— Болван, — сказал Джеймс.
— Я сказала отцу — размечтался. Он не может помешать мне ходить гулять среди недели, потому что и он, и мама каждый день на работе. А он говорит: «Если по надобится, повешу на твою комнату замок». Тогда я ему сказала, что убегу из дома и назло ему забеременею.
Джеймс засмеялся. Ему нравился извращенный юмор Ханны.
— Думаю, это подействовало.
— Знаешь, Джеймс, он такой идиот! А всё это — из-за того, что случилось с Уиллом. Он хочет держать меня и коробке под крышкой, как фарфоровую куклу. Но с Уиллом и вправду получилось очень грустно. Он постоянно ходил под кайфом, потому что ему было одиноко, потому что у него совсем не было друзей. Дело совсем не в том, что друзья плохо влияли на него. Я говорила папе — если он будет продолжать так и дальше, то я тоже стану одинокой и впаду в депрессию, как Уилл.
— Видно, твой отец — порядочное дерьмо. А мама? Что она говорит?
Ханна пожала плечами:
— Мама ничего, но она очень безответная. Когда я с ней говорю, она со мной соглашается, а когда рядом отец, она принимает его сторону. Я понимаю, Джеймс, у тебя трудно с деньгами, но всё равно тебе очень повезло, что у тебя нет родителей.
— Да ничего в этом особенного нет, — усмехнулся Джеймс, поддразнивая Ханну. — Просто я могу делать всё, что захочу.
— Всё равно, с сегодняшнего дня мне наплевать на то, что говорит отец. Буду развлекаться как хочу. Я уже договорилась — мы с Джейн завтра пойдем купаться.
— Здорово, — одобрил Джеймс. — Макс говорит, к развлекательном центре классные водяные горки. Можно мне с вами?
— Понимаешь, мы хотели пойти только девчоночьей компанией. Лайза тоже идет, и мы уже сказали ей не брать Чарли.
Джеймс посмотрел на часы:
— Во сколько тебе надо вернуться?
— Да можем гулять хоть всю ночь, — пожала плечами Ханна.
Она уже расстелила на крышу одеяло, положила пару подушек — это было гораздо удобнее, чем сидеть на голом колючем рубероиде. Они немного поцеловались, но больше просто разговаривали. Ханна была пятой девчонкой, с которой Джеймс встречался с тех пор, как шестнадцать месяцев назад впервые в жизни поцеловался. И из этих пяти Ханна имела с ним больше всего общего: она была светловолосая, симпатичная, с характером, терпеть не могла школу и вечно попадала в неприятные истории.
Они целый час болтали о всякой всячине, потом Джеймс вспомнил о своих обязанностях и перевел разговор на Уилла и ограбление. Дэйв уже подтвердил, что Уилл был знаком с Леоном, поэтому ему хотелось знать, что Ханна скажет о Майкле Пателе.
— Слыхала? У меня компьютер загорелся, — сказал Джеймс.
Ханна поцеловала его в шею.
— Мне очень жаль. Прости. Я должна была тебя предупредить, что он в кладовке сильно запылился.
— Ты не виновата. Я должен был сам догадаться. Знаешь, когда я принес вещи Уилла к себе в комнату, сразу стало не по себе. Они принадлежали человеку всего на несколько лет старше меня — а его нет в живых. Понимаешь?
Ханна медленно кивнула.
— Я очень много плакала, — сказала она. — После смерти Уилла я целую неделю не могла выкинуть это из головы. Как ни старалась, не могла думать ни о чем другом. Даже теперь я иногда просыпаюсь сама не своя. Лежу вся оцепеневшая, потная и думаю: «Это мне приснилось или было на самом деле?»
— А может, у него что-нибудь случилось? Как ты думаешь? — предположил Джеймс. — Какая-нибудь страшная тайна. Например, что-нибудь произошло с его девчонкой?
Ханна улыбнулась:
— Уилл — и девчонка? Нет, не может быть.
— А что, он был гей?
— Нет, насколько я знаю, не гей. Но у Уилла никогда в жизни не было девчонки.
— Когда ты в последний раз его видела? — спросил Джеймс.
— А почему тебе это так интересно?
Джеймс понял, что задает слишком много вопросов, будто полицейский.
— Не знаю, — ответил он, небрежно пожав плечами. — Наверно, у меня патологическое любопытство к мертвецам. Если тебе грустно, давай не будем об этом говорить.
Объяснение удовлетворило Ханну, она выдавила слабую улыбку.
