Да в чем дело?
Ни в чем, дядя, — поспешил с ответом Жемчужинка, стараясь спасти ситуацию. — Это просто наши дела. Вам, дядя, трудно в них разобраться.
У вас что, какая-то своя тайна?
В момент, когда прозвучал этот щекотливый вопрос, с дорожки, ведущей к дому, послышалось громкое:
— Пани Лихонева! Пани Лихонева!
Все смолкли. Через мгновение в дверях кухни показался белый фартук хозяйки, а затем у лестницы появилась старушка Троцева, обычно помогавшая хозяйке по дому. Троцева поднялась на первую ступеньку лестницы и, задыхаясь, пыталась что-то сказать. Лицо ее выражало ужас, она взволнованно размахивала в воздухе худыми, похожими на сучья руками, словно боролась с невидимым противником.
Боже милостивый, что случилось? — вскричала пани Лихонева.
Пани Лихонева, в замке привидения! — с громадным усилием выдавила из стиснутого страхом горла старая Троцева.
Эта весть произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Все выскочили из-за стола и окружили Троце-ву, которая долго еще мелкими глотками втягивала в себя воздух.
Первым отозвался лесничий.
Успокойтесь, Троцева. Где привидения?
Дык я же говорю, что в замке.
Вам что-то почудилось.
Дык своими глазами видела!
Ну так говорите же побыстрей, ради Бога! — торопила ее пани Лихонева. — Что вы видели, Троцева?
Старуха еще не могла оправиться от страха и с трудом выталкивала из себя бессвязные слова:
— Мать пресвятая Богородица… иду я от озера к замку, а тут вдруг что-то охнуло… Так охнуло, будто земля разверзлась… Думаю себе, может, то рабочие скалы взрывают… А тут сразу как сверкнет! Во имя Отца и Сына и Святого духа… Говорю вам, будто небо треснуло… и на башне появилась… — Ей опять не хватило дыхания, и она смолкла, обводя окружающих отсутствующим взглядом.
Лесничий легонько потряс ее за плечо.
Что появилось?
Ну, появилась на башне какая-то светлая фигура…
Наверно, все же вам привиделось.
Говорю, своими глазами видела.
Мы тоже отсюда заметили, — отозвалась пани Лихонева. — Вся башня осветилась, как от молнии.
— О, вот-вот… как от молнии, — повторила Троцева.
В этом замке никогда не было никаких привидений, — рассудительно проговорил лесничий. Да я в них и не верю.
Пани Лихонева недоверчиво взглянула на мужа.
Как это ты, Больцю, не веришь, если Троцева своими глазами видела?
Ей могло показаться.
Святые ангелы! — всплеснула руками Троцева. — Я же говорю, что появилось… На башне что-то появилось, очень светлое.
Что-то здесь не так… — Лесничий вновь с сомнением покачал головой.
Чек прислушивался к разговору с пылающими щеками. Как человека здравомыслящего, его не особенно смущали всякие там привидения. Однако непривычная обстановка — темный лес, озеро, таинственный замок и смертельно напуганная женщина — произвела на него сейчас такое сильное впечатление, что он, услышав последние слова лесничего, мысленно повторил за ним: «Здесь что-то не так».
Оттащив чуть в сторону не совсем очнувшегося Жемчужинку, Чек предложил ему:
Богусь, может, сбегаем туда?
Куда?
К замку…
Ты с ума сошел!
Не сошел, а только вполне законно интересуюсь.
Ну так иди сам. Я не пойду.
Боишься?
Нет.
Так двинем туда.
Жемчужинка взглянул на друга такими глазами, будто тот только что появился на башне замка и напугал бедняжку Троцеву.
Ты, наверно, болен.
Это у тебя от страха душа в пятки ушла.
Так ведь там привидение!
Я в привидения не верю.
Я тоже не верю, но боюсь, — жалобно произнес Жемчужинка.
— Тогда я иду один! — Не пойдешь, сейчас тетка погонит нас спать.
— Там привидения, а я пойду спать! — Манюсь по своему обыкновению прищурил один глаз. — Ты не знаешь Чека! Да пусть я стану японским императором, если лягу в кровать.
Вдруг из темноты вынырнул Манджаро и, подойдя к друзьям, с таинственным видом прошептал:
Нашему Клубу предстоит выполнить важное задание.
Пан старший инспектор наконец-то проснулся. — Чек даже подскочил от радости. — Теперь начинается настоящая работа, а не болтовня.
Манджаро пропустил мимо ушей это оскорбительное замечание.
Надо все проверить, — прошептал он еще тише и огляделся по сторонам, не подслушивает ли их кто-нибудь. — Нужно проверить, правду ли говорит Троцева.
Видишь, Богусь, шеф абсолютно прав. — Чек потирал руки. — Идем, чего тут ждать?
