— А во сколько вы заснули? — спросила Лешка и замерла в ожидании ответа.
— А вот этого не помню. Часов в семь, должно быть.
— А… а перед этим вы куда-нибудь ездили? Если это секрет, то можете не отвечать.
— Какие еще секреты! Никуда я вечером не ездил.
— И вообще из своего здания не выходили?
— Выходил, вообще-то, но днем. Надо было сыну кое-что купить. А почему ты меня об этом так дотошно расспрашиваешь?
Набравшись духу, Лешка задала самый главный вопрос.
— А в «Камассии» вы что вчера делали?
— Где? — переспросил племянник.
— Ну, в ресторане, вы сами говорили, что ходили туда не то зимой, не то осенью. Я вас там сама видела, а вы очень торопились и прошли мимо меня, не узнали, должно быть.
— Да не был я вчера ни в каком ресторане, ты обозналась! — воскликнул Александр Федорович.
Ну как ему было не верить?! С другой стороны, она его сама видела. С носовым платком в руке.
— А насморк у вас прошел?
— Не совсем, — как ни в чем не бывало ответил племянник. — А что, я в нос говорю, да? Это уже остаточные явления. Кстати, тетя мне сказала, что пригласила вас к себе на дачу. Если хотите, я завтра утром за вами заеду.
— Конечно, хотим! Мы будем вас ждать.
Лешка положила трубку и стала дожидаться Ромку из школы. А когда он примчался, почти дословно изложила ему свой разговор с племянником.
— В общем, в семь часов вечера он был на работе, спал и ничего не слышал. И я чувствовала, что он не врет.
— Спал, говоришь? Что-то не нравится мне этот сон, — медленно проговорил Ромка. — Хотя… Помнишь, как однажды я спал во время салюта?
— И не один раз. Тебя пушками не разбудишь. Если бы ты в ту жуткую ночь был с нами на даче и рано лег спать, то никого бы и не заметил.
— Раньше вас бы еще заметил, еще до того, как спать ложиться! Не такой лох, как вы! Но сон племянника мне все равно кажется странным. Очень может быть, что кто-то его чем-то опоил, а потом воспользовался его тачкой. Иначе все происходящее не объяснить.
Лешка оперлась на локоть и согласно закивала:
— Я тоже теперь так думаю. Все-таки я была без бинокля и далеко стояла, а он беспрерывно сморкался, и лицо его я как следует не разглядела. Кстати, спросила, прошел ли у него насморк.
— И что?
— Удивился, откуда я об этом знаю, и сказал, что почти прошел.
— Значит, тот человек тоже знал, что племянник простужен, только и всего, и это оказалось ему на руку. Осталось только выяснить, кто это мог быть. Грей скорее обед, мне надо спешить.
Ромка снова без всяких уговоров прогулялся с Диком, а когда вернулся, Лешка поставила на стол тарелки. Одной есть не хотелось, она ждала брата, чтобы пообедать с ним вместе.
Но не успела она поднести ко рту и пару ложек, как Ромка проглотил и первое, и второе, запил чаем, а затем выскочил из-за стола со словами: «Не забудь сказать маме, что я уже почти отличник», — позвенел в кармане найденными в столе у племянника патронами, выгреб из-под стола свое имущество, запихнул его назад в сумку, позвонил Венечке, договорился встретиться с ним, как обычно, на станции метро «Проспект Мира» и помчался к двери.
— Если на вахте будет сидеть седой старичок, то его Степан Васильевич зовут, и он поговорить любит, — крикнула ему вслед Лешка и настроилась на долгое ожидание.
Но ей даже не пришлось звонить на Венечкин сотовый, так как Ромка вернулся раньше, чем она предполагала. Даже Валерии Михайловны еще не было дома.
— Ну, что вы выяснили? — соскочив с дивана, выбежала она навстречу брату. Ромка поставил в угол сумку.
— Очень много. Или мало. С какого боку посмотреть.
— Так не тяни, рассказывай!
Ромкин рассказ был длинным и основательным. Лешка отлично представила себе, как они с Венечкой вошли в серое пятиэтажное здание, как подошли к вахтеру…
…С самого начала мальчишкам повезло, так как у входа сидел Лешкин знакомый, словоохотливый старичок Степан Васильевич. Ромка вежливо с ним поздоровался и сообщил, что они друзья Александра Федоровича Савицкого из туристического бюро и идут к нему по очень важному делу. Он собирался разговорить вахтера, чтобы кое-что у него выпытать, но тот сам приветливо им улыбнулся.
— Я вас запомнил. А девочку что же с собой не прихватили, Оленьку?
— Она болеет, у нее ангина, — ответил Ромка, а Венечка уточнил:
— Александр Федорович у себя?
— Его нет.
