Длилось это недолго, напуганный Чек успел сделать всего лишь несколько глубоких вздохов. И снова башня утонула во мраке, а видение исчезло, как пламя задутой свечи.
Чек бросился бежать. Он бежал наугад; даже не замечая, что приближается к замку, и очень быстро оказался вблизи высоких готических ворот, ведущих во двор замка. Здесь он задержался и облегченно вздохнул, увидев ярко освещенный барак и собравшихся вокруг него людей. Они стояли в круге света, падавшего от висящей на столбе лампы, и что-то оживленно выкрикивали.
Чек потер глаза, но это и впрямь были не ночные призраки, а обычные живые люди. Обрадованный Чек подошел к бараку и, спрятавшись за угол, со все возрастающим чувством облегчения прислушивался к их громким взволнованным голосам.
Молодой человек спортивного вида стоял перед сбившимися в кучу мужчинами в темно-синих комбинезонах и, взволнованно жестикулируя, громко говорил:
— Успокойтесь, люди. Завтра нам нужно начать работу. Я уже пять лет приезжаю сюда, но ни разу еще не слышал ни о духах, ни о привидениях. Обещаю вам разобраться завтра во всем этом деле…
— Пан Мацульский! — выкрикнул кто-то из толпы. — О чем тут говорить, если мы сами видели!
Его поддержал другой голос, твердый и решительный:
— Мы не будем здесь работать!
Еще кто-то сбоку добавил:
— Привидения или не привидения, но творятся странные вещи!
Конечно же, привидения! — закричал старый сгорбленный человек, стоявший ближе всех к Чеку. — Давно уже говорили о привидениях в замке. Кому хочется — пусть работает. А я здесь не останусь.
Пошли, ребята! Чего вы ждете? — произнес кто-то у самых ворот. — С духами шутить не стоит.
Молодой человек, расставив руки, пытался задержать рабочих.
— Это глупости! Неужто вы верите в эту чепуху! — Воздев руки к небу, он так и замер в такой театральной позе, ибо в этот самый момент в левом крыле замка раздался адский грохот, словно земля разверзлась под стенами и поглотила рухнувшие развалины. Одновременно на башне снова что-то ярко блеснуло…
Чек не осмелился долго смотреть в ту сторону. Притаившись у стены барака, он закрыл глаза. Ему показалось, что под ним дрогнула земля. Он слышал шум шагов бежавших из барака людей. Выскакивавший из-под их ног гравий с шумом падал на вымощенный двор. Мальчик не решался открыть глаза, у него не было сил двинуться с места. Словно парализованный, он стоял, съежившись, под стеной барака.
Внезапно все стихло, и наступила тишина, еще более жуткая, чем суматоха и крики. Ночь словно замерла, мир оцепенел и застыл. Манюсю казалось, что его окружает безмолвная вселенная.
И все же он открыл наконец глаза и робко взглянул на возвышающиеся перед ним стены, мрачные и угрюмые. Снизу, от озера доносились проклятия убегающих рабочих. Барак обезлюдел, раскрытые двери и окна его зияли пустотой. Висевшая на столбе лампа медленно колыхалась, оживляя тень, лежащую у ворот замка.
Манюсь чувствовал, что дрожит, что у него стучат зубы. Он старался побороть эту дрожь, но холод все сильнее сковывал его тело.
«Я еще жив? — мелькнуло у него в сознании, и сразу же стало чуть легче. — Да ведь если я дрожу и щелкаю зубами, значит, точно жив. Не так уж плохо!»
Он попытался засвистеть полюбившуюся мелодию, но застывшие щеки и одеревеневший язык не повиновались Чеку. И тогда им овладел гнев. Он был в ярости оттого, что поддался страху.
«Да пусть меня искусают блохи, если я не самый последний трус. Пусть меня дятлы заклюют! Пусть между зубами волосы вырастут!» — корил он себя в душе.
Этот здоровый гнев, вызванный уходящим страхом, побудил Чека к действию. Он выпрямился и, надвинув на глаза старую спортивную кепочку, бегом припустился к озеру. Он бежал, не разбирая дороги, прямо вниз по заросшему сухой травой и усеянному камнями склону.
Внезапно он за что-то запнулся. Это что-то, натянутое как тетива лука, оказав вначале сопротивление, лопнуло потом с тихим треском. Чек свалился лицом вниз и, перекувырнувшись, оказался на куче гравия. Не успев еще ничего сообразить, он увидел над собой огромную тень и услышал раздраженный голос:
— Что ты здесь делаешь, сопляк?
Чек сильнее вжался в гравий, чувствуя, что над ним кто-то склонился. Затем сильный рывок поднял его на ноги. Перед Чеком стоял высокий плечистый парень, лицо которого скрывала темнота. Различимы были лишь его контуры, да чувствовалось горячее дыхание.
