утомительно. Хотя бы раз я хотел составить новый план и не слушать, как эти ведьмы скажут мне, что всё пойдёт не так! Я им не доверяю.
– Но разве они не те ведьмы, которые обладают силой перерезать нити судьбы? И разве не именно это приводит к смерти? – спросила Люсинда, кладя руку ему на плечо.
– Да, – согласился Аид. – К чему ты клонишь? – его волосы теперь из красных превратились в синие.
– Как раз поэтому я хотела, чтобы они пришли. Ты нужен мне живым. А так я могу присматривать за ними, следить, чтобы они держали свои ножницы при себе.
– Ах ты, хитрая маленькая ведьма! Именно за это я люблю тебя! – сказал он, удивив и Люсинду и самого себя, но это была правда. – Да, я сказал, что люблю тебя, ну и что? Давай не будем раздувать из мухи слона, – сказал он, с новым энтузиазмом увлекая её обратно в гостиную.
– Хорошо, ведьмы, я готов! Но вопрос в том, готовы ли вы создать ещё одного такого же красивого дьявола? Поняли? Красивого дьявола? Нет? Ладно, неважно. Я думаю, настоящий вопрос заключается в следующем: как вы думаете, готов ли мир к двоим Аидам? – спросил он, поднимая руки вверх и шевеля пальцами с дьявольской ухмылкой.
Мойры стояли совершенно неподвижно, держа в руках ведёрки с угощениями, и ошеломлённо смотрели на Аида.
– О, сейчас будет просто ослепительно! – сказала Руби мойрам. – Будет так... Так...
– Так волшебно! – подхватила Марта. – Когда он сделал это в первый раз, мы подумали, что он пытается околдовать нас! – она так исступлённо расхохоталась, что повалилась на пол.
– Я же сказал вам, это называется «ловкость рук и никакого мошенничества»! – воскликнул Аид и завертелся вокруг своей оси. Когда он остановился, оказалось, что его тога теперь полностью покрыта сверкающими голубыми драгоценными камнями. – Вот такая ловкость рук! Хотя вы правы, «волшебство» звучит куда интереснее! – сказал он, снова пошевелив пальцами, что заставило Руби плюхнуться на пол рядом с Мартой, так же заливаясь хохотом. Мойры так и стояли на месте со своими дурацкими ведёрками для Хэллоуина, уставившись на них.
– О, не берите в голову, с вами, старыми кошёлками, так не повеселишься! – бросил Аид ведьмам. – Давайте уже займёмся заклинанием.
Внезапно стало очень тихо. Холодный туман окутал комнату, скрывая весь свет, кроме мягкого свечения, которое потянулось от мойр, когда они заговорили.
– Ведьмин час почти настал. Пришло время для церемонии разделения, – сказала мойра с длинным заострённым носом. Её голос особенно сильно раздражал Аида и вечно доводил до белого каления.
– Да, да, – сказала мойра с вытянутым лицом и беззубой ухмылкой. – Время почти пришло.
Мойра с одним глазом и острыми зубами промолчала, держа свои ужасные ржавые ножницы и чикая ими снова и снова, как будто ей не терпелось увидеть, как всё пойдёт не так и появится повод наконец перерезать нить судьбы Аида.
– Видите? – сказал Аид злым сёстрам, закатывая глаза. – Вот об этом я и говорю. Они всегда такие драматичные! Туман? Серьёзно? И перестань щёлкать этими ножницами! О боги, давайте покончим с этим, чтобы вы могли вернуться к варке костей маленьких детей или к тому, чем вы там занимаетесь, когда не мучаете меня!
Он щёлкнул пальцами, и ведёрки с конфетами исчезли.
– Эй, нам они понравились, – сказали мойры хором.
– Ну, если вы будете хорошими маленькими ведьмочками и я не умру на этой церемонии, тогда, возможно, вы получите их обратно!
Аид и шесть ведьм вышли из дома. Теперь они стояли под раскидистыми дубами, ветви которых были наполнены крошечными танцующими голубыми огоньками, которые мерцали и становились ярче, пока ведьмы произносили свои заклинания. Аида освещал единственный луч лунного света, струящийся сквозь ветви. Ведьмы, облачённые в плащи с капюшонами, окружили его. Сначала они говорили шёпотом, но постепенно их голоса становились всё громче, пока не зазвучали сводящей с ума какофонией.
– Почему у меня такое чувство, будто я участвую в самой ужасающей постановке «Макбета» в истории? снова закатил глаза Аид.
Ведьмы, как одна, шикнули на него.
Теперь их голоса пели во тьме, они смешивались с ветром, заставляя огоньки на деревьях, луну и звёзды сиять ярче. Несмотря на то что часы пробили полночь, свет стал таким ярким, что небо приобрело цвет сумерек, а не ночи. Аид чувствовал, как меняется космос, и внезапно небо вновь потемнело, а его свет заполнил тело бога мёртвых.
Свет луны, звёзд и недр земли теперь был внутри его. Аид ощущал, как небесные светила движутся, вставая в положение максимальной силы. Чувствовал, как их свет переполняет его тело и выталкивает нить судьбы из груди. Люсинда предупреждала его, что эта часть будет неприятной, что ему захочется сбежать. Но Аид стоял неподвижно, сопротивляясь желанию положить всему этому конец. Он снова и снова прокручивал в уме слова Люсинды: «Всё внутри тебя захочет бороться с этим. Твоя душа будет ощущать, словно её вырывают из груди, и станет сопротивляться. Просто стой спокойно и доверься нам. Ты доверяешь мне, Аид? Доверяешь нам?»
Он действительно доверял злым сёстрам. Честно говоря, он не знал почему. В их истории не было ничего, что указывало бы на то, что это стоит делать, но он доверился этим ведьмам. Это доверие и эта связь с ними были чем-то необъяснимым. Поэтому он стоял совершенно неподвижно, противясь желанию убежать и едва веря тому, что видел. Нить его судьбы выходила из груди. Светясь в темноте, она становилась всё длиннее и длиннее, пока не показалось, что она вырвет его сердце, а за другой конец её держала Люсинда.
Она подозвала мойр присоединиться к ней и достала нож из кармана плаща. Одна из мойр зажала конец нити между пальцами и туго её натянула. Люсинда стала осторожно разрезать её вдоль и двинулась вперёд, пока не дошла до Аида. Голоса других ведьм раздавались в темноте всё громче и громче, пока во всём мире для Аида не остались только они и ещё боль в груди. Он чувствовал слабость и опасно приблизился к смерти, но крепко держался за слова, которые ведьмы повторяли снова и снова.
Что было единым, раздели,
Дай повторить нам нить судьбы.
Позволь нам бога-двойника создать
Чтобы брат у брата трон свой
