Но!
Мама не слышала рассказа Владимира Владимировича о контрабанде животных.
Мама не видела Митькину схему.
Мама еще не знает о покушении на отставного таможенника.
Можно не сомневаться, что она и о контрабанде все разузнает, и такую же схему нарисует без помощи сына, и вообще сама додумается до всего. Только не сейчас. Сейчас мама неизвестно где. Вчера она вернулась домой, когда Митек уже спал, сегодня ушла, когда он еще не проснулся. Папе сказала, чтобы к ужину ее не ждали. У контрразведчиков такое случается: их операции не останавливают из-за того, что хочется поспать или перекусить.
Мамы нет, а единственный сын может вывести милицию на след преступников, но его не желают слушать. И он сидит на лестнице с чужой собакой.
С СОБАКОЙ, НАТАСКАННОЙ НА ПОИСК НАРКОТИКОВ!!!
Надевая на Катю ошейник, сыщик заметил у нее за ухом широкую запекшуюся ссадину. Премудрая собака защищала хозяина, и ей тоже досталось от преступников.
От дверей несчастливой квартиры ее пришлось тащить силой: Катя все еще надеялась увидеть Владимира Владимировича. Потом она решила, что ее ведут гулять, и сама побежала за сыщиком.
По пути он заглянул к себе в квартиру и совершил мелкое семейное преступление: выгреб из сервизного кофейника две сотни из отложенных мамой на хозяйство. Восемьдесят рублей стоил осмотр собаки в клинике Трохдрована, а остальные он брал на всякий случай и надеялся вернуть.
Милицейского «уазика» у подъезда не было, и пенсионеры куда-то рассосались. На лавочке одиноко сидела Ирка.
— А Лялька с Князем в парк пошли, Бантика гулять, — сказала она. — Ты что, Катю себе взял?
— На время, пока Владимир Владимирович не выздоровеет. — Блинков-младший посмотрел в глаза напарнице: сказать ей? И представил, как Ирка, уперев руки в бока, кричит: «Митяище! Ты с ума сошел?!»
— Я тоже в парк пойду, — сказал он.
— Валяй, — разрешила Ирка, — только ненадолго. Я без тебя обедать не буду.
— Это в каком смысле? — спросил Блинков-младший. — Ты ко мне хочешь зайти или я к тебе?
— Какая разница? И у тебя, и у меня борщ в скороварке.
— Нет, у нас кислые щи сегодня, — ответил Митек. Ему хотелось поцеловать Ирку, но тогда бы она догадалась, что он идет не собачку выгуливать.
— До скорого, — сказал сыщик и ушел, не оглядываясь. На глаза наворачивались слезы. Кто бы знал, как ему не хотелось идти в клинику Трохдрована!
Он шел, останавливаясь у каждого кустика, который вздумалось обнюхать Кате. Через силу шел. Но и не идти попросту не мог! Сыщика ждало самое крупное дело в его жизни.
Ничего особенного Блинков-младший не замышлял: он придет к Трохдровану и попросит осмотреть Катю. Только на самом деле Катя осмотрит, а точнее, обнюхает кабинет ветеринара. Если она учует наркотики, то даст об этом знать. Сыщик надеялся, что сумеет понять таможенную собаку, а Трохдрован — наоборот, не сумеет.
В этом плане имелась одна опасная прореха. Блинков-младший ничего не знал о преступниках, побывавших у Владимира Владимировича. Почему они явились к отставному таможеннику, причем на следующий же день после того, как сыщик оставил ему свою схему? Ну, об этом еще можно догадаться. Достаточно вспомнить, как легко Владимир Владимирович разобрался в схеме и сразу же начал ее поправлять. Как будто давным-давно думал о том же самом. То есть нет, не как будто, а наверняка думал! И под конец разговора сказал: «Пожалуй, у меня есть информация, которая могла бы тебе помочь. Только не торопи меня». Почему «не торопи»? Да потому, что Владимир Владимирович решил САМ ПРОВЕРИТЬ ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ. Куда-то позвонил или съездил, кого-то о чем-то спросил. И попал на преступника, члена Синдиката. А Синдикат решил убрать чересчур любопытного пенсионера.
КТО ОН, ЭТОТ ПРЕСТУПНИК? Вот главный вопрос! Владимир Владимирович сильно интересовался Трохдрованом. И фамилию его повторял: «Трох», «Прох»… И объяснял, что ветеринар из зоопарка — не последний человек в Синдикате.
Если Трохдрован — ТОТ САМЫЙ преступник, если он был сегодня в квартире у Владимира Владимировича, то узнает собаку таможенника. Или Катя узнает врага. Тогда разведка, задуманная Блинковым-младшим, превратится в открытую схватку.
