Марина покачала головой.
— Нет, не был.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
— Я тоже, — сказала она. — Знаю одно — нам пора по домам. Вас уже родители заждались, а у меня полно дел перед отъездом.
— Мы вам завтра утром позвоним, ладно?
— Конечно, звоните, — тепло улыбнувшись, ответила девушка.
— Послушайте, это уже ни в какие ворота не лезет, — встретив детей на пороге, гневно воскликнула Валерия Михайловна. — Не только на обед, но и на ужин не явились. И позвонили тогда, когда мы уже в розыск собрались подавать. Почему ваши телефоны молчали?
— Мы их забыли взять, — виновато проговорил Ромка.
— В следующий раз берите. Я-то надеялась, что здесь вы образумитесь. А вместо этого девочку с толку сбиваете.
— Мы больше не будем.
Лешка отодвинула брата в сторону.
— Мы в театре были, потом у бабушки Симы — вы знаете, что она одинокая, и ее нужно навещать, а потом у Марины.
Она сказала чистую правду, и мама ей поверила.
— Только больше так не делайте. Всегда можно найти, откуда позвонить, — пробурчала она уже беззлобно, а Катькина мама спросила:
— И не надоело один и тот же спектакль смотреть?
— Не-а, — ответил Ромка, а когда обе мамы оставили их наконец в покое, вдруг удивился. — Слышь, Лешка, ходим-ходим, а так ничего и не видели.
— Тебе предлагали! — воскликнула Катька. — «Журден» — такой хороший спектакль! А какой там Клеонт! Его Виталик играет. А Сергей в роли Журдена, то есть Бежара, вообще бесподобен. — И вдруг словно облако пробежало по ее лицу. — ОН, наверное, уже понял, что в горшке монет нет.
— И бежит сюда, чтобы тебя убить, — насмешливо прибавил Ромка.
— Рома! Как ты можешь? — возмутилась Лешка.
— Я пошутил, потому что это глупость или какое-то недоразумение. Как можно требовать у людей то, чего у них нет? Или я плохо в горшке смотрел? Может быть, монеты в его стенках замурованы, и надо было его разбить? Но стенки не пищали. А вдруг там какое-нибудь антиметаллическое устройство вставлено? Ну заглушка какая-нибудь. Надо у Олежки спросить, может такое быть или нет. Вот ведь елки-палки! Уезжать уже скоро, а мы еще ничего не нашли.
Лешка подлила масла в огонь.
— И бабушка Сима останется без клада, и на могилу мужа не съездит… Несправедливо это.
А Катька думала о своем.
— Вот именно, что вам скоро уезжать, — с укором сказала она. — А мне здесь оставаться.
Ромка хлопнул ее по плечу.
— Погоди, чего страдать раньше времени? Мы же пока еще здесь. И не прекратили поиски. Или ты не знаешь, что все тайное становится явным? Мы с Лешкой это давно уяснили. Верно, Лешка?
Чтобы успокоить подругу, Лешка кивнула. — Конечно. Катенька, не волнуйся, мы это дело так не оставим.
— Вы за стол наконец сядете или нет? — крикнула из кухни Валерия Михайловна. — Думала, подкормитесь здесь, отдохнете. Ромке вообще-то худоба только на пользу, а вот Лешка у нас скоро в скелет превратится.
— А ты почему не ешь? — Александра Юрьевна обратила внимание на свою дочь, которая медленно водила вилкой по своей тарелке. — Тоже хочешь скелетом стать? Или вам где-то кормили?
— Нигде нас не кормили, — ответила Лешка. — Просто мы уже перехотели есть.
В отличие от них Ромка аппетит терял редко, а потому съел все, что ему положила мама, и попросил добавки. Из-за стола он поднялся вместе с Катькиным отцом. Юрий Евгеньевич направлялся к своему любимому месту — у телевизора.
— Сейчас фильм отличный будет. Старый-престарый, с молодыми Аленом Делоном и Лиино Вентурой. «Искатели приключений» называется, — с воодушевлением сказал он. — Я в детстве его раз десять смотрел. Они там клад ищут. Вы не представляете, как это интересно.
— Где уж нам, — сказал Ромка.
Предвкушая удовольствие, Юрий Евгеньевич придвинул кресло поближе к телевизору и взглянул на часы.
— Пять минут осталось. Девушка там очень красивая, чем-то нашу Катьку напоминает. Она там погибает, к сожалению. Очень грустный фильм.
Как раз в этот момент в комнату вошла Катька.
— Совсем хорошо, — прошептала она.
— Да ладно, не парься, — разозлился на нее Ромка. — Нечего брать в голову всякую ерунду. Лучше давай, пока не очень поздно, спросим у Олежки, могло ли так быть, что монеты были в горшке, а мы их не обнаружили.
Катька взяла трубку и огляделась. Обе мамы были на кухне, но в любой момент могли прийти к ним в комнату и услышать, о чем они говорят. Тогда расспросов не избежать. И она увлекла Ромку в коридор, в самый дальний угол.
