— Толька, встань на задние лапы!
Однако все поросята учуяли запах еды, доносившийся от чугуна, который Толькина мать оставила рядом с хлевом, и почти одновременно уперлись передними копытцами в загородку. Кроме того, они стали нетерпеливо повизгивать, и невозможно было понять, кто просто кушать хочет, а кто жаждет избавиться от своего пятачка и обзавестись нормальным, человеческим носом. Колька и тут догадался, как поступить:
— Тот, кто был Толькой, должен превратиться в человека!
Все произошло точно так же, как с Пашкой, с той лишь разницей, что перед Колькой появился не четырнадцатилетний, а шестнадцатилетний оболтус, который чуть ли не упирался головой в крышу хлева.
— Матери говори одно: заблудился в лесу с Пашкой и Сашкой! О том, что был поросенком, забудь навеки! Понял?
— Понял, — голосом контуженного робота произнес Толька.
— Со двора не уходи никуда, скоро мать придет! — это Колька прокричал уже из-за калитки, направляясь к дому Куркиных.
Еще издали он заметил во дворе могучую фигуру Сашкиной младшей сестры. Машка, вооруженная плетеной хлопалкой, пыль из ковра выбивала.
Колька применил тот же трюк: объявил, что Пашка и Толька нашлись и, может быть, знают, где Сашка находится. Сестрица, конечно, убежала, а Свирепый Вепрь на сей раз даже во двор заходить не стал, а просто мысленно пожелал, чтоб тот поросенок, что прежде был Сашкой, превратился обратно в человека.
Через несколько минут Сашка сам выскочил из хлева, отчаянно вертя головой и хлопая глазами, должно быть, не верил, что его поросячья жизнь закончилась и опасность быть зарезанным к Рождеству ему больше не угрожает.
— Ко мне! — приказал Колька, и верзила, который был выше его на целую голову, покорно приблизился к повелителю.
— Поросенком ты никогда не был, гулял в лесу с Пашкой и Толькой, заблудился и больше ничего не помнишь! Со двора не уходи! — выпалил Колька стандартную инструкцию и дунул поскорее бегом, пока Машка не вернулась.
Домой он возвращался кружным путем, через центр села, кладбищенскую березовую рощу, мимо тех кустов, что росли вдоль поля. Вот тут-то и послышался знакомый звучный клекот — орел, которого Колька создал из трухлявого пня, опять собрался совершить налет на деревню.
Колька хотел было тут же превратить этого воздушного пирата обратно в пень, но потом представил себе, как этот пень, хоть и трухлявый, но весящий не один десяток килограммов, падает на деревню с высоты более ста метров. Он же убить кого-нибудь может! Или дом разрушить! Поэтому пришлось по-иному поступить.
«Повелитель смертных» послал орлу мысленный приказ снизиться и сесть поблизости от кустов. Правда, чуточку сомневаясь, что тот его выполнит, — все же сто метров — высота не маленькая. Однако орел тут же начал плавно снижаться по спирали и вскоре сел в двух шагах от Кольки.
— Вот тебе, чтоб кур не воровал! — сурово произнес Колька, и вокруг орла появилось зеленое облачко. Когда оно пропало, на траве вместо орла возникло три белых курицы.
— Бегите по своим дворам, пока вас еще кто-нибудь не слопал! — велел Колька, и куры с громким кудахтаньем, будто за ними лиса гналась, помчались к деревне.
Теперь стоило поинтересоваться тем, как Витька и Митька выполнили поручение своего Вождя. Времени у них, вроде, было вполне достаточно. Однако, когда Колька прибежал к озеру, то обнаружил, что челнок хоть и находится вблизи берега, явно ничего за собой не буксирует. Во всяком случае, ничего похожего на тушу мертвой Жути. И вообще его экипаж, судя по всему, собирался еще один раз объехать вокруг озера.
— Сюда! — крикнул Колька, подумав, что самое время сейчас съездить на остров и превратить в людей две тамошние елки. Витька и Митька тут же повернули к камышам, и через несколько минут Свирепый Вепрь забрался к ним в каноэ.
— На остров! — приказал он, и послушные гребцы стали выполнять его поручение.
Пока ехали, Колька поинтересовался насчет своего предыдущего приказа.
— Ее нет, — виновато вздохнул Митька, — мы объехали все озеро, но не нашли мертвой Жути!
