Теперь, куда бы Гоша ни ездил, за ним неотступно следовал мотоцикл Бампера, на заднем сиденье которого находились то Димка, то Ромка, то Леша, то Катька (в зависимости от того, чья была очередь следить за Виглян-ским).
И сразу же выяснилось, что Виглянский не всегда ездит в яхт-клуб, когда говорит, что едет в яхт-клуб. Пару раз он ездил в ОВИР1, еще пару раз он заезжал в визовый отдел американского консульства…
А возвращаясь в квартиру Соломатиных, Виглянский каждый раз говорил, что был в яхт-клубе.
Горохова-Данилова все это время продолжала свои бесконечные прогулки со священником. После Крестовского острова они гуляли по Каменному острову, а после Каменного — по Елагину острову. Вечерами же Елизавета Аркадьевна подробно рассказывала Ирине Сергеевне и Лике, как она с подругой ходила в театр или в филармонию…
Лика, притворившись простуженной, вела наблюдение за Виглянским и Гороховой-Даниловой дома. Впрочем, ничего особенного в их поведении она не замечала.
Так прошло три дня. На четвертый день Димка сказал:
— Вот блин горелый. И Виглянский ведет себя подозрительно. И Горохова-Данилова ведет себя подозрительно. Такое впечатление, что они оба — Буратино. Но Буратино кто-то один. И нам надо выяснить — кто.
— Мы же и выясняем, Димыч, — ответил Ромка.
— Такими темпами мы будем выяснять до следующего года. Надо придумать какой-нибудь фокус, чтобы быстрее вывести Буратино на чистую воду.
— Кто ж тебе такой фокус придумает? — спросил Леша.
— Ты, — сказал Молодцов.
— Я? — поднял брови Толстиков.
— Да, ты, Толстый. Срочно требуется клевая идея.
— Мне клевые идеи в голову приходят, только когда я хорошо поем.
— Это мы знаем. Поэтому говори, что бы ты хотел слопать.
Леша заулыбался:
— Во-первых, я хочу красной икры. Во-вторых, жареную индейку. В-третьих, ореховый торт «Сюрприз», в-четвертых, клубнику со сливками, в-пятых…
— Стоп-стоп-стоп, — остановил его Молодцов. — Больно много хочешь, Толстый. На какие шиши, интересно, мы все это купим? Одна икра вон сколько стоит. — Димка взглянул на Катьку. — Катя, у вас в доме есть чего-нибудь пожевать?
— Сейчас посмотрю. — Орешкина сбегала на кухню, посмотрела и вернулась. — Есть одиннадцать сырых яиц, сливочное масло и черный хлеб, — доложила она.
— Хочешь яичницу из одиннадцати яиц? — спросил Димка у Леши.
Толстый понял, что, кроме яиц, ему больше ничего не обломится.
— Мне и десяти хватит, — пробурчал он. — Я же не обжора.
Ребята прошли на кухню. Катька поджарила на двух сковородках яйца. По пять штук на сковородке.
— Кушай на здоровье, Лешенька, — поставила она перед Толстиковым аппетитно шипящую яичницу.
Леша с удовольствием очистил одну сковородку, затем другую.
— Кайф, — сказал он, удовлетворенно поглаживая живот.
— Ну, есть идея? — нетерпеливо спросил Ромка.
— Больно быстро хочешь. Надо подождать.
Все стали ждать Лешину идею.
— Ой! — ойкнул Толстый.
— Есть?! — закричали ребята.
— Нет. В животе кольнуло. Все снова стали ждать.
— Ой! — опять ойкнул Толстый.
— Кольнуло, да, Леш? — сочувственно спросила Катька.
— Нет! — заорал Толстиков. — Клевая идея в голову вдарила!..
— Выкладывай, — деловито произнес Димка.
— Значит, так, — сказал Леша. — Пусть Соломатина кому-нибудь из нас расскажет, что отец оставил ей запасной ключ от потайного сейфа, а она его потеряла. И пусть даст понять, что потеряла в ванной. Эти слова должны услышать Виглянский и Горохова-Данилова… — Толстиков гордо посмотрел на ребят. — Ну как идейка?..
— А дальше что? — спросила Катька.
— Неужели не понятно? Соломатина подбросит ключ в ванную. А тот, кто его возьмет, и будет Буратино.
— А если ключ возьмет Ликина мать? — сказал Ромка.
— В этот момент ее не должно быть дома. Димка потер лоб, соображая.
— Предположим, мы узнали, кто взял ключ. Но он же сразу в сейф полезет.
— Пускай лезет, — посмеиваясь, ответил Леша. — Мы на ключе один зубчик аккуратненько сломаем. И сейф не откроется.
— Тогда Буратино его попросту взломает, — сказал Ромка.
Толстиков возразил:
— В первый раз он взламывать не станет, у него же ключ есть. А когда полезет во второй раз, со всеми приспособлениями для взлома, — тут-то мы его и возьмем. Ну то есть не мы, конечно, а оперативники, которых мы заранее предупредим.
