— Значит, есть, — заметил Ромка. — Тебе лучше знать. Ведь Софья Яковлевна тебе свое наследство оставила.
— Я всего месяц тому назад узнала о том, что бабушка написала на мое имя завещание, — сказала Вика. — Когда мы отсюда уезжали, мы ничего не имели. Мама так говорила.
— Может быть, бабушка имела в виду вот это? — и Эля протянула ей сберкнижку, где, по Лешкиным понятиям, обозначена совершенно немыслимая сумма.
Вика открыла книжку.
— Это ее деньги? Но как много!
— А вы с мамой разве их ей не присылали? Вика растерянно кивнула.
— Присылали. Как стало можно, мама начала посылать переводы. Получается, она эти деньги не тратила?
— Ни копеечки, — засвидетельствовала соседка и уставилась на девушку. Лицо ее расплылось в улыбке. — Так это Вика, Лидочкина дочка? Господи, а ты меня не помнишь?
Вика покачала головой:
— Я была совсем маленькой, когда мы здесь жили.
Эта квартира казалась мне такой большой. По ней можно было бегать.
Анна Степановна вздохнула:
— Да, много лет с тех пор прошло. Но Софья Яковлевна только о тебе и говорила. Всегда. И все ждала, когда ты приедешь.
— Вот и объяснение. Она деньги для тебя берегла, — вставила Эля.
— Но зачем? Мы отдавали ей не последние.
— Может быть, эту книжку здесь и искали? — оторвалась от мытья полов Лешка.
— По этой книжке никто другой деньги получить не может, — покачала головой Эля. — Нет никакого смысла ее брать.
Она вернулась на кухню, присела рядом с Лешкой и стала вместе с ней оттирать полы от мазута.
— Давай поскорее, а то мы все задохнемся от этого запаха.
Недовольно фыркнув, кошка присоединилась к ее словам.
Соседка, так и не поняв, откуда здесь взялся мазут, удалилась. А Эля тихо сказала:
— Я надеюсь, что еще получу объяснение всем этим странностям.
Лешка, не зная, что ответить, жалобно взглянула на брата.
Он пожал плечами:
— В жизни все может быть. — И быстро выскочил из комнаты, а далее за дверь. Пересек лестничную клетку и позвонил в пятую квартиру. Может, ему посчастливится, и он увидит Юркины кроссовки? Но никто не открыл. Видно, Анна Степановна куда-то собиралась, а к ним зашла по пути.
Вика отнесла свои вещи в другую комнату, где черных следов значительно меньше. Через некоторое время она появилась в другом костюме и сказала:
— Все дела потом. Я уберусь здесь сама, когда вернусь. Сейчас отвезите меня к бабушке. А потом я куплю продукты на обратном пути. Себе и бабушкиной Кисе. Бабушка всегда рассказывала мне о ней по телефону.
— А можно с тобой? — спросил Ромка, подумав, что уж ей-то Софья Яковлевна должна намекнуть на свои сокровища, а он сразу поймет, в чем дело. Может быть, это и не ожерелье вовсе, и не камни от ожерелья? И вдруг это что-то Юрка вчера нашел? Тогда надо знать, что у него назад требовать. — Послушай, — сказал он, тронув Вику за руку, когда они сели в остановленную на дороге машину, — ты не могла бы все же спросить у своей бабушки, что за наследство она тебе оставила?
— Спрошу, — согласно кивнула девушка.
И поэтому, когда они приехали в больницу, Ромка поперся в палату следом за ней, в то время как остальные деликатно присели в холле.
Вика осторожно приблизилась к постели бабушки, погладила ее по седой голове и поцеловала.
— Бабушка моя, бабулечка, ты меня узнаешь? — с трогательным акцентом спросила она. — Это я, Вика, твоя внучка. Ты меня помнишь?
На глаза у старушки навернулись слезы. Она заморгала, слегка пошевелила правой рукой и даже попыталась что-то сказать.
Вика взяла ее руку и прижала к своему лицу.
— Ты вылечишься, вот увидишь, я привезла тебе совсем новые, самые лучшие лекарства. Я стану приходить к тебе каждый день. Мама моя тебя любит. Она так просила тебе это сказать. Все пройдет. Мы снова будем вместе, вот увидишь.
Она говорила и говорила, а Ромка все ждал и ждал, когда же она задаст мучивший его очень важный вопрос. Наконец он не вытерпел, положил руку Вике на плечо и умоляюще зашептал:
— Спроси, ну спроси же ее про антиквариат. Она покачала головой
— Мне от нее ведь не нужно ничего. Главное для меня, чтобы она выздоровела.
— Ее кто-то напугал, оттого и удар случился. Надо же узнать, что у нее искали. Забыла про следы? — не унимался Ромка.
— Бабулечка, ты можешь мне сказать, о каком ты говорила антиквариате нашему Павлу Демидовичу? — наконец послушалась его Вика.
Старушка закрыла глаза. А потом их открыла и с трудом сказала:
— Киса.
— Ты о кошке говоришь о своей? — спросила Вика. Старушка моргнула. Ей вдруг стало трудно дышать. Вика вскочила и выбежала в коридор.
