Шагах в двадцати от лифта подвал перегораживала стена из нового оранжевого кирпича. Без всякого сомнения, старинные своды тянулись и дальше, на всю длину разрушенных лабазов. Бросив тачку, Синеносов подвел пленника к новенькой железной двери, обтянутой дерматином. Вид у нее был самый домашний, не хватало только звонка и номера квартиры.
– Подвал, как видишь, сухой, – сообщил он таким тоном, как будто сдавал Митьке квартиру, и стал перебирать ключи на связке. – Прохладно будет, но ничего не поделаешь: здесь и зимой, и летом температура одинаковая – плюс девять.
Ключей у купца первой гильдии было много. Он искал нужный, примерял некоторые к замочной скважине… И вдруг из-за секретной двери секретного подвала кто-то спросил сонным голосом:
– Кто там?
Глава XXI
В компании с лизоблюдом
Вопросик был что надо! Синеносов чуть ключи не выронил. Представляете, тюремщик отпирает дверь камеры, а оттуда спрашивают: «Кто там?»…
Ух, как Блинков-младший обрадовался! Ясно, что за дверью был его товарищ по несчастью, сильный духом человек, не потерявший чувства юмора и готовый дать отпор! Вдвоем они поднимут восстание! Скрутят этого Разгильдяишку, закуют в его собственные наручники и сдадут, куда следует!
Блинков-младший покосился на Синеносова: что-то слишком беспечно для тюремщика вел себя купец первой гильдии. Подобрал нужный ключ, вставил, повернул…
Яркий свет ударил в глаза и заставил сощуриться. Надо полагать, Синеносов тоже в первое мгновение ослеп – самое время напасть на него! Митек отшатнулся, чтобы случайно не попасть под удар незнакомого пленника, сунул свободную левую руку за парабеллумом. Стук сердца отдавался в ушах. Преступник что-то говорил, но Митек не слышал… Ну что же ты, друг?! Бей! Я добавлю рукояткой!
Ни-че-го. Скованную руку потянуло вперед, Блинков-младший вслед за Синеносовым вошел за дверь и огляделся.
Под потолком висела громадная хрустальная люстра с неснятым ценником. Режущий свет заливал серый пол (не земляной ли?) и боковые стены, а впереди была как будто черная занавеска. Подвал там продолжался, может быть, на сотни метров. Люстра не могла осветить его до конца, как уличный фонарь не может осветить горизонт.
В углу справа от двери бормотал телевизор. Товарищ по несчастью вместо того, чтобы поднимать восстание, валялся на раскладушке, повернувшись к вошедшим спиной. В левом углу стоял холодильник и штабелем возвышались коробки: от видика, от телевизора и непонятно от чего.
– Садись пока к Игорю. Я сейчас тебе что-нибудь из мебели привезу, – сказал Синеносов, отстегивая браслет с Митькиной руки, и попросил заключенного: – Игорь, сходи к лифту за тачкой. Я там и для тебя кое-что захватил.
– Морской закон: «деды» отдыхают, салаги трудятся, – не оборачиваясь, ответил корреспондент «ЖЭ». Это был он!
– Ты бы у меня и дня не проработал, – беззлобно заметил Синеносов, присел к Дудакову на раскладушку и стал растирать ноги. Митек подумал, что грязные дела требуют не меньше сил, чем добрые.
– Я схожу за тачкой, а то мороженое растает, – сказал он детским писклявым голоском.
Синеносов молча кивнул. Не веря такой шальной удаче, Блинков-младший стал пятиться к лифту. Тюремщик даже не взглянул в его сторону. Дело решали метры и секунды. Лифт манил распахнутой дверью. У Митьки было целых тридцать шагов форы! Да еще пока Синеносов поймет, что к чему, пока встанет с низкой раскладушки. Вскочить в кабину, захлопнуть дверь…
– Без ключа лифт отсюда не поднимается, – не повышая голоса, сказал Синеносов. – Ну, чего встал? Иди за своим мороженым.
Блинков-младший сразу ему поверил. Конечно, Синеносов не выпустил бы его за дверь, если бы из подвала можно было уехать без ключа. Потому и Дудаков такой равнодушный: не рассчитывает отобрать ключ своими силами. Ничего, вот уйдет Синеносов за раскладушкой, и можно будет сговориться…
Вернувшись, Блинков-младший застал непонятную сцену: Дудаков сдвигал холодильник и коробки в свой правый угол. Надо полагать, левый он оставлял для нового узника.
– Подвал большой, – заметил Митек.
– Дальше нет электропроводки, – объяснил Дудаков и озабоченно сунул нос в тачку. – Елка одна на двоих?!
– Могу вторую привезти, – не стал жадничать Синеносов.