Что тебе здесь надо в это время? — Незнакомец сильно встряхнул мальчика, но тот молчал, будучи не в силах ни собраться с мыслями, ни выдавить из себя хотя бы слово.
Отвечай! — гневно требовал голос. — Может, ты немой?
— Я… — с трудом промямлил Манюсь. — Я не знаю…
Как это не знаешь? Может, тебя кто-нибудь сюда послал? Говори, иначе уши надеру.
Никто меня не посылал, — отнекивался Манюсь. — Я сам…
— Сам? Ты что-то знаешь?
Только сейчас Манюсь собрался с мыслями и понял, что дело нешуточное. Его крепко держал за руку рослый широкоплечий атлет. К тому же у атлета была борода, похожая на те, что носят в Варшаве молодые художники. С такими силачами-бородачами опасно связываться. Поэтому, выдавив слабую улыбку, Чек пробормотал:
— Совсем ничего не знаю, извините… Просто пришел проверить…
Еще крепче сжав руку Чека, парень притянул его к себе.
Ты мне голову не морочь! Что еще за проверка?
Эти привидения в замке — липа или…
Тебе что-нибудь об этом известно?
Ничего, — пожал плечами Манюсь. — Похоже, я поверил в духов, — уклончиво пояснил он, а мысленно добавил: «Ты, братец, видно, знаком с этими духами, слишком уж много выспрашиваешь».
— Слушай, паренек, — голос бородача немного подобрел. — Если я еще раз увижу тебя здесь ночью, голову оторву. А о том, что ты здесь видел, никому ни гугу, иначе… — Бородач медленно провел ладонью по горлу.
Я ничего не видел, — взмолился Чек.
Вот и хорошо.
А если хотите, то вообще ничего не было.
— Что значит «вообще»?
Вообще меня здесь не было.
Так будет лучше всего.
И вас тоже не было.
Ты неглупый паренек, — рассмеялся бородач.
Известно, с Воли, из Варшавы…
Я тоже из Варшавы, значит — дружба! И чтобы ни гугу! Особенно о проволоке, за которую зацепился ногой.
Понятно. Значит, ни гугу.
А теперь не путайся здесь больше под ногами и: улепетывай, а то уже поздно!
Не ожидая повторения команды, Чек повернулся на пятках и исчез в темноте. Он мчался изо всех сил и, несмотря на жгучую боль в колене и ободранных локтях, за рекордно короткое время оказался у озера. Возле причала Чек задержался и постоял, оглядываясь по сторонам, но густая темень все закрывала черной стеной. Слышался только плеск воды у борта байдарок да тихий монотонный шепот камышей.
«Любопытно, — подумал Чек. — Этот бородач находится, конечно, в контакте с духами».
1
Пани Лихонева подала на стол фаянсовый кувшин с горячим кофе, окинув мальчиков подозрительным взглядом.
— Что-то, ребятки, вы сегодня поздно встали! Такой хороший денек, а у вас напрасно уходит время!
Манджаро и Жемчужинка одновременно взглянули на Чека, словно указывая на виновника опоздания. Манюсь сидел, вперив взор в стопку нарезанного хлеба. Он был сосредоточен, молчалив и, казалось, вообще отсутствовал. Выглядел он плачевно: ссадины на лбу, подбородке, локтях, распухший, как помидор, нос.
Совсем не похож на всегда улыбающегося шутника и сорванца с Гурчевской.
Внимательный взгляд хозяйки остановился на мальчике.
Ангелы небесные! — всплеснула руками пани Лихонева. — Манюсь, что это ты с собой сделал?
Ничего, — неохотно пробормотал Манюсь, — просто небольшая контузия. До свадьбы заживет.
Где это тебя угораздило?
Да так, случайно… Упал с лестницы…
Пани Лихонева пристально и недоверчиво вглядывалась в Чека.
Признайся, может, сильно напроказил?
Нет, тетя, — вступился за друга Жемчужинка, — он взаправду упал с лестницы.
Так, может, нужно поехать к врачу?
Пожалуйста, не беспокойтесь. — Манюсь отрицательно качнул головой. — Такое для меня пустяк.
Пани Лихонева несколько раз сочувственно кивнула.
— Так, так… с вами всегда одно беспокойство. Никогда не знаешь, чем что кончится. — Возвращаясь в кухню, она, взглянув в сторону башни, неохотно произнесла: — Говорят, рабочие сегодня ночью убежали из барака, и левое крыло замка разбирать не будут. — Она украдкой перекрестилась и, глубоко вздохнув, добавила: — Кто бы мог подумать, что в замке водятся привидения?
Едва пани Лихонева удалилась, как Манджаро, нагнувшись к Чеку, с таинственным видом прошептал:
— Когда представишь отчет?
Манюсь в ответ пожал плечами.
Разве не видишь, как он выглядит? — вмешался Жемчужинка.