— Бабушке плохо, — крикнула она, — позовите, пожалуйста, врача.
Мгновенно появившись, и врач, и медсестра скрылись в палате.
— Это я, я виновата, — Вика прижала к глазам руки, а потом взглянула на Ромку так, что он понял, — она винит в случившемся и его тоже.
Из палаты вышел врач и, опережая вопросы, обратился к Вике:
— Ничего страшного, просто бабушка разволновалась. Слишком долго она вас ждала. Мы сделали ей укол, пусть успокоится и поспит немного.
Вика снова влетела в палату. Дверь за собой она не закрыла, и Ромка увидел, как она снова поцеловала старушку в морщинистую щеку и сказала:
— До завтра, моя дорогая.
Когда она снова, осторожно закрыв за собой дверь, появилась в коридоре, вид у нее был немного спокойнее.
Убедившись, что все в порядке, Ромка дернул Элю за руку:
— А Софья Яковлевна снова о кошке говорила.
— Да-да, — подтвердила девушка. — Будто кошка… как это сказать… ее главное сокровище.
— С кошкой мы решим, что делать. Ты не забудь ее успокоить в следующий раз, что уж о кошке-то мы позаботимся, что бы ни случилось. Должно быть, боится, что умрет, а кошка окажется на улице, — предположила Эля.
У Вики на глазах снова выступили слезы.
— Она не умрет!
— Я только объяснила, почему она все время говорит про кошку. Конечно, она не умрет, — взяла за руку девушку Эля.
«А потом она оглянулась и приветливо улыбнулась. В коридоре послышались шаги. К палате подходил высокий седой старик с военной выправкой — Павел Демидович.
«Выбрался, нашел в себе силы», — подумала Лешка.
— Как вас здесь много! — Он оглядел компанию и выделил из нее американскую гостью. — Ну, здравствуй, Вика. Сколько я тебя не видел, лет двадцать? Ждал тебя у себя дома, послал за тобой внука, потом позвонил и прямо-таки почувствовал, что ты здесь. — Он обнял девушку и крепко прижал к себе. — Я бы тебя узнал и без фотографий, которые вы мне присылали, уж очень ты на Лидочку похожа. Ты уже проведала бабушку? Как она? — Он сделал шаг в сторону палаты: — Я зайду к ней на секундочку?
— Ей сделали успокоительный укол, она, наверное, уснула, — предупредила его Эля.
— Ничего страшного, я только на нее взгляну. Павел Демидович зашел в палату и довольно скоро появился снова.
— Я ожидал худшего, — сказал он. — Сонечка еще не спит. Она меня узнала и даже улыбнулась. Уверен, что надежда есть. Тем более что она теперь знает, зачем ей выздоравливать и для чего жить. Ты ведь не уедешь, пока ей не станет лучше?
— Нет-нет, — ответила Вика. — А потом заберу ее с собой.
— А кошку? — спросила Лешка.
— Успокойся, я уже сказала, что кошку ее мы не бросим, — повторила Эля.
— Виконька, ты очень устала? — спросил Павел Демидович. — Тебе ведь еще акклиматизироваться предстоит. У нас с Лос-Анджелесом, кажется, полсуток разницы?
— Я в самолете хорошо отдохнула, — ответила девушка. — Пока спать совсем не хочу. А что?
— Я хотел пригласить тебя в гости. Вас всех, — добавил он, глядя на Элю. — Завтра сможете?
— А нас? — заглянул ему в глаза Ромка.
— Конечно же, и вас тоже, — ответил Павел Демидович и снова обратился к Вике: — Я думал, ты у нас поживешь, готовился к встрече. А чем, кстати, кроме бабушки, ты намерена здесь заниматься?
— О, у нас куча дел. Я приехала по бизнесу.
— Мы с ней в одной фирме работаем, — объяснила Эля. — Мне кажется, что сегодня она должна отдохнуть, на завтра у нас намечена полуофициальная встреча: мы идем с киношниками в гостиницу «Рэдиссон-Славянская», в смысле… контакты с ними налаживать. И боюсь, что эта работа на несколько дней затянется.
— Значит, завтра на Горбушку не пойдем? — дернул ее за рукав Ромка.
— Увы. — Эля развела руками, заглянула в свой блокнот и сказала Павлу Демидовичу: — А вот послезавтра мы в полном вашем распоряжении.
— Вот и хорошо, значит, мы ждем вас во вторник. К обеду, часика в четыре, да? — уточнил старик.
— Годится, — за всех ответил Ромка и посмотрел на Элю.
Она переглянулась с Викой и кивнула.
— В четыре.
Из больницы Эля поехала к Вике помогать ей налаживать быт, а Ромка с Лешкой отправились домой. Олег Викторович и Валерия Михайловна сегодня чем-то заняты, и выводить на улицу Дика без ребят некому. Да и вообще им никуда не надо больше тащиться: квартиру теперь охраняет Вика, и кошку кормить тоже отпала необходимость. А Юрка на даче: так сказала Анна Степановна.