— Молоток, Толстый! — хлопнул Димка Лешу по спине. — Не зря десять яиц слопал!
Глава XXX Ключ от 510-го номера
Партнером Соломатиной в операции под кодовым названием «Ключ» Димка назначил Катьку. Она и Лика должны были разыграть роль подружек-болтушек у дверей комнаты Гороховой-Даниловой, а затем у дверей комнаты Виглянского. Задача упрощалась тем, что обе комнаты находились в разных концах огромной квартиры и их разделяли два поворота коридора.
Теперь следовало поймать момент, когда Гоша и Елизавета Аркадьевна остались бы дома, а Ликина мать куда-нибудь ушла.
Момент предоставился на следующий же день. Ирина Сергеевна решила сходить в гости к подруге, а Горохова-Данилова и Виглянский, наоборот, решили никуда не ходить.
Лика быстренько звякнула Катьке. Катька быстренько приехала. И операция началась.
Подбросив ключ в ванную, девчонки на цыпочках подкрались к комнате Елизаветы Аркадьевны.
Дверь в комнату была приоткрыта. Старушка сидела в кресле перед включенным телевизором и поминутно клевала носом.
На спинке кресла сидел попугай Франсуа. По телику показывали заседание Государственной думы.
— Дур-р-аки! Дур-р-аки! Дур-р-аки!! — выкрикивал Франсуа, пялясь на экран телевизора.
— Перестань, Франсик, — полусонным голосом просила Елизавета Аркадьевна. — Сколько можно твердить одно и то же.
— Начали, — шепнула Катька Лике. Соломатина, сделав вид, что она что-то ищет, громко сказала:
— Не понимаю, куда я его могла задевать?
— А что ты ищешь, Лика? — тоже громко спросила Орешкина.
— Да ключ от папиного сейфа посеяла.
— А откуда он у тебя?
— Папа мне дал перед отъездом в Брюссель. Такой маленький изящный ключик. Я его носила на цепочке. Помнишь, Катя, я тебе его показывала?
— Помню, Лика. Но я думала, это простое украшение. Ты мне не говорила, что он от сейфа.
— Папа просил меня никому об этом не рассказывать. У него в кабинете есть сейф, в котором он хранит важные документы.
— Но когда мы заходили в кабинет, я не видела там никакого сейфа.
— Верно. Потому что сейф потайной. Он спрятан за картиной, висящей на стене.
Соломатина показала Катьке глазами на дверь. Орешкина осторожно заглянула в комнату.
— Х-р-р… — похрапывала Елизавета Аркадьевна.
Девчонки продолжили.
— Ну где же этот ключ? — Лика принялась шумно расхаживать по коридору. — Тут нет, тут тоже нет.
— А ты в других коридорах искала?
— Да я везде уже искала. В столовой, на кухне, в гостиной…
— А в ванной смотрела?
— В ванной еще нет. И у себя в комнате не смотрела.
— Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной.
— Пошли, Катя.
Девчонки побежали в другой конец квартиры.
Дверь Гошиной комнаты тоже была приоткрыта.
Виглянский лежал на диване с книжкой в руках.
— Не понимаю, куда я его могла задевать? — по второму разу начала Лика, сделав вид, что она чего-то ищет.
— А что ты ищешь, Лика? — подхватила Катька.
— Да ключ от папиного сейфа посеяла.
— А откуда он у тебя?
…И они слово в слово повторили тот же самый диалог, что и у дверей Гороховой-Даниловой. Из комнаты Виглянского не доносилось ни звука.
— Так пошли поищем в твоей комнате, Лика. А потом в ванной, — закончила Катька.
— Пошли, Катя.
Девчонки прошли в Ликину комнату и плотно закрыли дверь.
— Как ты думаешь, Кать, тетя Лиза слышала, о чем мы говорили?
— Должна была слышать.
— Но она же спала.
— Или делала вид, что спит.
— А Гоша слышал?
— Гоша на сто процентов слышал. Вон у него какая тишина была.
В коридоре раздались шаги.
Стараясь не шуметь, девчонки побежали к ванной и осторожно выглянули из-за угла. В ванной горел свет, а у дверей стояли… и Виглянский, и Горохова-Данилова.
Они пропускали друг друга вперед.
— Пожалуйста, пожалуйста, Гошенька, — говорила Елизавета Аркадьевна, — я просто хотела забрать свой крем…
— Только после вас, мадам, — отвечал Гоша. — Я пришел сюда за своей бритвой…
Горохова-Данилова взяла свой крем. Виглянский взял свою бритву. И они разошлись по своим комнатам.
Лика и Катька бросились в ванную. Ключа на полу не было!
В тот же день Орешкина все рассказала Димке, Ромке и Леше.
— Вот что значит девчонки! — накинулся на сестру с упреками Ромка. — Ничего вам поручить нельзя!..