— Может быть, она утонула? — предположил Витька.
Колька ничего не ответил, но подумал, что дело, возможно, в той пол-литровой банке, куда он прошлой ночью набирал волшебную воду из безымянной могилы и которую Духи требовали обязательно выбросить в озеро. Ведь Колька набрал в нее немного больше воды, чем следовало, и какие-то капли еще оставались в банке. Может быть, именно это и привело к тому, что туша Жути исчезла?
Когда причалили к берегу, Колька велел Витьке и Митьке оставаться у лодки, а сам пошел по тропинке, туда, где находились елки. Вот они: высокая, шестиметровая, и небольшая, всего около трех метров в высоту. Колька решил, что возвращать человеческий облик лучше обоим сразу…
После того как рассеялось зеленое облачко и на месте елей появились дядя Петя и Андрюшка с растопыренными, будто елочные ветви, руками, Колька тут же, пока они не очухались, забормотал:
— Вы здесь ничего не видели, поплыли отсюда на реку, пристали к берегу в километре от озера, отошли от берега, а лодка отвязалась и уплыла! Вы пошли пешком вокруг озера и заплутали!
Похоже, что бывшие деревья еще легче поддались Колькиному гипнозу, чем бывшие поросята. Когда «повелитель» указал им куда идти, они послушно двинулись следом.
Правда, в бухточке возникла новая проблема: прежде в каноэ ездило пятеро мальчишек (то есть те же, что сейчас, и Пашка), а теперь надо было вместо Пашки везти дядю Петю, который весил килограммов на пятьдесят больше. Но Колька и тут не растерялся. Он превратил каноэ в большую деревянную лодку с веслами, куда можно было и десять человек погрузить, а затем велел дяде Пете грести к берегу. И этот здоровенный дядька, которому Колька в сыновья годился, подчинился беспрекословно и даже не задав никаких вопросов. А когда лодка пришла в те самые камыши, где «индейцы» прятали свой челнок, и все высадились на берег, Колька переделал большую лодку обратно в каноэ и велел всем идти по домам. Сам он тоже пошел домой, потому что время было уже к обеду.
За обедом, как водится, бабушка и дедушка судачили о всяких чудесах, типа воскрешения из мертвых петуха и кур, унесенных орлом, возвращения «заплутавшихся в лесу» ребят и дяди Пети. Причем отмечали, что все они как бы «не в себе», то есть о том, что с ними было, почти не сообщают и лишь бормочут одни и те же фразы.
— Не иначе, Клаша, — со знанием дела произнес дед, — их всех инопланетяне похитили! Исследовали в них чего-то, а потом зазомбировали и отпустили. Я про такое в одной газете читал.
«Инопланетянин», который вместе с ними окрошку хлебал, с трудом старался серьезное лицо сохранять — уж больно забавно слушать, как твои собственные труды со стороны выглядят.
Правда, у бабушки было свое мнение. Именно она обратила внимание на то, что одновременно с возвращением мальчишек пропали три приблудных поросенка, которые взялись неведомо откуда. По ее разумению, все дело было в каких-то потусторонних силах. Дедушка, естественно, возражал, что если бы пропажа людей и появление поросят были как-то связаны, то появились бы не три поросенка, а четыре и еще один большой кабан вдобавок.
Тут Колька, конечно, не мог удержаться от смеха. Тем не менее его веселое настроение мало-помалу становилось тревожным. Ведь каждая минута приближала его к ночи, а там предстояло нечто вовсе не веселое. Поэтому, отправившись отдыхать в свою комнатку, Колька уже вполне серьезно стал задумываться над тем, что сегодня должно произойти. Однако голова вдруг стала тяжелой, мысли стали обрываться, глаза слипаться, и Колька почувствовал, что засыпает…
Глава XIX
ИСТИНА
Сперва Колька ничего во сне не видел, а потом как-то неожиданно оказался в том самом лабиринте, где виделся с Хозяйкой озера. Так же, как и в прошлом сне, он шел по бесчисленным коридорам и лестницам, не в силах остановиться и повернуть назад. Правда, на сей раз это путешествие не заняло много времени, и очень скоро Колька оказался на той самой лестнице, где Хозяйка ему давала всякие наставления. Ну и сама Хозяйка, конечно, появилась, вся в черном, с молитвенно сложенными руками. И вновь принялась говорить, не открывая рта.