— Постой, я сейчас свет включу, — сказала она и щелкнула выключателем. Но свет почему-то не загорелся.
Катька пощелкала несколько раз, но коридор оставался темным.
— Что-то с лампочкой, — сказал Ромка, а за дверью послышались недовольные возгласы.
Оказалось, темно было во всем доме.
— Мам, что, опять свет отключили? — спросила Катька.
— Как водится, — с глубокой досадой ответила Александра Юрьевна.
Юрий Евгеньевич громыхнул креслом.
— Я же фильм ждал! Ну, прям как назло.
А Катькина мама сказала:
— У нас это случается часто, чуть ли не каждую неделю.
— И именно тогда, когда по телевизору что-нибудь хорошее показывают, — добавил Юрий Евгеньевич.
— И что теперь делать? — спросил у Катьки Ромка. — У вас только радиотелефон? Обычного нет?
— Нет. Но поговорить с Олежкой можно по мобильному.
— Может быть, позвонить диспетчеру? — спросила Валерия Михайловна.
Александра Юрьевна махнула рукой.
— И без нас уже позвонили! У вас в Москве свет, что ли, никогда не отключают?
— Ну почему, бывает. Но редко. А долго ждать?
— А это когда как. Может, и до утра.
— Надо свечку взять, — сказала Катька.
— Эй, мою не забирай, — прикрикнула на дочь Александра Юрьевна. — Мне надо посуду перемыть, а то еще и воду отключат, у нас это тоже водится. А свечку возьмите в столе на кухне. Можете ее в банку поставить или на блюдечко. Опять фонарик куда-то подевался.
— Катька, у нас же свой подсвечник есть, — напомнила Лешка. — Он у Ромки в сумке.
— Вот и сгодился, — обрадовался Ромка. — Не зря, выходит, я на вашем чердаке своими штанами пыль вытирал. Лешка, где моя сумка?
— Да здесь где-то. Вот.
— Ну так достань.
Лешка открыла необъятную Ромкину сумку, вынула из нее подсвечник и протянула брату.
— Ну и тяжесть! И как ты его таскал?
— Ты что! Он же легонький. Давай сюда. Катька, тащи свечку.
Ромка взвесил в руке подсвечник и удивился.
— А чего это он и в самом деле такой тяжелый? Что это с ним? Катька, ты принесешь наконец свечку?
— Да вот же она. — Девчонка подожгла фитиль. Неверное пламя осветило комнату, по стенам заплясали таинственные тени. — На, бери.
— Подержи пока сама. — Ромка оглядел подсвечник и перевернул его. — Ага, вот и «П», и черточка, и «к».
Он провел пальцем по днищу, но отверстия в нем не обнаружил. Оно оказалось чем-то залитым. Почему? Кто это сделал? И когда?
— Лешка, возьми у Катьки свечку. А ты, Катька, тащи мне какую-нибудь ковырялку.
— Какую? Нож?
— Нож. Длинный. А лучше… Спицы у вас есть?
— Есть.
— Неси одну.
Катька принесла спицу, и Ромка принялся ковырять подсвечник изнутри.
— Кто-то свечку жег и сюда лил, — бормотал он, выковыривая стеарин.
Вскоре спица уперлась во что-то твердое. Ромка перевернул подсвечник, и вдруг на пол с характерным звоном посыпались… монеты. Ромка нагнулся, поднял одну, поднес к глазам и от потрясения утратил дар речи.
Лешка с Катькой тоже схватили по монетке.
— Двуглавый орел, профиль Николая Второго… — Лешка чуть не уронила свечку. — Это же…
Ромка быстро пришел в себя.
— Лешка, Катька! Это наш клад, — громким шепотом сказал он. Прямо по Мэрфи: «Находишь всегда то, что не искал». Класс! Только я ничего не понимаю. Как он здесь оказался?
Лешка взяла у него полегчавший подсвечник, и вдруг ее осенило.
— А помнишь, ты его из сумки достал и поставил рядом с таким же, который на сцене был? А потом убежал, а про него забыл. А я схватила. Но, значит, не тот, а другой, из реквизита.
Ромка захохотал.
— Значит, этот ваш вампир по имени Саша или кто он там, требовал от нас не горшок, а подсвечник. А мы ему плошку с землей и консервной банкой подсунули. Такое нарочно не придумаешь.
— Вам смешно, — вдруг всхлипнула Катька. — А со мной что будет? Если бы вы только видели, какой он страшный! Я даже спать боюсь ложиться. Да еще в такой темноте!
— Погоди, — сказал Ромка. — Марина же сказала, что она машину узнала. Значит, одна зацепка у нас уже есть. Завтра встанем пораньше и ей позвоним. А пока запремся и будем клад охранять. И тебя заодно. Но бояться глупо. Мы же здесь не одни. Наши мамы, не считая твоего отца, его с землей сравняют, если он сюда ночью явится.
