– При чем тут господин Неваляшкин? – раздраженно поинтересовался Салям-Сева. Клиент может вовсе без копейки остаться – да еще в тюрьму сесть, за невыполнение условий страховки, а все с конкурентом состояниями меряется!
– Так Неваляшкин же мне должен! – немедленно пояснил бизнесмен. – Одни только проценты с его долга все мои потери покрывают!
– Господин Неваляшкин вам должен? – переспросил Сева, заставляя Саляма повернуться в сторону напряженно прислушивающегося «гнома». Неваляшкин и его невозмутимый красавчик-сынок появились в кадре…
– Без документов занимал, под честное слово – хотя где были мои мозги, когда я ему на слово поверил? Теперь отдавать не хочет, весь вечер мне голову морочил, просил выплату отсрочить, иначе ему конец! Только лучше ему конец, чем мне, – эти деньги сейчас мне самому нужны, не отдаст – «крышу» натравлю! – продолжающий рассуждать о долгах Неваляшкина Остапчук замер с открытым ртом, когда частный сыщик вдруг круто развернулся на каблуках. Лязгая так и не снятой до сих пор кирасой, двумя длинными скачками преодолел расстояние от ниши до дверей и встал перед Светланой Вениаминовной и девчонками, собравшимися выйти из зала.
Глава 18. Простые потребности и непростое положение
– Вы куда это? – требовательно поинтересовался Салям.
– В туалет, – пожала плечами Мурка, с некоторым удивлением разглядывая замершего перед ними в угрожающей позе закованного в доспехи Младшего Служащего.
– Зачем?
Кисонька нехорошим взглядом уставилась Саляму в очки:
– Тебе… То есть вам… в подробностях объяснить? – осведомилась она. – Допустим, носик попудрить.
– Здесь пудрите, – предложил Салям.
– Здесь зеркала нет, – все еще сдерживаясь – надо же делать вид, что разговариваешь со взрослым сыщиком, а не с вредными мальчишками, – ответила Кисонька.
– В туалете его тоже не… – Сева в офисе осекся, а следом и Салям. – В вестибюле есть прекрасное зеркало, можно возле него расчесаться!
– Там нет света, – сквозь зубы процедила Кисонька. Мальчишки что, издеваются? Думают, это очень смешно?
– В туалете его тоже нет! – с отчаянием, вполне передающим ощущения ребят в офисе «Белого гуся», вскричал Салям. И тут же торопливо добавил: – Наверное.
– Вот мы пойдем и проверим, – фыркнула Кисонька, – раз ты… вы… точно не знаете!
Троица в рабочей комнате с ужасом разглядывала злющую Кисонькину физиономию на мониторе. Ну как она не понимает?! Вся проблема в том, что они знают точно!
– Там хотя бы вода есть – руки помыть? А то со здешней минералкой лучше не связываться! – пытаясь смягчить ситуацию, вмешалась Мурка.
«Нет там больше никакой воды!» – едва не заорал Сева, но вовремя прикусил язык. Так и не дождавшись возражений, девчонки аккуратно обошли Саляма и двинулись к выходу. За ними последовала и Светлана Вениаминовна.
– Тогда идите вдвоем! – догоняя их, завопил Салям. Сева еще рассчитывал спасти ситуацию – если девчонки отправятся в туалет без музейной дамы, можно им на мобильник позвонить, объяснить… – Остальные пусть у меня на глазах будут!
Светлана Вениаминовна вдруг смутилась:
– Девочки без меня не найдут…
– Туалет не найдут? Он же не иголка, чего там его искать. – С проснувшейся подозрительностью поглядывая на музейную даму, из-под локтя Саляма вынырнул Остапчук. – Или у вас там какие свои дела? – явно подозревая недавнюю помощницу в намерении отыскать и перепрятать его бесценную пектораль, процедил бизнесмен.
– Свои дела в туалете у меня, безусловно, есть, – с достоинством сообщила Светлана Вениаминовна, – как у всякого нормального человека! А не найдут потому, что… – Она снова засмущалась. – Ну нет у нас в музее туалета для посетителей!
– Как это – нет? – теперь уже опешила Мурка. – Мы с родителями в бог знает скольких музеях бывали – везде туалет есть! И в Эрмитаже, и в Третьяковке, и в Историческом музее… А если за границей – так по два-три туалета! На каждом этаже.
– Мы не Эрмитаж! И тем более не заграница! Им же на это деньги дают! А у нас на экспозиции не хватает! – со злостью выпалила Светлана Вениаминовна. – Туалет для посетителей сперва засорился, потом потек, затем совсем сломался… Мы его и закрыли! Теперь только тот, что для сотрудников, работает!
Троица в офисе снова переглянулась.
– Так идете в служебный? – агрессивно вопросила музейная дама.
