— Специалисты не перевелись, Леня. Но сейфик больно уж заковыристый. Уникальный, можно сказать, сейфик. Только ты один мог его расколоть.
Андрюхин рассмеялся. Смех его звучал несколько натянуто.
— Благодарю за комплимент, полковник. Я всегда знал, что вы меня цените. Я вас, Григорий Евграфыч, тоже ценю…
— Хватит, Отмычка, канарейкой разливаться, — перебил Суперопер. — Сейф на Моховой — твоя работа, у меня на этот счет нет никаких сомнений. Но ты вляпался в скверную историю, приятель. Не знаю, чего уж там тебе наболтали «призраки», когда вы шли на дело, но в сейфе лежали секретные документы. Так что здесь не уголовщиной пахнет. Здесь, Леня, чистой воды шпионаж. А знаешь, что полагается за измену Родине?..
И тогда глаза у Андрюхина тревожно забегали.
— Вышка, — отрывисто сказал он.
— Ну, вышку сейчас редко дают. А вот пятнадцать лет с конфискацией имущества тебе обеспечены. И превратятся, Леня, все твои иномарки, коттеджи и рестораны в дым. Вот в такой… — Суперопер для наглядности выпустил изо рта струю сигаретного дыма.
Андрюхин молчал.
— Вот я и думаю, Отмычка, что же тебя заставило так рисковать своим богатством? Парень ты смелый. На испуг тебя не возьмешь. Но если ты развязал, значит, что-то очень серьезное тебя на это толкнуло…
Андрюхин молчал.
— Или, может, не что-то, а кто-то?! — повысил голос Григорий Молодцов.
— Кто-то, — натянуто повторил Андрюхин. — А кто?
— Буратино, — бросил Суперопер. Андрюхин заметно вздрогнул.
— Конечно, не сам, — продолжал Молодцов. — Сам Буратино ничего не делает. Только через подставных лиц. Вот он вместо себя и подставил Скальпеля… — Суперопер бросил окурок в пепельницу. — Ну что, Отмычка, будешь говорить, или мне продолжать?.. Но учти, если продолжу я, ты точно загремишь на пятнадцать лет с конфискацией.
Андрюхин дрожащей рукой налил себе виски и залпом выпил.
— Можно немного подумать, полковник?
— Подумай, Леня, — разрешил Молодцов. — Немного.
В кабинете повисла тишина. Димка и Григорий Молодцов ждали, что скажет Андрюхин.
Андрюхин сказал:
— Вы, как всегда, попали в точку, полковник. Мне позвонил Скальпель и предложил расколоть сейф. Я сказал, что давно завязал. «Знаю, — ответил он, — но это приказ Буратино…»
— И ты ему сразу поверил? — спросил Суперопер.
— Да, поверил. У меня много корешей в преступном мире, поэтому мне известно, что «призраками» через Скальпеля руководит Буратино. А вы знаете, полковник, кто такой Буратино. С ним шутки плохи. Если он приказал — надо исполнять. Иначе прихлопнет, как муху… В общем, я согласился и спросил, что в сейфе. «Тебя это не касается, — ответил Скальпель. — Откроешь сейф и гуляй на все четыре стороны…» Короче, привезли меня в какую-то контору, и я открыл сейф. Работа оказалась плевая. Загогулин много, а открыть пара пустяков…
— Ближе к делу, Отмычка.
— Я уже закончил, полковник. В сейфе ничего не было. Меня посадили в тачку и отвезли домой. Больше мне Скальпель не звонил.
— И теперь уже не позвонит. Мы взяли «Ночных призраков».
— Ну, полковник, вы крутой, — уважительно сказал Андрюхин. — Недаром вас Су-перопером прозвали…
— Конечно, недаром. — Молодцов встал. — Ладненько, Отмычка. Нам пора двигать. Спасибо за виски.
Димка тоже поднялся.
— Пожалуйста, пожалуйста, — суетливо вскочил Андрюхин. — Заходите в мой клуб. Я вам всегда рад, полковник.
— Оно и видно, — усмехнулся Суперопер. — И учти, Отмычка, еще раз развяжешь, пеняй на себя.
Молодцовы вышли на улицу. Уже начинался рассвет. Утро было туманное, пасмурное и дождливое.
Отец и сын, подняв воротники курток, не спеша побрели по пустынной улице Некрасова к Озерному переулку. Домой.
— Пап, — спросил Димка, — а кто такой Буратино?
Григорий Молодцов ответил не сразу.
— Как тебе сказать. Это самый хитрый и умный бандит из всех бандитов, которых я когда-либо знал. А я, сынок, в своей жизни повидал их немало. Буратино же я никогда не видел. Его, по-моему, вообще никто никогда не видел. Никто не знает, сколько ему лет, мужчина это или женщина, русский он или нерусский… Но, однако же, все громкие преступления последнего времени связаны с именем Буратино. Он их задумал и осуществил. Чужими руками, разумеется, осуществил. Вначале он был главарем «Летучих кошек», потом «Пистолетов», затем «Черных архангелов», теперь вот «Ночных призраков»… До сих пор Буратино промышлял исключительно бандитизмом. А сейчас, судя по всему, занялся и шпионажем…
Димку вдруг осенило.