Куда ты хочешь пойти?
Законно, к замку.
Манджаро отступил от него на полшага, словно от небезопасного человека.
— У тебя, видно, лихорадка. Я думаю, что расследование нужно начать с Троцевой.
— Какое расследование?
По делу о духах.
Сначала надо узнать, существуют ли эти духи.
— Следует применить метод дедукции, — наставительно подчеркнул Манджаро.
— Хорошо, — скривился Чек. — Декукцируем в замке, а не у Троцевой.
— Надо говорить: «дедуцируем».
Чек с отвращением сплюнул.
— Если еще раз произнесешь это дурацкое слово, дам тебе хорошего пинка, — Потом махнул рукой. — Делайте, что хотите, а я иду к замку.
Песок тоненько заскрипел под его кедами, потом все стихло. Только под крышей дома отозвался пронзительный голос серой совы. У Жемчужинки замерло сердце. Молча вглядываясь в едва заметную в темноте тропинку, он со стыдом признавался себе, что в таких обстоятельствах не следовало отпускать приятеля одного. Вдвоем они, несомненно, чувствовали бы себя намного увереннее.
Из задумчивости его вывел голос Манджаро.
Вот увидишь, он вернется самое позднее через полчаса.
Ты не знаешь Чека, — возразил Жемчужинка, с упреком взглянув на Манджаро.
Ему хотелось броситься вслед за своим другом, но, посмотрев на черную непроницаемую стену леса и вспомнив сбивчивый рассказ Троцевой, почувствовал, что не в силах это сделать.
Медленным, нерешительным шагом он поплелся за Манджаро. Но еще долго-долго ему не удавалось заснуть, он все думал о своем лучшем приятеле — Чеке.
Чек уже далеко углубился в лес. Глаза еще не привыкли к темноте, а летняя ночь плотно окутала его, подхватив мягко, как течение подхватывает пловца. Он продвигался почти инстинктивно, нащупывая ногами утоптанную тропинку. Сверху, с невидимого лесного свода к нему доносились странные, загадочные звуки. Едва слышимые полушумы и полушепоты наполняли пугающую тишину.
По приезде в лесничество Чек ходил с Жемчужинкой к замку и знал уже, что когда тропинка окончится, надо пройти мимо костела через парк, потом еще немного вдоль озера, а затем подняться влево вверх. Он попытался точнее припомнить дорогу, но не был уверен в том, что идет в нужном направлении. В конце концов, это не варшавская Воля, где ему был знаком каждый камешек и он мог на память перечислить по порядку все дома на Гурчевской улице. Здесь, в этом таинственном мире, все было по-другому, свой ландшафт, своя, совершенно иная, непривычная местность.
Мучительный страх постепенно овладевал Чеком. Ему казалось, что окружающий его густой мрачный лес полон еще более мрачными тенями. Остановившись, он подумал, не лучше ли вернуться назад. Но, вспомнив испытующий взгляд Манджаро и его насмешливый тон, двинулся вперед еще быстрее.
«Будь что будет», — решил Чек и для смелости стал насвистывать привязавшуюся к нему в последние дни мелодию; задорный мотив песенки прибавил бодрости и помог ему преодолеть самый жуткий отрезок молодого ельника и выбраться на более светлый участок простиравшегося за костелом парка.
Окна в доме приходского ксендза были освещены. Лучи света, пробиваясь сквозь опоясывавший дом густой кустарник, рассеивали окружающий мрак. Уже можно было различить ленты дорожек и очертания великолепных развесистых деревьев.
«Не так уж плохо, как могло бы быть», — весело подумал Чек и ускорил шаг. Вскоре он оказался над озером возле пристани. Вода в озере выглядела как оловянная гладь — тяжелая и неподвижная, ни единой морщинки на поверхности. Пришвартованные к причалу байдарки походили на громадных экзотических рыб, высунувших свои пасти из застывшей глуби.
Манюсь снова стал насвистывать полюбившуюся мелодию. С того берега ему ответило приглушенное эхо, и внезапно сделалось светло. По неподвижному зеркалу воды проскользнули голубоватые отражения, словно кто-то со дна озера повел лучом прожектора. А потом издалека, из мрака ночи, донесся жуткий протяжный вопль.
Чек, остановившись, медленно повернул голову к башне замка. И тут он похолодел и будто врос в землю, почувствовав, как у него дыбом встают волосы и на лбу выступают капли холодного пота.
Под аккомпанемент адских стонов на краю башни появилась прозрачная, словно из воздуха сотканная фигура. Ее светлое просторное одеяние, пронизанное странным голубоватым светом, развевалось на ветру. Фигура не шла, не ступала, а плыла, будто какая-то таинственная сила двигала ее вдоль темной стены.
