Взломщики — владельцы ночных клубов и магазинов. А мы с тобой, Евграфыч, как были мусорами, так мусорами и остались.
— Это точно. — Суперопер ловким щелчком послал окурок в пепельницу. — Надо бы тебе, Шустрый, поговорить с Отмычкой. С одной стороны, нет у него резона возвращаться к старой профессии. А с другой стороны, если сейф такой навороченный, никто, кроме Анд-рюхина, не мог его расколоть.
Шустров поднялся с кресла-качалки.
— Слышь, Молодцов, может, ты с ним поговоришь?
— Могу и я.
— А когда?
— Да хоть сейчас.
— Домой к нему среди ночи нагрянешь?
— Зачем домой? Он же владелец «ночника». Скорее всего, по ночам в своей конторе и торчит.
— Верно, — согласился Шустров. — Давай тогда гони к нему в клуб. А завтра утром звони мне в ФСБ. Лады, Молодцов?
— Лады, Шустров.
И с этими словами оперативники и фээс-бэшники вышли на улицу, сели в свои машины и разъехались в разные стороны.
Глава XXIV Загадочный Буратино
Ночной клуб «Черная моль», владельцем которого был Андрюхин, располагался на улице Некрасова — в двух шагах от Баскова переулка, где жил Ромка, и в трех шагах от Озерного переулка, где жил Димка. Было четыре часа ночи. Мальчишки, сидя в машине, клевали носами. .
— Вот что, мужики, — сказал Григорий Молодцов, когда Семеныч лихо свернул на Некрасова, — я, пожалуй, с Отмычкой один на один потолкую. А вы поезжайте на базу. А вы, — обратился он к сонным ребятам, — дуйте по домам. Спать.
— Нет, пап, я с тобой, — встрепенулся Димка.
«И я тоже», — хотел сказать Ромка, но сон сморил его окончательно, и он промычал что-то невразумительное.
«Уазик» остановился у Ромкиного дома.
Орешкин на ватных ногах отправился домой спать. Оперативники поехали на Захарь-евскую. Ну а Молодцовы — отец и сын — пошли в ночной клуб.
В тот момент, когда Ромка натягивал на голову байковое одеяло, Суперопер открывал двери «ночника».
На входе сидел охранник. Молодцов-стар-ший сунул ему под нос потрепанное удостоверение.
— Уголовный розыск. Андрюхин у себя?
— Да. Хозяин в своем кабинете.
— Как к нему пройти?
— Через танцплощадку, на второй этаж. Первая дверь налево.
— Ладненько. Идем, Димка.
Как только они отошли от охранника, тот сразу же позвонил хозяину.
— Леонид Яковлевич, к вам из уголовного розыска.
— Кто?
— Мужик какой-то и с ним пацан лет тринадцати.
— Пропусти.
— Я уже пропустил.
Молодцовы с трудом пробирались через битком набитую танцплощадку. Гремел рейв.
Мигали разноцветные огни. Все танцевали. За музыкальным пультом стоял диджей.
Суперопер легко вбежал по ступенькам и, открыв дверь, вошел в кабинет. Димка, естественно, вошел следом.
Владелец «ночника» Леонид Яковлевич Андрюхин сидел за громадным столом и пилкой подпиливал ногти на руках. За его спиной на стене висел большой фотоплакат: по полю из красной икры шла надпись, сделанная черной икрой: «ЖИЗНЬ УДАЛАСЬ!».
— О, полковник, — сказал Андрюхин, отложив пилку, — какая приятная встреча. Давненько мы с вами не виделись.
— Да, давно, — кивнул Молодцов.
— Присаживайтесь. А это ваш сын, не так ли?
— Так.
— Похож на вас. Очень похож.
Оба Молодцова сели в массивные кресла у стола. Андрюхин открыл дверцу бара.
— Не хотите промочить горло, полковник? Виски, мартини, коньяк…
— Виски, — сказал Суперопер.
— Молодой человек, а вы что желаете?
— Ничего, — ответил Димка. — Я за рулем.
— Весь в отца, — захихикал Андрюхин. — Такой же шутник.
Он плеснул Молодцову-старшему виски, а себе налил коньяк. Они выпили.
— Итак, милейший Григорий Евграфыч, — цветисто проговорил Андрюхин, — что за приятная неожиданность привела вас в мою обитель грез и развлечений?
— Сейф на Моховой ты расколол? — без обиняков спросил Суперопер.
Бывший взломщик налил себе еще стопку коньяка. И подчеркнуто медленно выпил.
— Вы же знаете, полковник, я завязал.
— Знаю, Отмычка. Но ведь ты мог и развязать.
Андрюхин потрогал массивный перстень с бриллиантом на своем безымянном пальце.
— Дорогой полковник, — раздельно произнес он, — у меня четыре иномарки, восьми-комнатная квартира в центре, коттедж на берегу Финского залива. Я уже не говорю про клуб, рестораны и магазины. Зачем мне ваш сейф на Моховой?
— Вот и я думаю, зачем?
— Незачем, полковник. Я теперь не взломщик, я теперь бизнесмен. Вон у меня свой сейф имеется, — кивнул он в сторону напольного сейфа в углу кабинета.
Молодцов достал из кармана портсигар и закурил.
— И все-таки, Отмычка, ты сейф расколол. Больше некому.
— В преступном мире перевелись специалисты? — с деланым простодушием осведомился Андрюхин.
— Специалисты не перевелись, Леня. Но сейфик больно уж заковыристый. Уникальный, можно сказать, сейфик. Только ты один мог его расколоть.
