Владимир Сотников - Просто вор и простофиля

Хитрый Филя таким образом хотел отложить все объяснения. Хотя бы на время.

Пока папа настраивал свой старый домашний микроскоп, Филя шепнул Дане:

– Все-таки жалко, что всем вместе, одновременно, нельзя рассматривать эти картинки.

– Ты что, Филька, все равно интересно, – успокоил его Даня. – Даже интересней! Когда внимательно всматриваешься, красоту лучше понимаешь.

Все-таки это были самые счастливые дни в прошедшем году! Потому что предпраздничные, предновогодние. А в это время, как известно, совершаются на земле чудеса. И разве не были чудесами все события, свидетелями и участниками которых стали ребята за три дня?

Особенно поразило их последнее чудо. То, что Филин папа, оказывается, знал художника Верещагина!

Институт растениеводства, в котором работал Лопушков-старший, принял от ребят в дар коллекцию картин на рисовых зернах. И теперь этой коллекцией может любоваться каждый желающий. А сами ученые, работающие в институте, иногда даже по нескольку раз в день забегают посмотреть на свои любимые картины.

Почему-то чаще приходят женщины.

– Женщины тоньше чувствуют красоту, – объясняют это Аська с Аней.

А Филя с Даней все-таки думают иначе. Просто мужчины стесняются, что их застукают за таким несерьезным делом – за тем, что они любуются красотой. Да еще в микроскоп.

А на выставке есть чем полюбоваться! Сквозь линзы микроскопов отлично видно, какими яркими красками расписаны крошечные рисовые зернышки. Художник Верещагин нарисовал на них иллюстрации к русским сказкам. Если бы Филя не увидел собственными глазами, никогда бы не поверил, что на нескольких квадратных миллиметрах можно изобразить Илью Муромца, Добрыню Никитича, всяких Василис Премудрых и Прекрасных, да еще райских птиц и наливные яблочки! И у него, и у Дани просто рты открылись, когда они впервые, еще у Фили дома, взглянули на зернышки в микроскоп…

Хоть и считается, что коллекция передана в дар, но институт в долгу перед ребятами не остался. Им подарили самые настоящие микроскопы. Правда, немножко старинные, но даже один их вид впечатлял настолько, что дыхание захватывало. Филя, во всяком случае, не мог оторваться от разглядывания обыкновенной капли воды, в которой, оказывается, кипела самая настоящая жизнь. Он даже о египетских пирамидах на время забыл и уже подумывал: а не стать ли ему не египтологом, а биологом?

К тому же к каждому микроскопу прилагалось множество препаратов из всякой-всякой всячины. Чтобы пересмотреть все эти препараты – и то целые каникулы потребуются.

Даня, например, целыми днями не отрывался от окуляра. Очень ему нравилось представлять себя существом, уменьшенным в миллион раз и путешествующим среди клеток всяких растений.

А Пингвин оказался более-менее честным вором. Так выразилась о нем Аська, когда Пингвин, узнав о находке ребят, подождал еще день-другой и привез Ивану Петровичу обратно всю мебель. А потом исчез. Больше ребята его не видели. В ту последнюю встречу, когда они носили мебель в каморку дворника, Аська и произнесла эту фразу:

– Мы даже не ожидали, что встречаются такие честные воры! Более-менее.

Что означало это «более-менее», Аська объяснять не стала.

А Иван Петрович расстроился, что мебель привезли в каморку.

– Эх, надо было сразу в квартиру перенести! Ведь скоро Маруся моя с Колькой приезжают.

Предстоящему Колькиному приезду особенно радовался Филя. Потому что знал: не оставит же Колька Барсика одного в Сергиевом Посаде! А здесь, в Москве, Барсик точно познакомится с Дусей. Тогда, может быть, у Дуси будут котята.

И Филя с улыбкой представлял, как совсем скоро он подарит всем своим друзьям по маленькому черному котенку.