– Да уж, привезите. А то нехорошо получается: что же мне, у ребенка елку отнимать? И видик ему привезите во избежание недоразумений. У нас разный уровень культурных запросов: мне захочется посмотреть одно, ему другое…
По локоть зарывшись в пакеты, Дудаков стал делить продукты: что направо, что налево. Подростковую одежду он милостиво отправил на Митькину половину, а елку с игрушками прибрал к себе.
Синеносов смотрел с гадливым изумлением.
– Вы тут играйте, мальчики, а я пойду, – заключил он.
Хлопнула дверь, лязгнул замок и чуть погодя взвыл мотор лифта.
Дудаков лежал, уставившись на экран, как будто был один. Похоже, он ждал скандала из-за елки или еды. (Вот уж что совсем не интересовало Блинкова-младшего. Какой он был бы сыщик, если бы купился на подарки преступника?!).
– Где здесь туалет? – спросил он, показывая, что ссориться не намерен.
– Везде, – не оборачиваясь буркнул Дудаков. – Только отойди подальше.
Ответил – уже неплохо. Митек продолжал развивать успех:
– А вы не пытались дойти до конца?
– Зачем? – Дудаков соизволил взглянуть на Митьку. – Ты же видел, старичок, эти развалины на полкилометра тянутся. Ну, дойдешь до глухой стены или до завала… Я просто не хочу уходить, пока платят.
ПЛАТЯТ?! Митек сел бы на месте, но пол выглядел грязным, а прикасаться к дудаковской раскладушке даже штанами было противно.
– Что происходит? – в лоб спросил он.
– А что? – встрепенулся Дудаков, готовый защищать свое имущество. – Насколько я понял, мы с тобой в равном положении. Тебе Синеносов сколько пообещал?
– Коммерческая тайна, – ответил Блинков-младший, стараясь казаться равнодушным. Когда хочешь что-нибудь узнать, намекни, что уже знаешь гораздо больше.
– Зря темнишь, старичок! – обиделся Дудаков. – Вдвоем бы мы сговорились: устроили бы голодовку – пускай повышает гонорар!
Блинков-младший расстелил ковер, уселся и начал переодеваться. В подвале действительно было холодно; пропотевшее белье ледяным компрессом облепило тело. Дудаков ревниво приглядывался к одежде, подаренной преступником.
– Кроссовочки «Найк», а моего размера таких не было. Небось, доволен?
– Ужасно! – не стал спорить Блинков-младший. Кажется, он понял, как Дудаков угодил в заточение. – А на чем вы холодильник собираетесь вывозить?
– Найму грузовик до Москвы. Окупится, – ответил Дудаков, подтверждая Митькины подозрения.
Теперь картина сложилась окончательно.
Синеносов спит и видит, как бы ему выкопать вторую пушку. Что в ней такого ценного – отдельный вопрос. Пока известно одно: если верить купцу, то Ник-Ник, найдя первую пушку, уехал за границу, причем тайно и навсегда. Теперь то же самое собирается сделать Синеносов. Он так спешит, что распродает товары за бесценок и готов отдать остатки даром. Значит, жизнь за границей, которую обещает находка пушки, лучше, чем жизнь владельца магазина и отличного особняка на сто втором километре.
Итак, Синеносов готовится уезжать. Вторая пушка найдена. Однако выкапывать ее нужно не торопясь, давая промерзнуть яме в болоте. Купцу приходится ждать, а тем временем о его тайне узнает все больше нежелательных людей.
Сначала тревогу поднял Виталий Романович. Ник-Ник сам похвастался ему найденной пушкой (и, наверное, успел об этом пожалеть). Когда счастливый кладоискатель исчез вместе со своей находкой, Виталий Романович пошел в милицию. Известно, к чему это привело. По словам того же Синеносова, Ник-Ник дал команду отправить Виталия Романовича в больницу (чтобы не мешал закончить дело). Но устроить ему автомобильную аварию или отравить его газом не удалось. Мало того, боровковский Леонардо вызвал на подмогу старшего Блинкова, а с ним и лучшего сыщика из всех восьмиклассников Москвы!
Младший Блинков начал свое расследование. А старший пригласил в Боровок корреспондента «ЖЭ», надеясь на помощь газеты.
Дудаков, лизоблюд и трепло, напросился на обед к купцу первой гильдии и выболтал все, что узнал от Виталия Романовича. Наверное, и цену себе набил: мне, мол, только написать в газете о преступном бездействии боровковской милиции, и здешние шерлоки мухой летать начнут! Из-под земли достанут Ник-Ника!
Синеносов схватился за голову. Стоит милиции всерьез начать расследование, как в два счета станет известно, что Ник-Ник уехал из России! (Вторая неясность: почему надо скрывать его отъезд?). Поняв, что за фрукт корреспондент «ЖЭ», Синеносов его подкупает. Но до конца доверять Дудакову все равно нельзя. И Синеносов отправляет журналиста в подвал, расплачиваясь с ним за неудобства деньгами и барахлом.