— Как нет? — опешил Ромка.
— Отъехал.
— А вы не ошибаетесь?
— В отношении кого другого мог бы и ошибиться, — ответил Степан Васильевич. — Среди дня здесь много народу ходит, за всеми не уследить. Вот к вечеру, когда посетители расходятся, тогда все свои на виду. Некоторые из здесь работающих мне свои ключи сдают, — он указал на доску с гвоздиками и цифрами под ними, указывающими на номера кабинетов.
— Ну, а вчера вечером вы его видели? — Ромкин вопрос прозвучал совсем обыденно и к месту.
— Вчера видел, — подтвердил старичок.
— Интересно, во сколько он отсюда вышел? А то мы ему звонили, звонили…
— Около семи часов. Почти все уже разошлись, и тут он появился. Смурной какой-то, на себя не похожий. Спешил куда-то, не улыбнулся даже. Из-за болезни, должно быть.
— Из-за какой болезни?
— А простудился, видать. Сморкался все время, платок от лица не отрывал. Потом в свою машину сел и уехал.
— В «девятку»?
— В серую, поцарапанную. Я из окна видел, как она из ворот выезжала.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Ромка подытожил сказанное вахтером:
— Теперь абсолютно ясно, что это был не племянник, а кто-то другой. Наш Александр Федорович вежливый, а этот, вишь, нос воротил в прямом смысле этого слова. А уж прикид такой, как у племянника, при большом желании подобрать не так-то и сложно.
— В таком случае этот человек должен быть такого же примерно роста и телосложения, как и племянник, — глубокомысленно изрек Венечка.
— Ежу понятно. Вот теперь и будем искать похожего. Начнем с юристов. Лешка говорила, что в день ограбления они тоже были здесь.
Друзья поднялись на второй этаж и нашли дверь с надписью «Юридическая консультация». Ромка дернул ее на себя и заглянул внутрь. Какого роста был сидевший за столом человек, сказать было трудно, но комплекция у него была довольно внушительной. Если разрезать вдоль, то можно получить двух племянников, хотя Александр Федорович вовсе не худенький. Этот жирный, значит, отпадал. А за соседним столом сидела тощая женщина в очках, которую следовало удвоить, чтобы получился человек толщиной с племянника.
— Мальчик, здесь очередь, — услышал Ромка и тут только заметил, что стулья рядом с кабинетом заняты людьми.
— А других юристов в этой консультации нет? — спросил он.
— Только эти, — ответила женщина у двери.
— Спасибо.
Исключив юристов из числа подозреваемых, юные сыщики отправились в «Садовод-огородник». Светловолосый продавец возился с рассадой. Руки у него были в земле по самые локти, а лицо — грязным. На парне был огромный клеенчатый фартук, и потому он показался ребятам смешным и каким-то затюканным. Из-за сутулости, должно быть. Он на них и не взглянул.
Тогда Ромка стал разглядывать Дмитрия Сергеевича. К сожалению, даже сзади хозяина магазина нельзя было спутать с племянником — он был значительно ниже ростом и полнее. А когда повернулся к мальчишкам лицом, то оказался и старше Александра Федоровича лет на десять.
— Вам чего, ребята? — спросил он.
— А… — Ромка оглядел садовый инвентарь, мешки, ящики с броскими этикетками, пакеты с рассадой, которыми было завалено помещение, и четко произнес: — У вас есть одонтоглоссум криспум?
— Что? — сморщил лоб хозяин «Садовода». Даже Венечка с удивлением воззрился на друга.
— Это самый нестандартный сорт орхидей, — небрежно пояснил Ромка.
— Надо же! Мне такое и не выговорить, — ответил Дмитрий Сергеевич. — Да будет тебе известно, что орхидеи — комнатные цветы и в наших садах не растут, а у нас здесь почти все семена садовые.
— А вот и растут, — невозмутимо ответил Ромка. — Чем, по-вашему, является ночная фиалка? Она произрастает повсеместно как в садах, так и в лесах и тоже, между прочим, является орхидеей. А всего в природе насчитывается более тридцати тысяч видов орхидей. А у вас, значит, нет ни одного?
— Что поделать, ни единого, — в тон ему ответил Дмитрий Сергеевич. — Извини уж.
— Нет, это вы нас извините.
Ромка закрыл дверь и довольно усмехнулся:
— Как я его уел, а?
— А сам-то ты откуда все это знаешь? — удивился Венечка.
— А мы с Лешкой искали сведения о камассии, ну, заодно я и о других цветах почитал и кое-что запомнил. А орхидеи — это самые красивые цветы на свете, я их в самом деле очень люблю. А хмырь этот мне не подавился, скользкий очень, и кого-то напоминает. Жаль только, что не племянника. И Ромка направился к лестнице.