– Конечно, идем! – немедленно согласились девчонки – по лицу Светланы Вениаминовны было понятно: еще одно слово о недостатках музейного сервиса – и им предложат терпеть хоть до Третьяковки!
– Мне тоже надо попудрить носик, – объявила Раймунда. – Вся эта беготня и стрессы вредны для цвета лица!
– И я пойду! – неожиданно вылез Пилипенко. – Кажется мне, что вы все тут сговорились, а сыщик ваш продался детской мафии!
Трепетная надежда, обычно появлявшаяся во взгляде Остапчука каждый раз, когда он смотрел на Саляма, вдруг сменилась жгучим подозрением. Ни слова не говоря, он пристроился в хвост направлявшейся в туалет процессии. Неваляшкин поглядел на него тоже подозрительно – и потрусил рядом.
– Папа, ты куда? – спросил Гена, нагоняя отца.
– Все пойдем! – воинственно объявил «гном». – И эту с собой возьмем! – он подошел к спящей «специалистке по особым поручениям» и взвалил ее себе на спину. – А то вдруг прикидывается – мы за порог, а она за пекторалью бегом! И ты тоже там не отсиживайся! – окрысился он на дедка-ученого. – А то знаю я вас, похитителей!
В результате вся компания, включая даже крепко спящую на плече у Неваляшкина «специалистку», вывалила за дверь и, возглавляемая Светланой Вениаминовной, пошлепала по лестнице на второй этаж – к туалету.
У экрана в рабочей комнате «Белого гуся» воцарился форменный траур.
Небольшая толпа поднялась на второй этаж…
– Ой! – Светлана Вениаминовна остановилась над дверью в служебный туалет.
Именно «над», а не «перед». Дверь лежала на полу, полностью перегораживая проход. Вырванный с корнем английский замок болтался на единственном винте.
Светлана Вениаминовна сделала робкий шажок, заглянула в пустой проем и открывающуюся за ним туалетную кабинку, освещенную скособоченной лампочкой с разбитым плафоном.
– Ой! – повторила она. – А что это… Кто…
– Наверное, все-таки не надо было приказывать Саляму ломать дверь, – глядя, как остальные участники «туалетной экспедиции» набиваются внутрь и тут же замирают, молчаливые и неподвижные, с упреком сказал Вадька.
– Не надо было ему в ботинки что попало совать! – немедленно парировал Сева. – Тем более, оно все равно не работает!
– Кто ж знал, что та раковина так плохо держится! – простонал Вадька. – А как он умудрился унитаз зацепить, я вообще не понимаю!
И только одна Катька, не отрывающая глаз от монитора, неожиданно сказала:
– А знаете, по-моему, они не на унитаз смотрят!
Нерешительно перетаптывающийся позади всех Салям наконец сделал шаг вперед – и вдруг тоже замер. Катька опять была права. Конечно, несчастная туалетная кабинка выглядела так будто в ней какое-то время бушевал запертый внутри небольшой тайфун (что, кстати, почти соответствовало действительности, вот только музейному начальству лучше было об этом не знать!). Но столпившиеся в дверном проеме люди глядели совсем не на свернутый набок умывальник и даже не на развороченный унитаз…
В туалете стояла девушка. Невысокая, с ладной спортивной фигуркой, облаченная в просторные штаны и такую же свободную рубаху. Она гляделась в покрытое сеткой трещин зеркало и невозмутимо расчесывала гребнем вьющиеся темные волосы. Завидев в зеркало столпившихся за ее спиной людей, девушка едва заметно улыбнулась.
– Вы кто? – Остапчука женские прихорашивания не интересовали, его волновало другое.
– Зовите меня… Зариной, – после недолгой паузы сообщила девушка.
– Вы откуда взялись? – тут же влез Неваляшкин.
– О, я тут очень давно, – небрежно тряхнула волосами Зарина.
– С начала презентации? – выдохнул Салям.
Сестры с изумлением поглядели на него. В голосе их Младшего Служащего сейчас не слышалось ни Вадькиных, ни Севиных, ни даже Катькиных интонаций. В них звучал совершенно телячий восторг. Выражения глаз за темными очками видно не было, но на губах застыла абсолютно дурацкая улыбка. Девчонки переглянулись.
– Можно сказать и так, – не стала спорить Зарина.
– А чего это вы тут скрываетесь? – растолкав всех, вылез вперед Пилипенко.
– У вас слишком шумно, – невозмутимо объявила Зарина. – Бегаете то туда, то обратно, с какой-то круглой штукой носитесь…
– Пекторалью, – уточнила Кисонька. – Нагрудным украшением древних скифов.
– Очень древних? – вдруг с острым интересом уточнила Зарина.
– Две с половиной тысячи лет, – пробормотала Мурка. Эта Зарина была на презентации – но, кажется, даже не знает, как называется то, что показывали!