Вот почему сыщик плелся в клинику «Питон», как из-под палки. Ему было страшно. А что вы хотите? Легко чувствовать себя героем, когда катаешься с «американских горок» или пуляешь в компьютерных инопланетян. А когда идешь в логово преступников и знаешь, что где-то в больнице между жизнью и смертью лежит человек, с которым ты разговаривал только вчера… Страшно это, друзья. Любому будет страшно. Только один повернет назад, а другой пойдет до конца. Потому что уважает себя и не хочет сдаваться страху.
Джип уже почти обогнал сыщика и вдруг притормозил. Дверца распахнулась. Чья-то цепкая пятерня схватила Митьку за локоть. — Блинков! — сказал знакомый голос. — И даже с Лабрадором. Теперь все в порядке: Москва для нас открыта!
Как ни плелся Блинков-младший, а все же дошел. Похожий на обувную коробку серый домишко клиники маячил шагах в пятидесяти. Бежавшая впереди Катя вдруг шарахнулась и на поводке потянула Митьку в кусты. Из-за его спины бесшумно, как во сне, вынырнул джип — большой, угловатый, черный. На колесных дисках сверкали трехконечные «мерседесовские» звезды. Джип уже почти обогнал сыщика и вдруг притормозил. Дверца распахнулась. Чья-то цепкая пятерня схватила Митьку за локоть.
— Блинков! — сказал знакомый голос. — И даже с Лабрадором! Теперь все в порядке: Москва для нас открыта!
Сыщика затолкали на заднее сиденье. Слева сидел, Пупок, справа Блинкова-младшего притиснул водила ветеринарного «уазика». Управлял машиной чернявый, плохо выбритый человек. Его сыщик видел впервые, но сразу вспомнил подслушанную болтовню водилы: «У Султана «мерс», внедорожник». А они и едут на «мерсе»-внедорожнике… Рядом с Султаном восседал Трохдрован. Это он сказал непонятное: «Теперь Москва для нас открыта!» — и перестал обращать внимание на пленника. Даже ни разу не обернулся.
«Мерседес» плавно, как по воздуху, перелетел оставшиеся до клиники метры. В зеркальце было видно, что Катя бежит следом, волоча за собой поводок. Трохдрован вышел и взбежал на крыльцо, а Султан тем временем разворачивался, чтобы, не теряя времени, ехать обратно.
— Что мы здесь потеряли?! — заныл Пупок.
Похоже, он заводил этот разговор не в первый раз, потому что Султан огрызнулся:
— Молчи! Скажи спасибо, что тебя с собой взяли!
— Спасибочки! — осклабился Пупок. — А вы спросили — мне оно надо?! Мне и на рынке неплохо. Не будет ваших обезьян, перейду опять на щенков.
Султан выслушал его, кивая, как будто соглашался. И вдруг с разворота врезал сообщнику по губам рукояткой пистолета! Митек увидел этот пистолет уже после удара. Все произошло в одно мгновение: ленивый, кажущийся неопасным взмах рукой — и вот уже Султан вытирает рукоятку о ладонь, и на ней остаются красные следы.
Ворчавший Пупок превратился в заткнувшегося Пупка. Он сплюнул в руку и молча посмотрел. В лужице кровавой слюны белел обломок зуба.
— Только попробуй запачкать сиденье, — равнодушно сказал Султан.
Пупок живо сорвал с головы свою шапочку с надписью «Рибок» и прижал к разбитым губам. Митек почувствовал, как сидевший вплотную к нему водила передернулся. Они боялись Султана, все трое: и пленник, и преступники. В наступившей тишине стало слышно, что где-то у колес поскуливает Катя. Собака боялась потерять уже второго хозяина и просилась к Митьке в машину.
На крыльцо клиники вышел Трохдрован с мешком, заполненным на четверть какими-то кругляшами. Перехватил мешок поудобнее, кругляши звякнули, и сыщик догадался: аптечные банки, разные — и большие, и поменьше. К Трохдровану подбежала Катя, коротко тявкнула и уселась, растопырив передние лапы и облизываясь, как будто ждала подачки. Блинкова-младшего покоробило такое предательство. И вдруг-он сообразил: точно так же Катя сидела над пакетиком с марихуаной, отобранной у вора в маске Кинг-Конга. Премудрая таможенная собака действительно ждет награды, потому что выполнила то, чему ее научили: нашла наркотики! Прав был Владимир Владимирович — Синдикат кормится не только с проданных обезьянок!
А Трохдрован уселся в машину, держа мешок на весу, как будто боялся запачкаться. Джип тронулся. Катя бежала за ним, отставая, а потом джип свернул, и ее не стало видно.
— Там коллектор, ты заметил? — Трохдрован кивнул куда-то вперед.
— Покажешь, — ответил Султан.
На краю парка, у выезда с аллеи на улицу, ветеринар жестом приказал ему остановиться и обернулся к водиле:
— Требуются твои умственные способности. Возьми ломик.