— Пап, а что, если «призраки» хотели украсть Соломатину не с целью выкупа?!
— Не понял, — сказал Суперопер.
— Ну смотри — Буратино пытался выкрасть материалы из сейфа. Их там не оказалось. Тогда он решил похитить Соломатину, чтобы обменять ее на материалы.
Григорий Молодцов немного подумал и продолжил:
— А что, вполне возможно. Молодец, сынок. Из тебя со временем отличный опер полу-
Когда они пришли домой, Димкина мать сказала:
— Наконец явились, сыщики. Есть будете?
— А как же! — воскликнул Молодцов-стар-ший. — Я не прочь целого мамонта съесть!
— А я бы съел целое стадо мамонтов! — воскликнул Молодцов-младший.
— Ну, мамонтов у меня нет. Зато есть щи со свежей капустой. Подойдет?
— Подойдет! — закричали оба Молодцова. Через пять минут они уже сидели за столом и дружно работали ложками.
Глава XXV Куда звонил Скальпель?
Ближе ко второй половине дня — а это была суббота — начались телефонные звонки. Димка звонил Ромке. Ромка звонил Лике. Леша звонил Димке. Димка звонил Катьке (то есть Софье Николаевне, у которой она ночевала)… Короче, так получилось, что все названивали друг другу в одно и то же время. Поэтому никто ни до кого не мог дозвониться.
Наконец все друг до друга дозвонились и решили собраться вместе, чтобы обсудить вчерашние события, а заодно навестить Брыки-на. Узнав, что Стас лежит в больнице на Разъезжей улице, ребята договорились встретиться у Пяти углов.
И вот они встретились. Ромка, Димка, Катька, Лика и Леша.
И началось…
Впечатлений было столько, что рты не закрывались ни на минуту. Все говорили разом, перебивая и дополняя друг друга.
—.. А вышибала не пускает…
— …Я так перепугалась, когда меня схватили…
— …А Сонечка вдруг и говорит…
— …На курок нажал: бах-бах…
— …Брыкин-то — классный пацан…
— …И мы по коридору побежали… Наконец все выговорились. И замолчали, отдыхая.
— Лика, — спросил Ромка, оглядываясь по сторонам, — а где твоя телохранительница?
— А зачем она мне? — беспечно ответила Лика. — Ведь все кончилось.
И тут Димка сказал:
— Нет, не кончилось, Соломатина. Все только начинается.
— Димыч, хорош прикалываться, — сказал Орешкин. — Банду же взяли.
— При чем здесь банда. Соломатину хотели украсть не из-за денег, а из-за исследований ее отца. Украсть ее хотел бандит по кличке Буратино. А он остался на свободе. Понятно?
— Понятно, — сказала Катька, — но не совсем.
— Тут шпионажем пахнет, — повторил Димка слова Молодцова-старшего.
— А я все равно не понимаю. Этот Буратино бандит или шпион?
— Он и бандит, и шпион, — разъяснил Димка. — Одновременно.
Ромка посмотрел на Лику:
— Лика, а ты знаешь, что на лабораторию твоего отца было совершено нападение?
— Знаю, — кивнула Лика. — Мне папа говорил.
Они подошли к больнице.
Когда ребята поднялись на второй этаж, в отделение, где лежал Брыкин, дорогу им преградила дежурная медсестра.
— Вы почему без сменной обуви? — строго спросила она.
— Без чего? — переспросил Толстиков.
— Без сменной обуви, мальчик. Ты что, никогда в больнице не лежал?
— Н-нет, — ответил Леша, испугавшись даже словосочетания «лежать в больнице».
Остальные тоже ни разу не лежали в больнице и поэтому не знали, что в отделение пускают только в тапочках.
Неизвестно, чем бы дело закончилось, если б в коридоре не появился тот самый усатый врач, который забирал Брыкина в больницу. Он и разрешил ребятам пройти к Стасу.
— Только недолго, — предупредил врач. — Больной еще очень слаб.
Брыкин действительно выглядел неважно.
— Привет, Стае, — сказал Молодцов. — Как делишки?
— Прекрасно, — усмехнулся Брыкин. Катька начала выкладывать из пакета фрукты, которые ребята купили по дороге.
— Вот тебе, Стасик, яблоки, апельсины, курага… Ешь и поправляйся.
— Спасибо, — поблагодарил Стае. — Ну чем там в казино дело кончилось?
— Все о'кей, — бодро ответил Толстиков. — Бандитов арестовали. И твоего отца тоже.
Соломатина ущипнула Толстого за бок.
— Ой, — опомнился Толстый. — То есть я хотел сказать, что твой отец…