— Нет, я не возражаю, — сказала она. — Прошло уже больше года, боль почти ушла. Когда я в последний раз видела Уилла? Столкнулась с ним на балконе, за пару дней до смерти. На нем лица не было. Если вдуматься, он всегда был такой, но в тот раз у него было хорошее настроение. Он только что заработал пару тысяч фунтов и говорил, что хочет устроить себе долгие каникулы и уехать в Таиланд.
Джеймс вспомнил, что среди книг Уилла в кладовке видел путеводитель по Таиланду.
— Интересно, откуда у него деньги? Наркотики продавал?
Ханна оскорбленно покачала головой:
— Нет, Джеймс, Уилл немного покуривал, но никогда не торговал. Он славился на всю округу тем, что чинил компьютеры и продавал их. А незадолго до того сделал какую-то работу для Леона Тарасова.
— Вот оно что, — сказал Джеймс, сделал себе мысленную пометку сказать об этом Джону и украдкой содрал себе коросту со ссадины на голове, чтобы потекла кровь.
— Ой! — громко воскликнул он.
Ханна вскочила, озабоченно глядя на него.
— Что случилось?
— Голову нечаянно расцарапал. До сих пор кровь идет там, где этот гад разбил мне голову о крышу машины.
Ханна посмотрела на окровавленный палец Джеймса
— Ах ты, бедняжка, — проговорила она с блуждающей улыбкой.
— Этот Патель настоящий псих, — сказал Джеймс. — Макс говорит, он тут еще несколько ребят избил.
— Я слышала, — подтвердила Ханна. — Но после смерти Уилла он очень хорошо обошелся со мной. Когда всё это случилось, он как раз был неподалеку, за углом. Сначала подошел к Уиллу, приподнял его, чтобы посмотреть, живой он или нет, потом подбежал ко мне и к Джейн. У меня была истерика. Он обнял меня, погладил по спине, чтобы успокоить… А знаешь что, Джеймс? Такой чудный теплый вечер, мы, кажется, пришли сюда, чтобы хорошо провести время.
— Прости, — сказал Джеймс. — О чем ты хочешь поговорить?
— Ни о чем, — сказала Ханна, придвинулась к Джеймсу, и они опять стали целоваться.
*
Джеймс проснулся в семь часов оттого, что страшно хотелось в туалет. В небе сияло только что взошедшее солнце, на онемевшей руке лежала голова Ханны. Он хотел осторожно переложить ее на подушку, чтобы не разбудить, но тут глаза девочки открылись.
— Ох, — простонала Ханна, зевая и потягиваясь. — Спина затекла.
Джеймс встал и прошелся, разминая ноги. Онемевшую руку кололо, будто иголками.
— Вот уж не думал, что на голом гудроне так тяжело спать, — усмехнулся он. — Как ты думаешь, твой отец заметил, что тебя нет дома?
Ханна пожала плечами:
— Если заметил, то наорет, а если не заметил, наорет из-за чего-нибудь еще. Так что какая разница?
— Мне надо в туалет. Если хочешь, пойдем ко мне, позавтракаем. Только в холодильнике почти ничего нет, только молоко для хлопьев… Да и хлопья, кажется, кончились.
— Тогда я лучше воздержусь, — улыбнулась Ханна, завернула подушки в одеяло, подхватила тюк за уголки и взвалила на плечо.
— Ну, до встречи, — попрощался Джеймс.
— Как ты думаешь, что сделает отец, когда я ему скажу, что мы всю ночь на крыше занимались любовью?
— Чего? — ахнул Джеймс. — Я был бы не против. Но мы ведь только целовались, а потом уснули.
— Ага, — хихикнула Ханна. — Но хочется посмотреть, могу ли я сразить отца наповал.
Джеймса разобрал смех.
— Ханна, ты чокнулась. Говори ему всё, что хочешь, только не приплетай моего имени. А то он ворвется ко мне с мачете в руках и изрубит в лапшу.
— Я бы на этот счет не беспокоилась. У моего отца ноги как спички и огромный толстый живот. После того как ты в субботу отлупил тех двух остолопов, я готова поспорить на все мои карманные деньги, что ты легко с ним справишься.
— Это если отец возместит тебе проигрыш, — усмехнулся Джеймс и поцеловал Ханну на прощание. — Я тебе позвоню, — крикнул он, вприпрыжку мчась к туалету. — Удачно поплавать!
27. ВЗЛОМ
